И. Ю. Эйгель

Непрерывное течение времени уносит все дальше в глубь истории события, связанные с деятельностью могучей плеяды советских зодчих, на протяжении первой половины XX столетия воплотивших в своем творчестве поиски принципов социалистического искусства. Но время не вольно погасить интерес, вызываемый у новых поколений советских людей — архитекторов и неархитекторов — к идеям первооткрывателей, потому что решения, которых они добивались тогда, не теряют своей силы и современности.

Творчество одного из представителей этой когорты советских зодчих Бориса Михайловича Иофана не только выражало идеалы эпохи, но было обращено к будущему. Он всегда рассматривал архитектуру как высокое искусство, способное присущими ему средствами и языком выразить время. Для архитектора был характерен широкий градостроительный подход при создании объемно-пространственных композиций, он мыслил городской пейзаж как систему взаимосвязанных ансамблей. Иофан считал, что начинать строительство или реконструкцию города и села надо с создания идейно-художественного образа центра, по которому в дальнейшем, как камертоном, проверять звучание всего архитектурно-пространственного организма.

И еще один штрих в характеристике творческой концепции Иофана — его отношение к освоению классического наследия, к традициям мирового и отечественного искусства. «Когда я изучаю классику,— говорил архитектор (а изучал он ее непрестанно всю жизнь.— Лет.),— меня не интересует, можно ли какое-нибудь классическое здание построить где-нибудь на улицах Москвы, меня интересует то, какими законами он < архитектор> руководствовался, как выявлялась его художественная индивидуальность».

Борис Михайлович Иофан родился в 1891 г. в Одессе. Там же в 1911 г. он окончил художественное училище, получив звание техника-архитектора. Отбыв воинскую повинность, два года работал в мастерских петербургских архитекторов, в 1916 г. окончил архитектурный факультет Высшего института изящных искусств в Риме, а в 1919 г., совмещая обучение с практической работой на различных стройках, прошел полный курс инженерной школы при Римском университете.

В трудные для Италии годы молодой архитектор вступил в нарождавшуюся партию итальянских коммунистов и с 1921 по 1924 г., вплоть до возвращения на Родину, состоял в ее рядах. С 1926 по 1976 г.— 50 лет он был активным членом Коммунистической партии Советского Союза.

Работу в СССР архитектор начал с проекта и строительства рабочего поселка при Штеровской ГРЭС в Донбассе.

В 1925 г. Б. М. Иофан вместе со старшим братом Дмитрием спроектировал и построил свой первый в Москве жилой комплекс на Русаковской улице, 7, это были опытно-образцовые дома для рабочих. Скромная по нынешним меркам застройка целого городского квартала несла в себе зерна будущих прогрессивных решений жилых районов. В ней архитектор творчески и бережно подошел к идеям сторонников различных точек зрения на принципы расселения, выявившиеся в первые годы восстановительного строительства в СССР. Он старался найти наиболее приемлемые в новых социальных условиях решения. От идеи города-сада архитектор взял рациональное стремление максимально приблизить условия обитания горожан к природе. Поэтому генеральный план квартала спроектирован так, что девять трехэтажных секционных домов, сблокированных в три группы, объединялись богатым озеленением, аллеями и садовыми дорожками, детскими и спортивными площадками.

Умозрительной, оторванной от традиций и требований жизни тенденции сплошного обобществления быта архитектор противопоставил внутреннюю поэтажную планировку, предусматривавшую посемейное расселение советских рабочих в двух-трехкомнатных квартирах с отдельными кухнями и ванными, со сквозным проветриванием и прямым освещением санитарных узлов. Систему же общественного обслуживания архитектор предусмотрел в отдельно стоящих небольших зданиях клуба, столовой, детского сада и яслей.

Через два года многие элементы архитектурного решения и благоустройства небольшого квартала опытно-образцовых домов для рабочих на Русаковской улице, 7, получили дальнейшее развитие в жилом массиве по улице Серафимовича, 2, который хорошо известен как «дом Иофана». До сооружения этого массива в 1927—1931 гг. архитектором были спроектированы и выполнены в Москве еще три постройки, ставшие во многом подготовительными к решению столь ответственной задачи.

В проекте Московской сельскохозяйственной академии имепи К. А. Тимирязева (1927 г.) уже проявился градостроительный подход к решению архитектурных задач и первостепенное значение, которое мастер всегда придавал генеральному плану архитектурно-пространственной композиции отдельного дома или комплекса зданий. Приняв Лиственничную аллею — основную транспортную магистраль участка — за продольную ось симметрии, архитектор сосредоточил на ней идейно-художественный центр композиции — небольшую площадь, образованную с одной стороны административным корпусом и зданием колхозного факультета, а с противоположной — библиотекой с многоэтажным книгохранилищем и зданием совхозного факультета. Въезд на площадь открывался сквозь мощный портал- переход, соединявший объемы зданий колхозного и совхозного факультетов. Композиционной доминантой архитектурно-пространственного построения площади являлся объем спаренных аудиторий — большой на 2000 и малой на 1000 мест, под которым проходил отрезок транспортной магистрали. По обеим сторонам Лиственничной аллеи, на участке перед въездом на площадь, ритмично размещались объемы зданий факультетов: рабочего, электрификации, зоотехнического и других специализированных корпусов академии.

В связи с затруднениями в кредитовании широко задуманного учебного городка работы по сооружению Сельскохозяйственной академии по проекту Б. М. Иофана не получили завершения. Были построены только административный корпус (ул. Верхняя, 4а), частично колхозный и здание химического факультета (Лиственничная аллея, 12-й учебный корпус).

Выразительность небольшого административного трехэтажного здания достигается живописной компоновкой объемов, что и в дальнейшем было отличительной чертой произведений мастера. Мощные полуцилиндры торцовых объемов объединены горизонталями трех этажей. Такой прием довольно часто встречается в московских зданиях конца 1920-х гг. Два зала аудиторного корпуса компоновались единым приемом. Аудитории представляли в плане параболу, замкнутую отрезком окружности, на их пересечении располагались лестничные клетки. Задуманное здесь перекрытие аудиторий в виде оболочки в форме усеченного конуса было потом применено при разработке проекта и сооружений кинотеатра «Ударник», вошедшего в жилой комплекс по улице Серафимовича, 2. Большепролетные перекрытия подобного типа, выполненные из монолитного железобетона, н сегодня кажутся вполне современными и широко распространены. Существует еще одно обстоятельство, имеющее непосредственное отношение к аудиторному корпусу Сельскохозяйственной академии. Здесь архитектор впервые в своей практике в СССР применил проектирование на моделях.

Опытная станция при Химическом институте имени Л. Я. Карпова была спроектирована и построена архитектором по улице Обуха, 10, на берегу Яузы в глубине двора (1926—1927 гг.). Особенности участка — значительное падение рельефа к реке, а также необходимость ориентировать здание определенным образом по странам света привели к созданию своеобразного плана, представляющего собой как бы два лепестка, скрепленных окружностью (там размещалась небольшая двухсветная аудитория). Утилитарное назначение здания обязывало к выбору скромных средств художественной выразительности. Ризалиты, идущие по всей высоте боковых крыльев здания и составляющие единое целое с его массой, а также ротонда в центре, перекрытая куполом,— вот те средства, которые вносят разнообразие в архитектурно-пространственную композицию, построенную на оригинальном плане. Главный вход подчеркнут не перегруженной деталями массивной дверью и широкой лестницей, ставшими потом одним из неизменных элементов общественных сооружений, создаваемых архитектором.