- Я помню этот день, -  тихо отозвался Клин, глядя на снимок на котором Серёга тузился с Левенчуком.

- Я тоже.

         На самом деле сложно забыть момент, когда раскрываешь перед кем-то душу. Особенно когда рассказываешь близким людям о своей тайне. О том, во что не посветил родственников, только ребят.

Я ведь лишь сейчас понимаю, что дар проявлялся и в раннем детстве. Клочками. Призрак дяди, еле заметные тени. Но лет до десяти их почти не было или я не замечал? А потом, как прорвало. И не только потусторонних, а и мои знания. Откуда-то появлялась информация о том или ином явлении. Не вся, но в общих чертах я понимал что происходит.  Это было до ужаса странно и страшно, переживать все самому. Будто обзавелся шизофренией. И даже обратится за помощью не к кому. Ну не к родителям же идти? Они наверняка бы наняли мне хорошего дядю в белом халате и оплатили бы то лечение, что он посоветует. Понимая это,  я пошел  к тем, кому мог доверять полностью – к друзьям. Из всей компании я выделил лишь небольшую группку или даже не я. Так подвернулся случай, что мы оказались в тот день вместе: я, Прохоров, Левенчук и Клин. Настя же обо всем узнала намного позже, в катакомбах.

Я помню тот день, как будто это было неделю назад.

         «Ласковое осеннее солнце пробивалось сквозь тяжелые свинцовые тучи, в любой момент готовые разразить громом и пролить на головы прохожих дождь.  Мы сидели в беседке, под тенью, еще не потерявших всей своей листвы, деревьев.

- А мне дед рассказал, что за городом есть старая постройка, толи катакомбы, толи  бомбоубежище. Но суть совершенно не в том. Он клялся, что там обитают настоящие приведения. Представляете? – глаза семнадцатилетнего паренька вспыхнули азартом. Сколько не говори, а он всегда был в душе ребенком.

         Прохоров разинув рот, ловил каждое слово друга. Он был младше его на год, но все с тем же энтузиазмом проглатывал информацию. Я отрешенно поглядывал по сторонам, докуривая стрельнутую у самого старшего из нас – Вадима – сигарету.  Риск был еще тот. На районе меня и моих родителей знала каждая собака. И пронюхай они, чем я тут занимаюсь – уши бы оборвали. С покровительственной улыбкой Левенчук наблюдал за друзьями. Хоть он и был намного нас старше, но не зазнавался. Наоборот старался найти точки соприкосновения, и было видно, что общение с нами приносит ему радость и удовольствие. Дружбе, как и любви – возраст не помеха. С последним утверждать не буду, но по поводу дружбы это высказывание проверено.

- А ты что думаешь по этому поводу? – Клин попытался втянуть к себе в активные слушатели и Вадима.

Тот пожал плечами:

- Сам ни с чем подобным не сталкивался. Поэтому ничего доказывать не буду. Но все же больше смахивает на сказку, тебе так не кажется?

         Последнее высказывание зацепила Клинчука за живое, и он с пеной у рта стал доказывать правдивость истории. А потом предложил самим наведаться в то местечко.

К слову, мы туда пошли спустя полтора года, но немного в другом составе.

- И как же они выглядят? – поддел друга Вадим.

Паша на секунду задумался, а потом выдал:

- Ну, они большие и белые. Издают завывающие звуки и пугают людей.

После этой фразы захохотал и Серега.

- Ты описал что-то похожее на полярного медведя, -  подал я голос, -  И я сомневаюсь, что ты или твой дед видели настоящее приведение. Тогда бы вы так словами не бросались

         Друзья, как по команде, повернулись ко мне. Один лишь Серега не удивился. Совсем недавно мой совет спас ему жизнь. Парень не выспрашивал что да как, но за этот месяц мы сдружились. Теперь он наверняка ждал объяснений. И я не стал затягивать. Этот разговор планировался на протяжении двух недель. Но я не знал, кому можно это доверить. И вот случай все решил за меня.

- А что вы так на меня смотрите? – удивился я, -  Приведение ни один из вас просто не сможет увидеть. Если только оно само того не захочет. Но для этого духу понадобится на абы какая мощь.

- Фантастики начитался, -  поставил диагноз Вадим.

         Клин смотрел на меня с недоверием, один только Прохоров приблизительно понимал, что к чему и вступился:

- Совсем недавно, -  тихо начал он, -  Никита спас мне жизнь. И я это говорю без какого-либо пафоса. Просто дал совет. Я так и не понял, интуиция это была или что-то иное, так как он меня не посвятил ни во что. Но я  послушал его. Черт побери! Я просто поверил однокласснику на слово и выжил.  Макс звал меня к себе. Предки у него уехали, и квартира была свободна. Я думаю, о случившемся пожаре и пяти трупах вы слышали.

Вадим выдохнул:

- Не просто слышали, я туда с начальством катался, так сказатьЮ первое боевое крещение у меня зеленого было. Зрелище не для слабонервных. По первой версии – проводка. Но потом нам сообщили, что этот Макс увлекался травкой, да и остальные пострадавшие тоже не были ангелами. Так что пожар мог быть устроен кем-то из уже неадекватных подростков.

Прохоров сидел как мешком по голове ударенный:

- Я впервые об этом слышу. Он говорил, что хочет познакомить меня со своими друзьями, так сказать, влить в коллектив.

- Друзей- наркоманов, -  хмыкнул Вадим.

Серега посмотрел на меня:

- Спасибо. – Я скорее прочитал по его губам, чем  услышал.

Клин повернулся ко мне все  с той же гримасой недоверия:

- Так что ты там про призраков говорил?

Я нервно дернул плечами. А действительно, как им это объяснить? Да и с чего начать этот рассказ?

- Дело в том, что я вижу больше чем обычные люди.  Я вижу: тень смерти, нависшую над человеком; приведение, потревоженное родственниками; домового, оберегающего мою квартиру; проклятие, наложенное завистливым другом по незнанию. Я не смогу эти ощущения передать вам словами, да если бы  и мог – не сделал. Такую способность я бы не пожелал и заклятому врагу. Это слишком тяжело – отличаться. Особенно когда не можешь найти понимание в глазах ближних. Когда просто не можешь показать им какой ты на самом деле.

         Я прервал этот душещипательный монолог и перевел взгляд на друзей. Серега разглядывал пыльный деревянный пол беседки, а Вадим и Паша внимательно разглядывали меня. Будто силясь найти улыбку или жест, который подтолкнет на мысль, что я шучу. Но ничего этого они так и не обнаружили.

Первым затянувшееся молчание прервал Прохоров:

- Я чего-то такого и ожидал. Из ряда вон выходящего. Хоть я ничего такого не видел – я тебе верю.

Я ухмыльнулся. Что ж я не зря тут распинался. Один друг нашел силы в себе не посчитать меня за душевнобольного.

- А вы что скажете? – обратился я к, переглядывающимся между собой, друзьям.

Вадим  поджал губы, а потом на одном дыхании произнес:

- Всё это звучит, конечно, как бред. Но за эти годы общения  с тобой, я научился тебе верить. И видимо, это у меня не отнять. Так что, можешь считать меня психом.

Я перевел взгляд на Клина. Тот все еще сверлил меня тяжелым взглядом.

- Чем докажешь? – с вызовом бросил он. Видимо, я сильно задел его самолюбие высказыванием про призраков.

         Я нервно дернулся. Самому не хочется пользоваться лишний раз этой особенностью, а тем более что-то кому-то доказывать.

- Я не буду ничего доказывать, -  ответил я, -  Не хочешь – не верь. Твой выбор.

Клин победно улыбнулся, вскинув нос к небу».

­­         - М- да, не поверил я тогда тебе, -  хохотнул Паша, выдергивая меня из воспоминаний.

- И именно поэтому отправил в катакомбы одного. Ну, почти одного. Настю ты не планировал туда пускать. Верно?

Друг улыбнулся, как довольный кошак:

- Надо было меньше свой характер показывать.