Кстати, в Манагуа поднялись цены на сигареты и ром (в 1,5 раза)!
Жить Сергею стало совсем тоскливо. Теперь посещение ресторанов с друзьями — одна условность. Не курить, не пить, не есть! С ума сойти можно! И придумать ничего невозможно! Итак, он — инвалид! Звонил в госпиталь: приговор окончательный! До отъезда оставались три недели. Как их прожить?
В воскресенье утром разобрал книги, набиралось много. После обеда сходил в кино, посмотрел фильм «Страдания Мела Брукса», американская комедия о психопатах. Затем поужинал в «Antojitos», рядом за столом сидел с друзьями Томас Борхе!
На следующий день Сергей поехал в университет. Обругал Марго, опять ни черта не сделала! Вероника — на Кубе. Без неё в Департаменте — бардак. Ожидаемые экземпляры изданного учебника по философии попали на складе под дождь, большинство восстановлению не подлежит (!?) Настроение у него было подавленное.
Утром Сергей просыпался уже злой. Свой отчёт он отдал Ярко. Миша Грач сделал ему характеристику под диктовку Вартана.
В последний «день покупок» Кольцов купил дочери школьный ранец. На работу не поехал. Вечером был в «Casa de Gordillo» на открытии выставки современной советской живописи. Выступал посол. Крашенинникова не было. Кстати, Анатолий Иванович даже не позвонил по его возвращению из госпиталя. Дома смотрел по ТВ первые серии «Семнадцати мгновений весны» (с испанскими субтитрами), и вспоминал свои последние «киевские каникулы», проведённые с Ларисой (его первой женой) десять лет назад. Тогда они втроём с трёхлетним сыном отдыхали в домике в «Конча — Заспа» и с восторгом смотрели по телевизору этот сериал. Через три года её не стало. После её смерти жизнь Кольцова пошла как–то «не так», будто его покинул ангел–хранитель. Из его жизни ушло что–то важное, без чего, что бы он ни делал, теряло свой смысл, свою ценность.
Самочувствие у Сергея было неопределённое, ничего не болело, но ощущения здоровья не было. Постоянная слабость и пот.
Он просмотрел «Правду» за 2‑ю половину апреля. Материалы Пленума, умерли генерал Батов и киносценарист Сергей Юткевич, заметно усилилась критика (в основном хозяйственников), прошёл очередной чемпионат мира по хоккею.
Суббота началось бардаком с автобусом для поездки в Масайю. В конце концов, Кольцов уехал с женщинами. Купил масайские вещи для детей и Лиды, выпил пива (3 бутылки). Вечером с Нелли сходил в кино, посмотрел мексиканский фильм–стриптиз «Бурлески».
На следующий день Сергей собирал чемодан и сумку. Вещей, конечно, набиралось много. Затем съездил на консультацию к Юре Малахову в госпиталь «Карлос Фонсека». Почитал у него медицинский справочник: «панкреатит возникает как следствие алкоголизма и недоедания»! «Утешительный» диагноз. Остался без обеда. Вечером к нему заехал итальянец Бруно и привёз к себе на виллу (на 10000$), где уже были итальянка–потаскушка Лилиан с её приятелем–негром Вашингтоном (с Атлантического побережья). Ели спагетти.
На работе Кольцову делать было уже нечего. Он разобрал и уничтожил свой архив. Затем, неожиданно, попал с Абелем Гараче и Вероникой (вернувшейся с Кубы) на обед в «Las Gauchos» в честь прибывшего нового кубинца Павло (специалист по «научному коммунизму»). Это — явно уже была замена Кольцову. Да, между прочим, он узнал, что неожиданно улетел Ярко, ни с кем не попрощавшись и не предупредив! Дома тоже делать было нечего. Сергей разобрал газеты, пытался читать. Ночные «беседы» с приятелями, естественно, прекратились.
Во вторник Саша Трушин неожиданно привёз в университет фоторепортёра ТАСС Григория Борисовича, который сфотографировал Ивана Нистрюка, Анатолия Жаркова, Бека и Кольцова на занятиях. На занятиях Кольцова присутствовал кубинец Павло. Вечером приехал Вартан, от него Сергей узнал, что Бек и Нистрюк «продлились» ещё на год! Ночью опять болело сердце.
С Маргаритой Кольцов съездил в IRENA (Сельскохозяйственный комитет), узнал, что вывоз попугая из страны стоит 25$. На следующий день он побывал у ветеринара (визит к нему стоил 500 кордобас) и получил медсправку, необходимую для вывоза Лорки. Затем нанёс визиты в «Sanidad animal» (Ветеринарная клиника), затем — вновь в IRENA, которые оказались бесполезными. Официальных документов на вывоз попугая он так и не получил.
Сергей побывал последний раз на рынке «Ориенте» и купил «техасскую» шляпу для себя.
В Департаменте Сергей провёл последние занятия с экономистами (14 человек) и по эстетике (для «вольнослушателей»). «Врезал» Орлову за попытку перетянуть к себе Ампаро (которую он весь год готовил к поездке на учёбу в Союз). Отчитался на Методсовете (присутствовал Ковалёв В. Н., как и. о. экономсоветника): за три года — свыше полутора тысяч часов аудиторных занятий, издано — «Хрестоматия по маркситско–ленинской философии» и учебник по философии в 2‑х частях, подготовлено для учёбы в Советском Союзе пять человек, прочитано 15 лекций в никарагуанской аудитории (вне университета).
Вечером в пятницу сходил с Нелли в кино на испанский эротический фильм «Невинные святые». Перед фильмом посмотрели в кинотеатре мини–спектакль «Эротико». После кино поужинали в «La Cabana». Ночь спал беспокойно, под утро стреляли в районе аэропорта.
Суббота началась для Сергея, как обычно, со стирки. Затем он побывал в «дипмагазине», купил для Лиды духи, вино и конфеты, а также ещё две кассеты Поля Мориака. После обедали с Нелли в «Los Gauchos». Вечер прошёл в болтовне и переписывании кассет.
В воскресенье Сергей один пообедал в «Интерконтинентале», вспоминая шикарный обед с Крашенинниковыми год назад. Как всё изменилось с тех пор! Затем, наконец, сложил чемодан и сумку. Посмотрел по ТВ концерт Тины Тёрнер. В доме «гвардейцы» напивались без него.
Осталась последняя неделя.
На Кубе Даниэль Ортега на встрече с Фиделем Кастро и министром иностранных дел Колумбии отверг план Рейгана о переговорах в «контрас» и оппозицией: принять план Рейгана (предложенный Конгрессу США) это значить «бросить в нас нож».
«La Prensa» опубликовала комментарий советского посольства к статье «О чем забыл посол СССР» (в связи с его докладом о Великой Отечественной войне 24 апреля в университете). Андрей Сахаров отказался от звания академика.
Кольцов побывал у Абеля Гараче, с которым обговорили «бюджет» и программу акта «деспедиды» («прощания»), и внёс 25 тысяч кордобас на расходы. Затем был разговор с новым кубинцем Павло, Сергей передал ему бумаги по конгрессам и получил взамен его «книгу» (ротапринт) о философии Латинской Америки. Выяснил, что на Кубе и в Москве кое–кто занимается философией Латинской Америки, но серьёзных публикаций пока нет. После обеда разговоры продолжались. Он узнал, что вокруг его характеристики идут переговоры между Барсуковым и Мирзояном. Вечером он возился с книжными коробками. К удивлению заметил, что исчезло кое–что из ценных никарагуанских «сувениров» (подарок лётчиков — горный камень, усыпанный золотой «пылью» с Атлантического побережья, а также «автограф» одного из генералов Сандино). Во время его отсутствия дверь комнаты оставалась открытой, и любой из соседей мог их взять с полки внутреннего шкафа.
Во вторник в Департаменте Кольцов провёл последнее занятие научно–методического семинара, рефераты предоставили все (хотя некоторые незаконченные). Обедал с Ампаро, обговорили с ней все её «дела». Девочка не намерена сдаваться, и доведёт задуманное ими до конца. Затем он съездил в ГКЭС за зарплатой, которую получил уже в «чеках» Внешпосылторга. Получил аттестат, авиабилет, снялся с партучета. Разговор с Павловым был кратким, но неприятным. Затем был в посольстве — взял паспорт и заверенную справку на Лорку (для советской ветслужбы). Разговор с Барсуковым о характеристике не состоялся. После этого присутствовал на партсобрание ГКЭС: и слушал нудный доклад Павлова о Пленуме ЦК (по газетам) и ещё более занудное выступление Вартана. Дома выпил стакан молока и лёг спать.
Утром Кольцов был у Барсукова по поводу характеристики. Разговор состоялся короткий, в стиле: «я — начальник, ты — дурак». Затем он отправился в «дипмагазин», где купил швейцарские часы для дочери. Вечером он вновь был в посольстве на партактиве (опять по Пленуму ЦК). Докладчик помянул университетские «письма» (листовки) о «серхеистах». Зачем? Прощание Сергея с послом было сухим и коротким. «Мавр сделал своё дело».
