Впервые за последние месяцы Сергей съездил с Лидой «за покупками» и убедился, что с прилавок исчезло мясо, (бойкот «спекулянтов» из–за стабилизации правительством цен). Лида накупила себе тряпок на 12 тысяч кордобас (это месячный семейный бюджет!). Заказали брошь с её именем и купили ей коралловое ожерелье.
4 мая — День национального достоинства (Аугусто С. Сандино) — начался с заседания Методсовета, которое вёл недавно прибывший на место Векслера в CNES (и поселившийся в его доме) профессор Шматов Владимир Данилович (из Харькова). Разговор зашёл об учебных планах. Влез Тюхтя, который предварительно провёл «ревизию» учебной нагрузки Кольцова, но получил от него отпор. В университет вернулись поздно, пили пиво с Орловым (который после отъезда его друга Векслера совсем «скис»), но говорить им было не о чем. Рябов прислал в дом «Болонья» в качестве личного подарка второй холодильник. Вечером Лида уехала в посольство на «пятницу». Сергей дочитал книгу Аллилуевой — общее впечатление мерзкое: многое становилось понятным, например, откуда «вылезли» современные диссиденты и прочие.
В субботу Лида уехала к Буничам, а Сергей закончил конспектирование книгу Ромеро, просмотрел свои книги (на предмет сборов), сходил во «Вьетнам» выпить пива. После обеда Лида отправилась с Крашенинниковыми на базар (а потом в кино). Вечером Крашенинниковы пригласили в кафе «Hierba Buena». В разговоре с Анатолием Ивановичем выяснилось, что он знаком с семьёй Рамирес (Химены). Вечер прошёл неплохо. Вернувшись домой, Сергей выпил с соседями ещё по поводу «подарка» Рябова.
Воскресенье для Сергея, как всегда, с утра началось с мытья полов в доме. Затем он собрал два чемодана (к отъезду). Вечером Кольцовы были с итальянцами во французском ресторане «Марсельеза», пили французское вино, ели луковый суп и мясо «Carne de Paris»! Затем заехали в диско–бар «Farolito», пили виски (с содовой) и танцевали. Вернулись поздно в хорошем настроении.
В Департаменте обстановка Кольцову не нравилась. Все шло по инерции, но чувствовалось нараставшее торможение. С учебником дело не продвигалось. Что это — бойкот? Говорил с Ломбардо об этом, он критиковал Веронику. Сергей поработал над «поненсиями» (рефератами) преподавателей для второй части учебника. Но настроения уже не было. Иван Нистрюк предупредил Сергея о том, что «тройка» опять что–то против него затевает. Вартан отказался прочитать лекцию в Торгпредстве.
Перед отъездом с работы Кольцов узнал по радио, что СССР не будет участвовать в Олимпийских играх в Лос — Анжелесе (ответ на бойкот Московской олимпиады). Это очень плохо и глупо. Вечером произошла ссора с Лидой опять из–за Жени. Она прямо издевается над дочерью, которой итак здесь очень тяжело в одиночестве без ровесников и в полной изоляции. После Нового года Вартан отказался возить её в школу якобы из–за мнения директора о её «бесперспективности». Сергею было ясно, что это «сговор» (при участии Векслера). Девочке был нанесён очень тяжёлый психологический удар. С тех пор она стала замкнутой и подавленной.
9 мая — День Победы — Кольцовы провели дома. Лида продолжала дурить. Сергей написал несколько страниц для Рябова (Орлов отказался помочь). Потом читал американский боевик «Перед террором» (об уничтожении организации «Красный Вьетнам»). Сходил к ребятам в соседний дом «Болонья 2» за газетой. Вечером в доме состоялась импровизированная мужская выпивка (на крыше). Сергей надрался. Впервые!
В Департаменте — тишина. Никаких новостей. Дома обстановка натянутая. Лида с Женей уехали к Крашенинниковым. Странная сложилась ситуация (после скандала на парткоме): Лида постоянно пропадала у Крашенинниковых (или у Буничей), а Анатолий Иванович уклонялся от встреч с Сергеем, ссылаясь на «занятость».
В пятницу утром Вартан подбросил Кольцова к Рябову, которому он передал его «бумаги к докладу», но об отпуске так ничего не узнал. Потом заехали к Барсукову, но поговорить не удалось. На работе Сергей попал на собрание кафедры философии. Народ «роптал» на Британию (собрание вела Вероника). Кольцов выступил дважды, последний раз резко против Британии, сказав, что из–за неё его «ассесория» (работа в качестве советника) свелась к нулю. После этого с Ломбардо и Марио пообедали в «Pizzeria», ребята собранием были довольны. Вечером Сергей поехал в посольство, но зря, ни с кем поговорить не удалось. Крашенинников и Петухов явно его избегали (?). Возвращался он домой с Вартаном. От него узнал три новости: объявлены обязательные — «сдача крови», сбор денег в «Фонд мира» и реорганизация группы. Тюхтя и Сергеев становятся «старшими»! Вот о каком «заговоре» предупреждал Сергея Нистрюк.
Полдня субботы все провели в Масайе. Вернулись к обеду. Приехали итальянцы, поговорили о последних политических новостях. Вечером, после кино, Кольцовы ужинали с Крашенинниковыми. Анатолий Иванович, на удивление, был разговорчив. Рассказал об Испании, о генерале Франко, о премьере Филиппе Гонсалесе, о короле Хуане Карлосе. Уехали в хорошем настроении. Сергей так понял этот визит: личные отношения остаются прежними, но не надо это афишировать на посольской публике.
Удивительно, но Лида после гостей до 12-ти ночи убирала дом, а Сергей смотрел по ТВ гангстерский боевик в стиле 50‑х годов. Вообще телевизор, который находился в общем холле, был ещё одним «укрытием» для него. Когда уже поздно вечером все отправлялись по своим комнатам, Сергей оставался один на один с телевизором. Торопиться в свою комнату ему было незачем…
После получения приёмника Sony из ремонта Кольцов стал слушать регулярно «Голос Америки», который сообщал: США начинают новые военно–морские манёвры в Карибском море. Пастора делает заявления об образовании временного правительства Никарагуа. США заявляют о «советском» присутствии в Никарагуа (8 тысяч кубинцев, 1 тысяча болгар, сотни «советников» из Советского Союза, ООП и Ливии) Советский Союз («Красная звезда») выступил с заявлением против вмешательства США в Центральную Америку.
Телевизионные новости: В Панаме собирается «Контадора» с участием Никарагуа и других стран Латинской Америки. Архиепископ Обандо–и–Браво, находясь в Ватикане, призывал к «согласию» с «контрас». В Манагуа прибывает известный политолог Режи Дебре в качестве советника Франсуа Миттерана по Латинской Америке. В порту Коринто на мине подорвалось никарагуанское рыболовецкое судно и затонуло. Вновь обострились отношения с Коста — Рикой, которая выдворила никарагуанского дипломата по обвинению в шпионаже.
Продолжаются бои на юге и на севере страны. На севере (у Потоси) сбит гондурасский вертолёт (8 человек погибли). Гондурасцы забрали свои трупы. Сбивший гондурасский вертолёт награждён орденом, а также награждены ещё 10 человек. Даниэль Ортега выступил по поводу отношений с Гондурасом и охарактеризовал положение как серьёзное. Гондурас объявил никарагуанского посла «non grata». В Манагуа открылась сессия Госсовета, об экономическом положении выступил Даниэль Ортега, а также заявил, что страна находится накануне войны. Было также объявлено, что предвыборная кампания в Никарагуа начинается 5 сентября
Кольцов упаковывал чемоданы, хотя вопрос с отпуском до сих пор оставался неясным.
В воскресенье Сергей с Ломбардо поехали к Ренсо. Пили пиво, говорили о «дипломатических отношениях». На обратном пути заехали в «Ronda», выпили ещё. Настроение у Сергея было хреновое. Впрочем, как и в последние дни.
Понедельник получился, неожиданно, напряжённым. Сначала Британия пригласила Кольцова на секцию диамата, где объявила о своей отставке. Затем — на секции истмата объявил о своей отставке Франциско — Серхио! На обеих секциях Сергей держал менторские речи о «функциях и задачах». В перерыве между заседаниями сдал в печать 1‑ю часть учебника («диамат»), получил и отдал на машинку последнюю лекцию учебника по «истмату». После работы он попал в ГКЭС на встречу с новыми советскими медиками (из военного госпиталя в Чинандеге), рассказал им немного о Никарагуа и о политическом положении (никто из них ничего об этом не знал). Слушали хорошо, много было вопросов, но начальник госпиталя, старый знакомый Сергея, резко их оборвал, очевидно, выполняя «инструкцию»: военные не должны знать больше, чем знает начальство. Вечером Анатолий Иванович заехал за Лилей, находившей в гостях у Лиды. У Жени продолжало нарывать веко, визиты к врачам ничего не дали. Вообще детям здесь болеть очень тяжело без специальной медицинской помощи.
