В университете Кольцов прочитал последнюю лекцию по марксистской философии для преподавателей, завершив полуторагодичный курс. Но остался без обеда. Было очень жарко. Луис, Хериберто и Марио пригласили выпить кофе. После работы Петухов отвёз его в ГКЭС на встречу с Моториным, сменившим Павлова, который долго уклонялся от этой встречи, но на этот раз встретил его «миролюбиво». У него собрались парторги организаций ГКЭС, которые, конечно, по подготовке «лекторской работы» ничего не сделали. Затем он с Петуховым поехал в посольство докладывать об этом Барсукову. В ожидании, пока он освободится, состоялся, наконец, короткий разговор Сергея с Чукавиным, с которым они уже давно не встречались, о Викторе и Вартане:
— Мы были против, — заявил ему Виктор Петрович, имея в виду его «устранение» с парторга и последующее.
Но Кольцову было уже всё равно. Барсуков раскритиковал представленный Петуховым проект «справки» по лекторской работе, не желая вдаваться в «обстоятельства». У Сергея возникло нехорошее предчувствие. Он остался на традиционную «пятницу», которую вёл Крашенинников. Выступил Моторин по Пленуму ЦК, прошедшему в Москве. Затем выступил прилетевший из Москвы «академик», рядом с которым сидел представитель Института Латинской Америки. Потом смотрели «Жаркое лето в Кабуле» (с Олегом Жаковым). Фильм, с художественной точки зрения, неудачный, но то, что он появился — это уже серьёзно. Дома он просмотрел взятые в посольстве последние номера «Правды» (которая «прилетала» с недельным опозданием): Юрию Бондарёву на 60-летие дали «Героя», Рыбинск переименован в Андропов.
В субботу Кольцов сходил во «Вьетнам», купил воду и пиво. Закончил конспект книги А. Касо, посмотрел дневник секретаря Ленина о последнем годе жизни Ленина. Очевидно, что Сталин уже тогда задумал «переворот сверху», но непонятно поведение Троцкого в то время. Ясно, что он презирал Сталина как «посредственность». Но неужели он был настолько глуп, что не знал, что из «посредственностей» как раз и рождаются диктаторы!
Воскресенье прошло, на редкость, интересно. Утром Лида уехала с Буничами в Масайю. Кольцов просматривал «Социологию» А. Касо. Вернувшись, Буничи пригласили Кольцовых на пиццу в «Ciudad Plastico». Пили пиво и говорили «за жизнь». Не успели Кольцовы после этого отдохнуть дома, приехали итальянцы. Оставив женщин «поболтать», Сергей и Ренсо съездили в кино, посмотрели документальный фильм «Locura Аmericana» (1‑ю серию) — много секса: конкурс красоты, бордели для импотентов и стариков, драка женщин в грязи и тюрьма. По возвращению поужинали и обсудили, как «заткнуть рот» Луису, который стал много болтать (а это опасно!), и как получить с него денежный долг. Марго поделилась новостью: появилась возможность установить контакт с журналом компартии Италии «Интерпризма». Сергей поддержал такую перспективу и посоветовал Марго заняться журналистикой.
На следующий день занятия в университете для Сергея проходили тяжело. Жара и пыль. Дышать было невозможно. Одежда от пота была мокрая насквозь. Луис и Химена продолжали «халтурить». На напоминание о долге за машину от Луиса не последовало никакой реакции. Вечером Кольцов с Петуховым в АПН три часа писали справку к заседанию парткома (выпили литровую бутылку кубинского рома «Bacardi» со льдом и содовой). Потом под хорошую кубинскую музыку (из набора кассет) поговорили о «делах личных». Сергей заметил, что Иван ни разу не упомянул Крашенинникова, прекрасно зная об их отношениях. Из этого он сделал вывод, что возобновление отношений с Анатолием Ивановичем вновь изменило его положение.
Наконец, в университетскую «либрерию» (книжный магазин) поступили первые экземпляры «Хрестоматии по марксистко–ленинской философии», которую Кольцов подготовил вместе с преподавателями Департамента в прошлом году. Получилось неплохо, хотя и скромно. Кольцов взял два экземпляра домой. Лида, неожиданно, обрадовалась!
Во вторник вечером состоялось партсобрание ГКЭС. Отчёт Векслера (перед отъездом) стал его полным провалом. Рябов «кипел» и после собрания вызвал к себе партбюро (и почему–то Кольцова?), где ещё «добавил» Виктору. Это для него был позор перед всеми! Глядя на его унижение, Сергей пытался догадаться, о чём он сейчас думал. Понимал ли он, что «сдав» Кольцова, он сам «вырыл себе яму». Теперь Вартан Мирзоян чувствовал себя на коне с обнажённой шашкой и рвался в бой «порубать в куски» своего «друга». Рябов осадил его пыл. И Вартан сник… Так, бесславно закончил Великий комбинатор!
Между тем Кольцов продолжал вычитывать латиноамериканскую литературу по философии, обнаруживая в ней для себя бездну интересного. Ведь почти никто в Советском Союзе этим всерьёз не занимался. Московский институт Латинской Америки, который до сих пор возглавлял Серго Микоян, с которым Кольцов познакомился после возвращения с Кубы, в основном интересовался политической историей и литературой. Но это означало для Сергея, что защитить докторскую диссертацию (и даже опубликовать что–либо) по философской теме ему будет очень проблематично. У него уже был негативный опыт при работе над кандидатской диссертацией (по Кубе).
Жара в 35 градусов («в тени») и больше! В Департаменте никого! На работе делать нечего.
Вечером приехала Лиля Крашенинникова, и Кольцовы сходили с ней на фильм «Иван Грозный» (2‑я часть). На Кубе Сергей видел только 1‑ю часть. На этот раз его потрясла откровенная аналогия со Сталиным и с событиями 20‑х годов! И теперь ему было понятно, почему после разговора со Сталиным скоропостижно (от сердечного приступа) скончался режиссёр Сергей Эйзенштейн. Его творчеством (эстетикой) Кольцов серьёзно занимался в студенческие годы.
Потом заехал Анатолий Иванович и все отправились к Крашенинниковым ужинать.
Утром в четверг позвонил Векслер и пригласил на «совещание», но машину не прислал. Вечером все поехали в посольстве на «партактив», на котором выступал Барсуков. Во время разговора Кольцова с Векслером подошёл Крашенинников и забрал его. Сергею показалось, что сделал он это демонстративно. Они с Анатолием Ивановичем заехали за женщинами, которые расположились в торговом квартале «Pinata». Здесь Сергей купил никарагуанские марки, сбором которых, как оказалось, увлекался Анатолий Иванович. Потом Крашенинниковы отвезли их домой.
Луис отказывался говорить о возвращении долга за машину, об этом сообщила приехавшая Изабелла. Конечно, Сергей понимал их финансовое положение (хотя они оба работали в университете). Но речь шла о больших для него деньгах. К тому же Луис нарушил их договорённость о том, что эта новая машина (у него оставалась и другая) будет в распоряжении Сергея «по первому требованию». Это поставило его в затруднительное положение (после отказов Виктора и Вартана). От итальянцев Сергей узнал, что Петухов пригласил их к себе на вечер (не предупредив его?). Сам Иван не появлялся и не звонил уже три дня. Плохое предзнаменование!
По ТВ вечером Сергей посмотрел американский фильм «И никто не остался» (по новелле А. Кристи «Десять негритят»). А в субботу они с Лидой попали на французский фильм «Последнее танго в Париже» (с М. Брандо), который произвёл на них сильное впечатление. Хороший фильм в стиле 60‑х годов, экзистенциалистская тема любви и смерти.
Новости за две недели: В мире ничего нового — идёт война.
«Barricada» сообщила, что три дня заседала Национальная Ассамблея Сандинистского Фронта.
Госсовет закончил обсуждение Проекта Закона о выборах. Умберто Ортега во главе военной делегации вылетел в Советский Союз и КНДР. В порту Коринто подорвался на мине советский танкер «Луганск», раненные (двое) доставлены в советский госпиталь под Чинандегой. Позже танкер благополучно отбыл домой. На севере («Rio Blanco») идут бои. У Сан Рафаэль де Норте опять был бой. В марте месяце уничтожено 135 «контрас» в районах Хинотеги и Новой Зелайи. Шесть моторных лодок типа «Pirana»(небольшие торпедные катера) атаковали порт Коринто. Отряд пасторовцев напал на деревню.
«La Prensa» опубликовала сообщение о диверсии на плотине Бонанаса. В порту Коринто подорвалось на мине рыболовное судно. В среду здесь было атаковано моторной лодкой панамское судно. В. Годой (Либеральная партия) подал в отставку с поста министра труда и в своём интервью предложил «третий путь». Все «правые» партии («Координадора») покинули Госсовет. Напечатана антикоммунистическая статья–интервью Ива Монтана. Сообщение о «самоубийстве» жены советского переводчика Климова в Лондоне. О тяжёлых боях в Афганистане в марте, уничтожено несколько советских военных конвоев с горючим (75 машин). Педро Х. Чаморро (младший) провёл собрание социал–демократической партии в Чинандеге. Консервативная партия предъявила «последний» ультиматум Сандинистской Хунте (Совету). Епископы (заседавшие три дня) призвали верующих «не голосовать против своей воли в интересах какой–либо партии». Ду Сантуш в Гаване договорился с Фиделем о выводе кубинских войск из Мозамбика.
