Полный невеселых дум, он поднял глаза и заметил на расстоянии две маленькие фигурки, двигавшиеся прямо к нему. Внезапно охваченный паникой, он уже готов был повернуть и пойти другой дорогой, но увидел, что одна из них машет ему рукой. Приветствие было настойчивым и вынудило его ответить вялым движением кисти. Это были Эстер и Федерика, так что пути к отступлению уже не было.

Когда они приблизились, его сердце тревожно забилось. Он предпочел бы проигнорировать их, но это было неэтично. Поэтому он попытался сделать вид, будто ничего и не случилось, надеясь, что Федерика ни о чем не рассказала Эстер.

— Хай, Сэм, — крикнула его сестра сквозь порывы ветра. Раста бросился к Троцкому и начал резвиться с ним на пару. Это позволило Сэму, не вызывая подозрений, переключить свое внимание на собак. Он называл их по именам и поощрительно поглаживал, а затем присел, чтобы обнять лабрадора.

— Хай, Сэм, — сказала Федерика.

Он нерешительно поднял глаза и заставил себя улыбнуться. Ее лицо раскраснелось от прогулки, а глаза сверкали от холода. Она явно тоже пыталась напустить на себя равнодушный вид. Такое положение дел немного успокоило Сэма, и его уныние стало рассеиваться.

— Как дела, Федерика? — спросил он, вставая и глядя сверху вниз на ее искреннее лицо.

— Спасибо, хорошо, — ответила она, запуская руки в карманы и притопывая ногами, чтобы согреться.

— Холодно, да? — спросил он.

— Здесь просто жуткий холод, — жаловалась Эстер. — Но это полезно для кожи, — добавила она. — При такой погоде она приобретает особый блеск.

— Вы обе и без холода сияете. — Он усмехнулся.

— Замечательно, — восторженно заявила она. — Тебе говорят, Феде. — Федерика робко улыбнулась, но ничего не сказала.

— Как в школе? — продолжил он, но Эстер прервала его расспросы и сама ответила за подругу.

— Мы так усердно учимся, что мои мозги уже готовы объявить забастовку. — Она хихикнула.

— Знание — сила, — процитировал Сэм, глядя на Федерику, подчеркнуто внимательно наблюдавшую за собачьими играми.

— Знание — занудство, — простонала Эстер. — Прогулка гораздо интереснее. Не хочешь к нам присоединиться? — спросила она. Федерика смотрела на него с надеждой, и он услышал, как говорит, что это было бы здорово.

— Собаки радуются встрече, — заметила Эстер. — Не стоит разлучать их, раз они так веселятся!

Они наблюдали, как Раста и Троцкий гоняются за тощим зайцем, который зигзагами улепетывал по полю, как бы издеваясь над их потугами изловить его. Когда собаки с высунутыми до земли языками вернулись, небрежно размахивая хвостами, чтобы скрыть свою обескураженность, все дружно рассмеялись.

— Эта парочка слишком много времени проводит на диванах, — воскликнул Сэм.

— И поглощает слишком много бисквитов, — добавила Федерика.

— Не думаю, что они догадались бы, что делать с зайцем, если бы ухитрились его поймать, — заявила Эстер, похлопывая Троцкого, прижавшегося мордой к ее бедру. — Тем не менее они требуют вознаграждения за попытку.

— Они его получат, — рассмеялся Сэм, погладив на ходу пробегавшего рядом Расту. Это было всего лишь мгновение, когда ладонь Федерики коснулась кисти Сэма, поскольку она тоже решила поощрить своего пса, но, казалось, что оно длилось вечность. Они оба поспешно отдернули руки и сделали вид, что ничего не произошло, но их кожа горела огнем от этого мимолетного контакта.

После случившегося Федерика почти не смотрела на Сэма, а ее щеки горели в большей степени от неловкости ситуации, чем от холода. Она очень боялась, что он заметит ее состояние, и засунула свою будто ошпаренную руку в карман, где ощущение ожога сменилось странным ощущением удовольствия. Она старалась не слишком к нему приближаться, чтобы случайно не коснуться его еще раз, и сосредоточенно смотрела прямо перед собой. Ее радовала болтливость Эстер, которая поддерживала разговор, сплетничая обо всем и ничего не замечая. Сэм пытался вовлечь в беседу Федерику, но подруга не дала ей вымолвить и слова, отвечая за нее, что было несколько необычно. Когда они добрались до дома, он уже стал находить болтовню сестры слишком докучливой. Федерика помалкивала, а он ощущал разочарование. Его удивило и то, что еще больше он был разочарован, когда она сказала, что должна уезжать.

— Но разве ты не хочешь выпить чая? — спросил он, прислонившись к двери, пока Эстер снимала ботинки на пороге.

Федерика покачала головой.

— Я должна вернуться к Тоби, потому что в четыре меня заберет мама, — пояснила она.

— А я и забыл, что ты проводишь уик-энды с мамой, да?

— Да, — ответила она. — По большей части.

— Ну, тогда почему бы мне не отвезти тебя? — предложил он к собственному изумлению.

— Не беспокойся, я очень люблю кататься на велосипеде, — запротестовала она.

— Но ведь сейчас холодно и уже темнеет, — продолжал настаивать он, глядя на предзакатное небо, которое балансировало на грани дня и сумерек. — Расту можно посадить сзади, а твой байк я положу в багажник. Все просто!

— Увидимся в школе, Феде, — крикнула Эстер подруге, прежде чем, закрыв за собой дверь, скрыться в холле.

У Федерики не оставалось выбора. Раста уже восседал на заднем сиденье, и от его горячего дыхания уже запотели окна в салоне.

Федерика забралась на переднее сиденье и ожидала, пока Сэм пристроит велосипед. Она нервно потирала руки. Увидев в ветровом стекле свои спутанные волосы, она стала лихорадочно приводить себя в порядок, пока он не видел. Она прислушалась к его шагам, но все, что удалось услышать, это было ритмичное пыхтение сидевшей сзади собаки.

Сэм закрыл багажник, насколько это было возможно, и стал обходить машину, чтобы добраться до двери. Он не знал, о чем с ней говорить и почему вообще он предложил ее подвезти. Похоже, что она как-то ловко ухитрялась блокировать его благие намерения. Сэм сел в машину, громко хлопнув дверью.

— Готов спорить, что Раста не часто ездит первым классом, — пошутил он, разряжая атмосферу.

Федерика с готовностью хмыкнула.

— Обычно этот боец марширует на своих четырех, — сказала она. — Надеюсь, что ты его не слишком этим разбалуешь, а то он больше не захочет маршировать в пешем строю.

— Тогда мы не будем предлагать ему дополнительных благ, — предложил он. — Никакого виски или магазина беспошлинной торговли. — Они посмеялись, в то время как Раста продолжал сопеть сзади.

Машина съехала с шоссе и покатила по проселочной дороге. Вечернее небо внезапно окрасилось почти светящимся цветом розового фламинго, сопровождающим закат солнца, которое посылало перистым облакам свои прощальные на сегодня лучи. Они с восторгом следили за этой величественной картиной.

— Это прекрасно, — мечтательно вздохнула Федерика.

— Создается впечатление, что природа иногда осознает необходимость демонстрации своей власти и показывает всем нам свою грандиозную силу, — заметил Сэм, притормаживая автомобиль.

— Это всегда так мимолетно.

— Понимаю. Мгновение златое, и вот его уж нет. Но это и делает его таким волшебным. Иногда вещи становятся более необычными именно потому, что они быстротечны.

— Мимолетное послание небес, — сказала она, невольно вспоминая их тайные поцелуи в амбаре. Опустив глаза, она ощутила на лице жар.

— Посмотри, как все поля окрасились в оранжевые тона! — воскликнул он, направляя автомобиль на обочину. — У меня вдруг возникло желание прогуляться туда. Пойдем!

Федерика последовала за ним в поле. Не говоря ни слова, они поднимались по холму, чтобы оказаться в эпицентре золотого зарева.

— А у тебя лицо апельсинового цвета, — засмеялся он, глядя на свои позолоченные пальцы.

— Твое тоже!

— Давай поднимемся на вершину. Посмотрим, что творится на море. — Тут Сэм снова повиновался импульсу. Он взял ее холодную руку в свою и повел к сияющей вершине. Она почувствовала, что ее сердечко взлетело в груди, как воздушный шарик с горячим воздухом, заставляя ноги буквально плыть над землей. Ей не удавалось спрятать улыбку, осветившую лицо. Добравшись до самого верха, они смогли лицезреть в полном масштабе величественную картину предзакатной природы. Море было удивительно спокойным и лениво протянулось до самого горизонта под золотым балдахином солнца.