— Я все еще храню твою рубашку, — тихо сказала она.

Он вздрогнул, поскольку наконец вспомнил, где видел Торквилла раньше. В его памяти всплыла парочка этих до боли самодовольных людей, которых ему удалось забыть только с большим трудом. Но это был день свадьбы Федерики, а вовсе не место и не время для негативных воспоминаний. Возможно, Торквилл за прошедшее время стал другим, и он действительно надеялся, что так и случилось. Он увидел, как преподобный Бойбл объявил счастливую пару мужем и женой. Теперь она принадлежала ему, оставив тихую бухту, чтобы отправиться в открытое море.

Сэм опустил глаза в знак своего поражения и заметил мистера Жабу, выжидательно уставившегося на него с каменного пола. Он наклонился и взял пучеглазое творение природы в руки.

— Сейчас остались только мы с тобой, — тихо произнес он, покачивая головой. Увидев проходившую мимо мачеху Торквилла, он мгновенно принял нужное решение и, положив сонную жабу на ее шляпу, широко улыбнулся.

Он не в силах был остановить бракосочетание, но этот маленький акт саботажа принес ему легкое ощущение удовлетворения.

Сэм вернулся к своей бессмысленной работе в Сити, Элен — к своему отнюдь не романтическому браку, а для Федерики жизнь стала совсем другой.

Едва возвратившись с бронзовым загаром и счастливой улыбкой после медового месяца, она позвонила Генриетте и заказала столик для ланча. Усевшись в ожидавший ее «Мерседес» в новом брючном костюме от Гуччи, она сообщила водителю, куда ехать, затем откинулась на сиденье и погрузилась в приятные ощущения, связанные с ее новым положением. Сиденья в салоне были кожаными, а панели выполнены из полированного дерева. Федерика не училась водить сама, да и Торквилл не поощрял ее в этом направлении. Он настоял на том, чтобы у нее был личный шофер с машиной.

— Я хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее, потому что я люблю и лелею тебя, — заявил он.

Опустив стекло, она смотрела на душный, пыльный город из прохладного комфорта машины, ощущая собственную утонченность и обаятельность и чувствуя, будто парит в сладких волнах дорогих духов. Посмотрев на большое кольцо с изумрудом, подаренное Торквиллом, она улыбнулась себе идеально накрашенными губами. Она стала миссис Торквилл Дженсен. У Федерики звучание этого имени резонировало с блеском и славой, и она часто шепотом повторяла его себе: миссис Торквилл Дженсен, миссис Торквилл Дженсен. Как бесконечно далека она теперь от полной неопределенности жизни в провинциальном Польперро.

Медовый месяц оказался сущей идиллией. Они провели неделю в Африке, участвуя в сафари, неделю на берегу моря и, наконец, две недели в Таиланде. Они останавливались в самых престижных отелях, нанимали лучших гидов и путешествовали только первым классом. Федерика была очарована всем увиденным, а Торквилл наслаждался, словно заботливый отец, наблюдая, как она поглощает жизненный опыт. Но самое большое удовольствие она получала от моментов их супружеского общения, когда он занимался с ней любовью среди влажного зноя африканских джунглей и в пропитанных ароматом жасмина роскошных апартаментах в Таиланде. Там он учил ее прислушиваться к голосу собственной чувственности, отдавать себя потоку сладостных ощущений и терять себя в наслаждении его ласк без психической заторможенности и комплекса вины. Когда она обнаружила, что испытывает затруднения в борьбе со своей застенчивостью, он привязал ее к четырем столбикам кровати, так, что у нее не оставалось выбора, кроме как дать волю своим чувствам и наслаждаться его любовью. Вначале ее ужаснула сама эта идея, поскольку раньше он ничего подобного не предлагал. Но Торквилл только рассмеялся ее неопытности, и после мягких уговоров она согласилась на эксперимент с любовной игрой. Сейчас она краснела от этих воспоминаний, но одновременно втайне гордилась своей обретенной раскованностью.

Автомобиль остановился у дверей магазина «Сент Джон и Смит». Портье поспешно спустился по ступеням, чтобы помочь ей.

— О миссис Дженсен, — удивленно произнес он. — Доброе утро, — добавил он, благоговейно кланяясь.

— Спасибо, Питер, — ответила она, услышав, как захлопнулась дверца машины позади нее.

Он не стал комментировать ее возвращение или внезапное возвышение, поскольку для этого был слишком хорошо вышколен. Сейчас она стала миссис Торквилл Дженсен, и между ними выросла незримая стена. Федерика Кампионе осталась по другую сторону этой стены.

Когда Генриетта увидела Федерику, то едва узнала свою подругу. Ее кожа приобрела цвет молочного шоколада, а светлые волосы еще больше выгорели на солнце. Она выглядела настолько элегантно, что Генриетта была просто раздавлена внезапным острым приступом зависти.

— Дорогая девочка, ты выглядишь потрясающе. Замужество явно идет тебе только на пользу, — воскликнула она, обнимая бывшую сослуживицу.

— Да, мне это очень нравится, — с удовольствием подтвердила Федерика. — Я невероятно счастлива.

— Я не могу себе представить, что ты каждую ночь делишь постель с Торквиллом. Я тебя ненавижу, — рассмеялась она. Генриетта поиграла ниткой жемчуга на шее, а затем покачала головой и добавила уже серьезно: — Если я не могу заполучить его, моя дорогая, я счастлива тем, что он с той, кого я знаю и люблю.

— Прошу, только не изображай из себя монашку! — воскликнула Федерика и взяла ее за руку. — Он ведь тебе действительно очень нравился?

Генриетта опечаленно кивнула, но потом все же улыбнулась, несмотря на свое разочарование.

— Да, я была влюблена в него, — сказала она. — Я всегда выставляла это в шутливом аспекте, но…

— Многие серьезные вещи произносятся в форме шуток, — прервала ее Федерика.

— Что-то в этом роде.

— Ладно, так как насчет ланча по-быстрому? — спросила Федерика.

Генриетта воровато оглянулась.

— Это ты должна выяснить. Для Греты твоя свадьба стала тяжким ударом, — прошипела она, устремив взгляд на закрытую дверь офиса Греты. — Я бы с удовольствием посмотрела на вашу встречу.

— Никто не получит от нее большего удовольствия, чем я, — усмехнулась Федерика, готовясь с любопытством лице зреть недоброжелательность своего бывшего босса. — Пойди и сообщи ей, что я здесь, — скомандовала она и проследила, как Генриетта решительно шагает к офису Греты.

Федерика оглянулась вокруг, посмотрела на свое старое рабочее место, которое в настоящее время стало частью бизнеса ее новой семьи. Она почувствовала глубокое удовлетворение и ощутила собственную власть, которой намеревалась воспользоваться для унижения Греты в полной мере. Однако, когда появилась Грета, у Федерики пропало всякое желание сделать ей больно. Это казалось слишком примитивным актом, и к тому же она уже и так победила. Внезапно она вспомнила одно из самых любимых философских изречений Нуньо: «Не делай другим того, чего не желаешь себе», и желание мести куда-то улетучилось.

Грета судорожно сглотнула и улыбнулась одним ртом, но глаза выдавали ее тревожное состояние. Ее лицо посерело, как побитое яблоко, каждой своей чертой демонстрируя подавленное состояние. Она уже не имела силы, способной устрашать.

— Мои поздравления, Федерика, — натянуто произнесла Грета.

— Благодарю.

— Я слышала от мистера Дженсена, что ваша свадьба была великолепной.

— Так и было, — ответила Федерика, заметив потуги Греты на проявление энтузиазма — качества, столь же не свойственного ей, как и доброжелательность. — Я хотела бы взять с собой Генриетту на ланч, Грета. Не возражаете, если она задержится больше, чем на час?

Грета поджала свои бледные губы и мотнула головой.

— Конечно нет. — Затем она неловко рассмеялась и добавила: — Вы теперь босс.

Федерика отправилась с Генриеттой на ланч у Ориэлс в Слаун-сквер. Они посмеялись по поводу встречи Федерики с Гретой и фантастического изменения ее социального статуса.