Федерика снова хихикнула. Затем она ощутила его губы на своей коже и вздрогнула. Он целовал ее подбородок, шею ниже уха, виски и глаза. Пытаясь отключить свой рассудок, она не могла позволить себе насладиться своими ощущениями, как он предлагал, из-за страха выглядеть смешной. Она чувствовала запах его лосьона после бритья, смешанного с естественным мужским запахом тела, и ей захотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться в реальности происходящего. В то мгновение, когда она подумала, что ее разум может разрушить волшебство момента, его губы снова приблизились к ее рту, погасив круговерть беспорядочных мыслей. Она ощутила вкус вина на его языке и прикосновение его грубого подбородка. Федерика ответила на его поцелуй инстинктивно, а он обнял ее и прижал к себе. При слабом мерцании одинокой свечи все ее существо охватило радостное безумие весеннего цветения.

Вернувшись домой, Элен обнаружила на кухонном столе записку от Артура.

Открыв холодильник, она достала банку кока-колы и тарелку с холодным мясом и присела, чтобы перекусить в одиночестве. Глядя на настенные часы, она подумала, что сейчас делает Федерика на вечеринке? Она была слишком увлечена своим новым мужем и сыном, чтобы обратить внимание на то, что ее дочь стала уже совсем зрелой. В прошлом году с Федерикой начали происходить метаморфозы: она стремительно вырвалась из состояния «куколки» детства, превратившись в яркую девушку с глубокими, полными грусти глазами и робкой улыбкой ребенка, смущенного потерей своей прежней оболочки. С одной стороны, она была способной, благоразумной и независимой, но Элен заметила в ней и растущую потребность в защищенности и ощущении своей нужности, поскольку эти особенности Федерика унаследовала от нее самой. Размышляя об этом, Элен без особого энтузиазма вяло жевала мясо. Блистательный образ Федерики в вечернем платье тенью сожаления лег на ее сердце, и она ничего не могла с этим поделать. Она старалась не думать о Рамоне, но его лицо, как буек на волнах, постоянно всплывало в ее памяти, не желая исчезать. Его черные как уголь глаза вопросительно впивались в нее, и она почти слышала, как призрачный голос осведомляется, счастлива ли она.

Она не стала счастливой настолько, насколько ожидала. Артур был к ней очень внимателен, и Элен была ему глубоко благодарна за это. Он оказался для нее добрым ангелом с милой улыбкой любящего отца, который терпеливо мирился с резкой сменой ее настроения и вспышками раздражительности. Он воплощал в себе все то, чего ей недоставало в Рамоне. Он был неэгоистичным и терпимым, но ему не хватало харизмы, страстности и драматизма ее бывшего мужа. С Артуром ей постоянно чего-то не хватало. Ей хотелось бы, чтобы он был более симпатичным, более стройным и менее неуклюжим. Его веселые шаги вприпрыжку во время прогулки раздражали ее — она предпочла бы, чтобы он двигался степенно, а не бросался к людям, как полный энтузиазма лабрадор. Она боялась зацикливаться на первых нескольких годах брака с Рамоном, поскольку ничто в мире не могло сравниться с тем всепоглощающим наслаждением и ощущением полноты жизни. В Федерике она видела отражение той девушки, которой когда-то была сама. Безупречной, как чистый лист бумаги, ожидающий, когда кто-то начнет с любовью рисовать на нем красочную картину счастливой жизни. Она подумала о том, что ее собственная жизнь нарисовала на холсте ее судьбы. Там было много разных цветов, но у Элен не хватало смелости достаточно пристально взглянуть на все это, чтобы заметить простой факт — самые ужасные краски были ее собственным творением.

Когда на следующее утро Тоби приехал в Пиквистл Мэнор, чтобы забрать Федерику, он увидел ее сияющее лицо, улыбающееся ему из окна спальни Эстер. Она сбежала по лестнице и бросилась в его объятия.

— Это была самая прекрасная вечеринка на свете! — воскликнула она, едва скрывая улыбку удовлетворенной женщины. Она собиралась сохранить в тайне свои ночные поцелуи с Сэмом, но, оказавшись в машине наедине с дядей, не заметила, как слова сами посыпались как горох, будто она уже не могла контролировать свою речь. — Когда начался дождь, Сэм повел меня в амбар и поцеловал. Это было так романтично, — вздохнула она, обмахивая лицо автомобильным справочником вместо веера. — Снаружи барабанили капли дождя, но внутри было тепло и пахло сеном. Он зажег свечу и показал мне гнездо, где спали утки. Он был такой ласковый. Мы проговорили всю ночь. Он оказался таким понимающим и добрым, совсем не таким, как эти гадкие гоблины, с которыми мне пришлось танцевать. Сэм снова спас меня, как в тот день на озере. Хотя, честно говоря, я просто не понимаю, что он во мне нашел.

Тоби несколько нервозно усмехнулся. Он слабо представлял себе, что кто-то в возрасте Сэма захочет поддерживать долговременные отношения с такой юной девушкой, как Федерика, хотя понимал, что именно на это она и надеется.

— Я знаю, что он в тебе увидел, Федерика. Ты прекрасная молодая девушка. Меня вовсе не удивило, что он считает тебя замечательной.

— И что теперь будет? — спросила она.

Тоби вздохнул и уставился на дорогу.

— Не жди слишком многого, дорогая, — осторожно сказал он, не желая испортить ее радостное настроение, но и стараясь не допустить, чтобы она слишком уж витала в облаках.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Он значительно старше тебя, поэтому не жди слишком многого. Тогда, если он захочет остаться с тобой, это будет как подарок.

— А, ну ладно. — Она счастливо улыбнулась, опуская окно. — Мы с ним еще увидимся сегодня. Эстер пригласила меня на чай.

— Хорошо, — одобрил Тоби.

— Не беспокойся, я поеду на велосипеде. Поездка придаст мне блеска.

— Ты уже и так вся сияешь, — усмехнулся Тоби.

Артур, Элен и Хэл собрались за ланчем с барбекю, чтобы выслушать отчет о прошедшей вечеринке. Небо после ночного дождя просветлело и сейчас сияло с обновленной яркостью красок. Федерика намеревалась рассказать матери и отчиму достаточно, чтобы удовлетворить их любопытство, без упоминания о своем свидании с Сэмом. Тоби подмигивал ей и озорно улыбался, пообещав хранить ее секрет. Артур, Хэл и Джулиан играли в крокет на лужайке, а Элен сидела в тени с прохладительным напитком. Федерика была слишком рассеянна, чтобы заметить напряжение на лице матери, и даже забыла о необходимости прогулки с Растой. Но Тоби никогда не пропускал смену настроения сестры и присоединился к ней за столом.

— Феде счастлива, — сообщил он.

— Да, она счастлива, — вяло согласилась Элен. — И все это благодаря тебе и Джулиану. Думаю, что жизнь в компании двух мужчин повлияла на нее благотворно.

— Но она все еще скучает без отца, — заметил он, наливая себе чашку кофе. — Иногда я застаю ее играющей этой шкатулкой с бабочкой. Знаешь, она хранит в ней все его письма.

— Знаю. Трагично, да? — горько произнесла Элен.

— Это вполне естественно.

— Не естественно оставлять свою семью на долгие годы, как думаешь?

— Конечно нет.

— Так же, как и проживание собственного ребенка у дяди, по крайней мере когда мать живет совсем рядом.

— Так в этом причина твоей депрессии? — участливо спросил он.

— О, я не знаю, — устало вздохнула Элен. — Мне кажется, что я совершила глупость. Я оторвала их от отца, от родной для них страны, от стариков. Я снова вышла замуж за человека, который не по душе Федерике. Только поэтому я разрешила ей жить не со мной, чтобы она могла оставаться со своими друзьями. Это естественно?

Тоби коснулся ее руки.

— Папа игнорирует Джулиана и отказывается быть посаженным отцом на свадьбе собственной дочери, потому что не желает видеться с любовником сына. Он жертвует своими отношениями с сыном из-за сексуальных предрассудков — это тоже неестественно, — сказал он и сочувственно улыбнулся. — Вообще, нет смысла обсуждать, что естественно, а что нет. На самом деле естественно все, что происходит. Если Хэл счастлив с тобой и Артуром, это тоже естественно. Феде и Хэл достаточно общаются друг с другом. Они ощущают себя братом и сестрой. Представь себе, что некоторые люди посылают своих детей учиться вдали от родного дома на долгие годы. Разве это естественно?