Без вопросительного знака, просто три слова через пробелы, вот так:

кто придумал интернет

«Яндекс» выдал кучу безумных ссылок.

Больше всего мне понравилась та, где объяснялось, что интернет никто не придумывал. Он существовал всегда.

КАК БОГ.

Жаль, что я не скопировал адрес, а то мог бы поместить здесь линк: —)).

Хотя как можно указать дорогу к жилищу Бога?

Ведь Бог, как известно, везде, в точности, как интернет.

Только вот Он был всегда, а интернет — нет.

Я хорошо помню время, когда его не было. И когда компьютеров еще не было. Я даже помню, как увидел первую такую фигню — мне позвонил Бурштейн и сказал, что им в контору поставили персональный компьютер. Настоящий. Маленький. И очень крутой.

То был какой–то IBM PC XT. Но эта аббревиатура мне тогда ничего не говорила. Я даже не помню, какой у него был дисплей — цветной или черно–белый[86]. Денис мне подсказал, что мы тогда играли в «Эволюцию». Я про это тоже ничего не помню, но пусть так и будет — когда я впервые увидел IBM PC XT, то мы сразу же начали играть на нем в «Эволюцию». После чего на долгое время упомянутая машинка так и осталась для меня неким артефактом.

Про компьютеры можно было читать, у каждого был какой–нибудь друг или приятель, имевший к ним доступ, но на самом деле их не было.

Как заграницы.

Смешное время, полной виртуальной невинности.

Компьютеров не было, а про интернет никто даже не подозревал.

Проще говоря: Бог спал…

Хотя лучше сказать: божество.

Для меня оно проснулось в 1996-ом.

У меня уже был компьютер, двойка, но «Оливетти».

«Оливетти», но двойка.

На нем можно было писать тексты и играть в примитивые игры.

Тексты я пишу до сих пор, а в игры уже не играю, хотя компьютер давно другой. Когда и этот сменю, то тексты все равно писать буду, а играть — нет.

Не интересно.

Наверное, если бы не интернет, то в игры я бы все–таки играл.

Вначале мне про него рассказали — что есть такой зверь. Или

НЕЧТО.

А может — не рассказали, а прочитал.

В общем, я услышал, что где–то там, далеко за горами, появилось новое божество. Незримое, но могущественное.

Один мой приятель познакомился с ним поближе и мог общаться прямо с работы. Через модем. На скорости в 28 800. Я пишу сейчас все это и не объясняю, что такое модем и что такое 28 800, все и так знают, или уже забыли, что знали, как знали и забыли множество других слов, каждое из которых — определенная грань божества. Или часть? Или воплощение?

Просто божество приобрело законченную форму.

Отдельных слов больше знать не надо.

Я пришел к приятелю на работу. Это была осень, но еще не было снега. Приятель включил компьютер и начал дозваниваться до провайдера. Мне до сих пор временами приходиться дозваниваться до провайдера, частенько удаленный компьютер не отвечает, особенно в праздники, отсюда я делаю вывод, что у того компьютера тоже выходной.

Или его сглючило.

Склинило камень, полетела мамка.

Сожрали вирусы, заполонили черви.

И не стоит вдумываться в то, что я сейчас несу:

все это просто виртуальный бред!

Но тогда, в первый раз, все было по–другому.

Приятель дозвонился до провайдера. У меня было ощущение, что меня сейчас попросят надеть стерильные перчатки. И вообще: где мой белый халат? И такая же белая, накрахмаленная шапочка?

— Что ты хочешь посмотреть? — спросил приятель.

Почему–то все это напомнило мне давние походы на «видак» к тем счастливым знакомым, у кого они были.

А еще — про совсем уж давние сборища «на цветной телевизор».

Только я не понимал главного — что интернет если и не божество, то все равно:

ОН ЖИВОЙ!

— Про далматинов! — ответил я приятелю, потому что мне действительно тогда хотелось узнать как можно больше про далматинов, сделать же это можно было в Америке, но для этого был нужен интернет.

Далматинов в нем оказалось множество.

Я пытался читать английские тексты, а приятель объяснял мне что–то про world wide web и про язык html.

Давно это было…

Почти так же давно, как интернет появился и у меня дома — где–то в феврале 1997‑го.

Вначале мы тоже собирались на него всей семьей.

У каждого в компьютере была папка, куда скачивали всякую ненужную хрень.

Например — коллекцию виртуальных Барби для маленькой Анны или что–то про музыку для Дениса.

Наталья к интернету равнодушна, как и к компьютерам.

А я поначалу в нем даже девок смотрел, хотя так все делают.

Потом же началась эпоха писем.

Божество пошло на контакт, только отчего–то поначалу все первые письма посылались в Америку.

Ответы, соответственно, приходили оттуда же.

И все — про далматинов.

Как–то раз мне даже написал самый главный американский далматиновский врач, проще говоря, ветеринар. Профессор из университета в Чикаго. Он сочинил большую поэму о том, что dalmatiаn нельзя писать как dolmatiаn, это то же самое, что далматинов называть далматинцами, я высказал свое восхищение и спросил, что делать, если очень сильно сыплется шерсть. Он поблагодарил за восхищение и посоветовал купить более мощный пылесос. Сейчас пылесосы мы меняем раз в два–три года, и каждый раз на более мощные, хотя шерсти на полу от этого не убавляется: —)).

А потом у меня начался целый эпистолярный роман. Не в плане любовных отношений — конфидент был мужчиной, а именно роман как текстовая организация жизненного пространства, с завязкой, кульминацией и развязкой. Мой друг жил в Австралии и звали его Нейлом. По национальности он был англичанином. Глупо даже говорить, с чего началась наша переписка: понятно, что с далматинов. Он был фермером и у него жило то ли пять, то ли шесть собак. Он писал мне письма, в которых рассказывал про свою жизнь. Они до сих пор все хранятся у меня в машине, из них на самом деле может получиться увлекательнейшая книга, более того, это тот редкий случай, когда я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО убежден в физическом существовании моего давнего адресата: как–то раз он мне позвонил.

Это был в ночь Миллениума, я лежал с температурой за тридцать девять. До Нового года оставалось около двух часов. Я дремал. Потом открывал глаза — по телевизору показывали, как мир радостно сходит с ума. Я снова впадал в дрему.

И тут раздался звонок.

— Hi, this is Andrew?

Andrew офигел, весь дальнейший разговор проходил примерно таким образом:

— How are you, Andrew?

— М–м–м-м…

— I wish you…

— М–м–м-м…

Между прочим, параллельно с писанием этого меморуинга я решил проверить почту. Удаленный компьютер не отвечает, чего и следовало ожидать.

А связываюcь я с провайдером по модему, который мне подарил Нейл, редкий в наших краях зверь марки «Texas Instrument», нареканий не вызывает, разве что кот случайно выдергивает шнур из телефонной розетки и тогда там, у себя за горами, божество ложиться спать.

Но даже если я поставлю выделенку, то это не гарантия, что спать оно не будет.

Может полететь сетевуха, может накрыться хаб. Вникать не надо. Все это виртуальные слова, за которыми мало что стоит. Несуществующий мир, который нам придумали. Только что тогда делать с Нейлом, ведь он мне звонил?

Хотя у меня была температура за тридцать девять, так что не исключено: никаких звонков не было, все это пригрезилось, примерещилось, очередная галлюцинация в новогоднюю год.

Но только жить без этого божества, именуемого интернетом, уже нельзя. Это то же самое, что без кофе и сигарет. Когда сеть не работает, то возникает ощущение, будто мир перестал существовать.

БЕЗ ИНТЕРНЕТА Я БЫ НЕ НАПИСАЛ ЭТУ КНИГУ.

Мало того, что я сразу отправляю написанные меморуинги друзьям, так еще и спрашиваю у него все, что приходит в голову.

Например, сейчас меня интересует, кто придумал интернет.