Но чтобы и Сталин тоже, как Кухарчук, вышел из «агентов влияния» тайного православного ордена? Причем, в отличие от нее, оставшимся верным обету, не предавший православия?! Это уж выглядит вроде слишком авантюрно-романтично. Однако фильм шаг за шагом начинает отслеживать на документах (каждый из которых имеет точную датировку и отснят на экране), как Сталин на XII съезде РКП (б) занимает особую позицию (практически оппозицию!) при принятии резолюции «О постановке антирелигиозной агитации и пропаганды», как воздерживается при голосовании решения руководства партии об изъятии церковных ценностей. Как раз за разом, утвердившись во власти, подписывает указания о запрещении закрывать храмы, об освобождении больших групп священнослужителей из Гулага, как санкционирует открытие новых храмов и восстанавливает патриаршество. И в его тайную миссию вдруг невольно начинаешь немножко верить. Тем более, когда съемки подлинных документов из спецархивов сопровождаются хроникальными съемками встреч Сталина с церковными иерархами. Мы и раньше знали, что перед войной и особенно во время войны Сталин ухватился за православие, чтобы поднять в народе патриотический дух. Но хроникально-документальный фильм «Вождь и пастырь» заставляет поверить, что для Сталина — это была не только политическая тактика, но и духовная тоска по Православию, сыном которого он все-таки остался несмотря на все свои великие грехи. Да, оказывается, очень не однозначной фигурой был Сталин и много еще мировых тайн стоит за ним. Конечно, всё это версии, версии, которые еще надо доказывать и доказывать.
Но ведь вот и сталинский знаменитый, вроде как давно уже никем не оспариваемый «антисемитизм» («дело врачей» перед смертью в 1952-53 годах — одно чего стоит!), за который, что греха таить, Сталина так ценят и всё ему так прощают некоторые русские националисты, и, напротив, так зверино ненавидят евреи, не столь уж наивно прост.
На кадрах у Великого Кавказца с самого начала его возвышения сидел Лазарь Моисеевич Каганович, который по некоторым версиям в молодости побаловался сионистским движением (сам он это категорически отрицал, утверждал, что его оговорили, что в обнаруженных списках сионистов был его двойник с такими же инициалами!) и все «кадры» знал в лицо. Далее. Ну, почему-то все забывают, что это именно хитрый политический лис Сталин сразу после Отечественной войны начал настойчиво пробивать в Организации Объединенных Наций — и пробил-таки благородную идею независимого еврейского государства?! а за кулисой все это время, подкрепляя свою идею делом, товарищ Сталин не менее настойчиво помогал еврейским повстанцам «чехословацким» (нашим, переправляемым через Чехословакию!) оружием. Без того нашего русского оружия и без тех наших тайных военных советников в полковничьих и генеральских чинах с бесценным фронтовым опытом в Отечественной войне не было бы провозглашения независимости Израиля! а в мае 1948-го Сталин, показав всем державам пример, мгновенно признал Израиль, и на потоке стал поставлять туда опытные руководящие кадры. В сентябре 1948-го первым израильским благодарным послом в СССР прибыла аж сама Голда Меир.
Сталин вроде бы открыл дорогу — катитесь в свой Израиль. Но типичная еврейская черта, как продолжение хваленой перевозбудимой еврейской динамичности, — . грубые перехлесты. Понеслись, так уже удержу нету никакого. В раже израильской победы («Сбылись сроки! мы снова не перекати-поле, а уважаемая нация, со своей территорией, куда можно рвануть, чтобы отсидеться!») мало евреям сразу стало своего далекого Израиля — давай они здесь в России тоже к полной власти в стране опять безумно нагло рваться. В 1937-м их откинули, так они опять. И вдобавок требовать еще и собственную автономию на территории России не в далеком Биробиджане, а в благословенном крае правительственных курортов — отдайте им Крым! но даже не скрывали, что потом, «может быть, и отделятся — присоединятся к Израилю». И в результате эта иудейская эйфория еврейского национального подъема вылилась в грязную и подлую антирусскую и антиправославную кампанию, на которую толкали Великого Кавказца.
И товарищ Сталин, всегда такой мудрый, такой расчетливый, тут «поддался». Спровоцировали его, или сам перемудрил? но вот только факты.
В Отечественную войну русские без малейшей примеси Николай Александрович Вознесенский и Андрей Александрович Жданов стали любимцами Сталина. Куда же было без русских, когда надо в войне море крови проливать?! Оба стали членами Политбюро и влиятельнейшими в партии деятелями. Академик Вознесенский, талантливый экономист-хозяйственник, всю войну был председателем Госплана. Это он организовал бесперебойное снабжение фронта и наращивание экономической мощи тыла, а после войны поднимал разрушенное хозяйство. А академик Жданов, глава ленинградской парторганизации, организовал победную оборону не сдавшегося врагу Ленинграда и до самой своей смерти 31 августа 1948 года был идеологом партии.
В сентябре 1946 г. Жданов выступил на активе Ленинградской партийной организации с весьма эрудированным докладом о журналах «Звезда» и «Ленинград», развивающем идеи одноименного Постановления ЦК от 14 авг. 1946 г., написанного им же. Относиться к нему можно по-разному. Печать марксистской вульгарности в подходе к явлениям литературы, не самый удачный выбор объектов для критики, известная наивность присущи этому докладу. Но были в нем — патриотизм, гордость за русскую классическую культуру, непримиримость к наносным, «чужим», чуждым русской национальной традиции явлениям, чего до этого в партдокументах, написанных под еврейско-большевистскую, антирусскую копирку, никогда не было. Объективно, несмотря на все издержки, ждановское Постановление ЦК от 14 авг. 1946 г. Позволило в Ленинграде (и не только в Ленинграде) начать формирование «Русской партии внутри ВКП(б)». Не случайно, когда в горбачевскую «перестройку» культура провалилась в откровенную русофобию и мерзость «западной массовой культуры», то на совещании деятелей культуры у Горбачева главный редактор «Молодой гвардии»* выдающийся русский писатель Анатолий Иванов (Шолохова с нами уже не было) поднял вопрос о необходимости нового, — «типа ждановского!» — серьезного патриотического Постановления. Иванов был яростно оплеван на том совещании и затем в прессе «вольной» еврейской культурной мафией, но все мы видим, в какой позорной яме с нечистотами русская культура у нас сейчас, какое у нас вышло засилье самой низкопробной, самой примитивной «западной массовой культуры для быдла». Так что, может быть, Иванов был и прав в том, что кардинальные «ждановские» меры надо было принимать. Прими партия эти меры, может быть, и сама бы была цела, и Советский Союз еще стоял бы и стоял.
Жданова не коснулась благодать. Он позорно упрекал великую поэтессу Анну Ахматову, что она блудливая кающаяся монашенка. Из Савла не вышел Павел. Но Жданов был слишком русским, чтобы не придти рано или поздно к Богу. Именно рукой Жданова были вычеркнуты из Постановления ЦК ВКП(б) от 7 сентября 1944 года «Об организации научно-просветительной пропаганды» сатанинские призывы к «решительной борьбе за преодоление религиозных пережитков» и к «бескомпромиссному наступлению на реакционную поповщину». Вычеркивал он сатанизмы из идеологических партдокументов и дальше.
В 1947-м году Берия подложил под Жданова своего ставленника Суслова. Суслова взяли секретарем по международным делам. Но почти сразу же именно ему по инициативе Берии поручили подготовить Постановление ВКП(б) «О задачах антирелигиозной, атеистической пропаганды в новых условиях». В полном соответствии с богоборческой традицией 20-30-х годов Суслов тут же опять предложил придать антирелигиозной пропаганде «наступательный» и «решительный» вид, чтобы «обеспечить скорейший переход от социализма к коммунизму». Но случилась накладка. Жданов наотрез отказался подержать это Постановление, считая его «мракобесием». Оно зависло, и так и не было принято — редчайший случай в практике ЦК.
Дальше, больше. Сталин, накручиваемый «дружками» Берией и Хрущевым, поверил, что внутри партии образовалась сильная теневая «русская партия», возглавляемая Ждановым и Вознесенским и базирующаяся преимущественно на ленинградских кадрах. Ему нашептывались имена А.А. Кузнецова, П.С. Попкова, М.И. Родионова, Е.Н. Капустина, П.Г. Лазутина, которые якобы должны стать опорой рвущихся к «русской власти» Жданова и Вознесенского. Хрущев будто бы для достоверности добавлял, что, мол, и его склоняли, но он не клюнул. Оба дружка тогда находились у Сталина несколько в опале. Берию Сталин в это время уже даже отодвинул от курирования госбезопасности. Министр госбезопасности В.С. Абакумов был Сталиным лично настолько обласкан, что хвастался тем, что шьет себе френчи из одного со Сталиным отреза. А куратором госбезопасности стал переведенный из Ленинграда новый секретарь ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецов. Вот оба дружка Берия и Хрущев и хотели вылезть опалы на лукавом «сигнале». Во всяком случае, совершенно достоверно, что «ленинградское дело русской партии» вызрело не в недрах госбезопасности, а было неожиданно спущено в следственную часть по особо важным делам из Политбюро (то есть от Сталина) с уже готовой резолюцией: «намерение превратить ленинградскую парторганизацию в опору для борьбы с ЦК». Остальное предлагалось дорисовать в ГБ до расстрела. Ни начальник Ленинградского управления МГБ Курбаткин (он был тут же арестован), ни Абакумов, ни его шеф Кузнецов, ни даже Жданов к такому изуверскому сталинскому ходу готовы не были. И Жданов встал на дыбы. Сильно перенервничал и умер. Он умер своей смертью, что бьуто удивительно для крупного большевика в сталинскую эпоху. Поэтому было столько домыслов и сплетен, что его убрали.
