Леа с подозрением посмотрела на нее.

— Так вы за этим сюда пришли? Чтобы заполучить мои драгоценности? Откуда мне знать, может, и историю с браслетом вы сочинили только для того, чтобы проникнуть ко мне в дом. Может, вы никогда не видели Винка.

— Я видела его. Я разговаривала с ним в прошлую пятницу, — по крайней мере, это было чистейшей правдой.

— И что он вам сказал?

— Что ему все в вас нравится и что у вас отличный брак. — В какой-то мере это тоже было правдой.

Возможно, Леа постаралась бы выяснить еще какие-нибудь подробности разговора Тесс с ее мужем, но в этот момент в двери повернулся ключ. Тесс подумала, что это мать Леа с детьми, но в комнату вошел высокий мужчина в ветровке синего цвета. Тесс не ожидала увидеть это знакомое лицо в непривычной обстановке, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что перед ней стоит Пол Туччи. Туч.

— Туч! — обрадованно вскрикнула Леа. — Послушай, эта женщина из ювелирного магазина «Драгоценности Вайнштейнов», где Винк на прошлой неделе купил мне этот замечательный браслет, — и она протянула руку, чтобы Туччи мог рассмотреть его.

— «Драгоценности Вайнштейнов»? Ты уверена? — Туччи внимательно вглядывался в лицо Тесс, которая надеялась, что он не сможет сопоставить ее с женщиной в мокрой от пота футболке из спортклуба Дурбана. Вряд ли через три десятка лет дружбы Туччи может вспомнить, как выглядели все пассии и увлечения Винка. — Когда, вы сказали, Винк заходил к вам?

— Я не называла точную дату, но это было недавно, на прошлой неделе.

Туччи посмотрел на Леа. Ее лицо нельзя было назвать счастливым, но, по крайней мере, с него исчезло выражение полного безразличия к внешнему миру и собственной судьбе. Леа смотрела на браслет как ребенок, которому подарили долгожданную игрушку. Тесс же умоляюще глядела на Туччи. «Да, я поступила просто по-свински, но не отнимайте его у нее. Пусть она верит в то, что перед своей смертью муж сделал ей хоть что-то приятное».

— Отличная работа, — медленно произнес он. — Браслет очень элегантный. Может быть, я тоже зайду в ваш магазин, чтобы выбрать подарок маме на день рождения.

— Сначала позвоните. Я лично помогу вам выбрать подарок.

— Весьма на это рассчитываю, — усмехнулся Туччи, провожая Тесс к дверям.

Уже на выезде из Котсволдса Тесс услышала по радио об аварии на той трассе, по которой решила возвращаться, и ей пришлось выбирать путь объезда. Она все еще думала о вдове Винковски. Сказал ли ей Туччи, кто такая Тесс на самом деле? И насколько близким должен быть друг, чтобы иметь ключи от дома?

Поглощенная своими мыслями, Тесс не заметила, как оказалась на 40-м шоссе, всего в паре километров от дома родителей, словно в ее машину был встроен специальный прибор, всегда самостоятельно находящий дорогу домой. В ее семье очень любили неожиданные визиты, и Тесс решила навестить родителей.

Монаганы жили в огромном доме в районе Тен Хиллз. Здесь предпочитали селиться очень религиозные семьи. В каждой семье было от шести до двенадцати детей, и это считалось правильным. Патрик и Джудит Монаган, у которых был только один ребенок, казались соседям несколько странными. Одноклассники Тесс говорили, что у Монаганов больше нет детей, потому что они не занимаются любовью. Она не собиралась выводить приятелей из этого заблуждения. Но теперь, став взрослой, она втайне гордилась, что в браке ее родителей секс до сих пор занимает далеко не последнее место.

Когда Тесс вошла, ее мать сидела за кухонным столом и читала утреннюю газету. На какое-то мгновение она увидела свою мать другими глазами: не постоянно критикующей внешний вид дочери и до безумия любящей подбирать одежду строго в тон, а еще не старой женщиной с красивым лицом и отлично сохранившейся фигурой.

— Тесс! — радостно воскликнула она при виде дочери и почти автоматически добавила: — Твои волосы!

Тесс машинально провела рукой по волосам, пытаясь понять, чем на этот раз прическа не угодила ее матери. Перед тем как войти, она распустила волосы, и теперь они свободной волной падали на плечи, Джудит так нравилось больше всего. А, вот в чем дело! Она надела старый пластиковый ободок, чтобы волосы не падали на глаза. Мать считала, что подобные «украшения» уместно носить лет до четырнадцати. У Джудит было каре, требовавшее каждое утро почти получасовой укладки феном. И сегодня мать Тесс выглядела безупречно, хотя не ждала гостей и сама не собиралась выходить из дома: темно-синие туфли, подходящие по цвету к костюму, белая шелковая блузка, в ушах серебряные сережки, гармонирующие с серебряной цепочкой на шее.

— В тридцать лет стыдно ходить с таким беспорядком на голове, — сделала выговор дочери Джудит. — Тебе надо подстричься.

— Сегодня утром я очень спешила. Мне надо было выполнить одно задание.

— Снова работаешь детективом? — Ее мать довольно прохладно относилась к работе Тесс в конторе у Тайнера. Когда ее дочь осталась без работы после увольнения из «Стар», Джудит настаивала на том, что любой вариант — это лучше, чем сидеть без дела. Теперь она хотела, чтобы Тесс сделала карьеру, причем при этом постоянно находилась бы на рабочем месте, получала большую зарплату и как идеальный вариант вдобавок еще и нашла бы себе мужа.

— Да, частным детективом, хотя эта работа по отдельному контракту. Но, думаю, я должна сохранять все в тайне. Как юрист.

Слово «юрист», хоть и произнесенное вскользь, оказало на Джудит смягчающий эффект. Если Тесс работает в адвокатской конторе, то, может быть, она поступит на юридический факультет, и миссис Монаган сможет с гордостью говорить, что ее дочь — адвокат. Тесс хорошо знала, о чем думает ее мать.

— Хочешь чего-нибудь? Чай, кофе? Может, минеральной воды?

Хотя после плотного ланча в «Маркони» Тесс не хотелось абсолютно ничего, она знала, что это простой и не требующий усилий способ доставить матери удовольствие.

— Чай — это было бы просто замечательно. Давай вместе выпьем по чашечке.

Кухня была отремонтирована три года назад и сейчас полностью отражала отношение Джудит Монаган к выбору цветов и их сочетанию. Почти все здесь было белым — стены, шкафы, кафельный пол, встроенная техника, — с умело расставленными несколькими синими и красными вкраплениями. Пока закипала вода в ярко-синем чайнике, Тесс достала из шкафа чашки красного цвета. В ящиках лежали столовые приборы с синими деревянными ручками, а на плите стояла кастрюля огненно-красного цвета. С приходом весны в белых вазах появлялись красные и синие цветы. Иногда у Тесс возникало сильное желание принести матери розовые тюльпаны или желтые хризантемы и посмотреть, как она отнесется к такому смешению цветов.

— Смотри, на кустах жимолости появились почки, — сказала Тесс.

Джудит выглянула в окно.

— Я сказала твоему отцу еще прошлой осенью, чтобы он подравнял кусты, но он совершенно об этом забыл, и теперь наш сад выглядит просто ужасно, — и затем без всякой паузы и не меняя интонации: — Опять эта машина!

Коричневая машина, с еще большим количеством розовых пятен, медленно ехала по улице: тот самый «Бьюик», преследовавший Тесс прошлым вечером. «Черт, моя машина стоит прямо перед домом!» Но ей казалось маловероятным, что они следили за ней с самого утра, пока она сидела в «Бикон-Лайт», и потом, когда петляла по улицам Котсволдса. Неужели они наблюдают за всеми, кто более или менее близок к Спайку?

— Ты сказала «опять». Опять эта машина. Ты уже видела ее раньше?

— Да, она была здесь в субботу, когда мы вернулись из больницы. Она проехала пару раз мимо дома, и я даже подумывала о том, чтобы вызвать полицию.

Увидев, как коричнево-розовая машина паркуется у обочины, Тесс пригнулась, чтобы ее нельзя было заметить с улицы, но так, чтобы оставалась возможность наблюдать за машиной. Дверь переднего пассажирского сиденья открылась, и из автомобиля вышел человек. Тесс принялась внимательно разглядывать его: это был невысокий мужчина плотного телосложения в кожаном пиджаке. Лицо его было довольно невыразительным. Чисто выбритый подбородок, глаза, надежно спрятанные за солнечными очками. «Отличное лицо для преступника», — подумала Тесс, и в этот момент прозвенел звонок.