В наше время пытаются доказать невероятную набожность и кротость Николая II»,[195] а св. Иоанн Кронштадский рассказывает, будто «сердце царя… особенно скорбит об этом ужасном кровавом происшествии». «Но ведь эти события происходили в его правление, под его руководством. Убиты были старики, женщины, дети, и их вина состояла только в том, что они придерживались другой веры, что Николаю II и церкви не нравилась эта вера. О какой набожности можно говорить!

В октябре 1905 г. Николай II подписал Манифест о свободе личности, слова, совести, о выборах в Госдуму и одновременно солдаты стреляют в мирную манифестацию в Петербурге, Саратове, Казани, Полтаве, Ярославле, Кишинёве. „Чёрная сотня“ избивала гимназистов, студентов, интеллигенцию. Впоследствии стало известно, что в Петербурге, в подвале Департамента полиции, печатали тысячи погромных прокламаций против „революционеров“, поляков, армян, жидов. Прокламации отправлялись во все губернии, где их распространяли чиновники, полиция. Витте сказал, что все погромы провоцировано направлялись одной и той же рукой, чтобы не дать осуществляться обещаниям Манифеста. Николай II знал об этом и одобрял. Эти действия подталкивали еврейскую молодёжь на борьбу, и получался замкнутый круг: бунтуют оттого, что бьют, и бьют за то, что бунтуют.

Во время выборов в Государственную думу в тайной типографии Департамента полиции печатались прокламации с призывом бойкотировать еврейских кандидатов, что безусловно сказалось на их результатах. К тому же в стране создавалась новая политическая организация с антисемитской программой Союз русского народа…

Членами Союза могли быть только православные»,[196] а по уставу СРН, вообще «евреи в члены Союза никогда допущены быть не могут, даже в том случае, если они примут христианство». «Николай II принял делегацию Союза, принял знак принадлежности к нему для себя и для сына, и правительство субсидировало Союз…

Деятельность Союза распространяется на провинции при поддержке местных администраций, выпускаются воззвания с угрозами, терроризируются города. И несмотря на это, в думу избираются 12 депутатов-евреев. В дни работы думы прошли погромы с участием солдат. Госдума послала трёх депутатов, которые установили подготовленность этих погромов и однозначно сказали:

Впервые в истории России с трибуны Госдумы депутаты во всеуслышание заявили, что ответственность за погромы ложится целиком на местную и центральную власть, потребовав отставки правительства.

Дума просуществовала три месяца, после которых Николай II подписал манифест о её роспуске. Черносотенцы тут же призвали убивать евреев, бывших депутатов. Столыпин призывает к необходимости реформ в еврейском вопросе для успокоения нереволюционной части евреев, но Николай II категорически отказывается».[197]

Итак, православные святые тайно и явно руководят еврейскими погромами. Но может, они ещё и сами их совершают? Чтоб смаковать великий русский жидогеноцид, мне придётся начать немножко издалека, с лишней пары абзацев.

Как уже говорилось, каждый православный обязан верить в любое слово, сказанное Отцами церкви. Отцы же церкви один за другим повторяли[198] перл святого Иринея Лионского, будто «во сколько дней создан этот мир, столько тысяч лет он просуществует… ибо день господний как тысяча лет, а как в шесть дней совершилось творение, то, очевидно, что оно окончится в шеститысячный год»[199]. И православные христиане поистине обязаны верить, что спустя 6000 лет после творения мира должен настать Конец света. По цифрам, приводящимся в Ветхом завете, можно высчитать, что Вселенная была сотворена в 4509 год до нашей эры.

В Средние века расписание празднования Пасхи (Пасхалия), составленное ещё в древней Византии, уже подходило к концу. Глупые верующие считали, что после 6-7 тысячи лет праздновать Пасху уже не придётся. Но к концу XV века уже было ясно, что никакого Конца света не будет. Значит, Отцы церкви солгали. Значит, православие — ложь.

Церковь засуетилась, ей замерещились антихристиане.

Тут Новгородский архиепископ Геннадий Гонозов и стал святым. Панически кинулся «учинити Пасхальи на осмую тысящу летъ» (он бы ещё новую Библию учинил!) и разводить демагогию, «что в Еуангельи писано: „О дни же том и часе никто же весь“» (а почему тогда Отцы церкви весь?). Ясно, что такими махинациями честь православия не спасти. Нужны были козлы отпущения.

В 1487 году паранойяльный Геннадий сыскал какого-то Наума и якобы забрал у него еретические «тетрати». Одному епископу Геннадий наплёл о маркиано-месалианских сообщниках Наума, которые «молились по-жидовскы», хулили Христа с богородицей, «недостойно служат божественую литургию», «жидовскым десятословием людей прельщают», грехи неположенно «удобь прощают», вербуют всякого, «кто слаб и леностен… или блуд, или прелюбодейство, или иные грехы сътворил», да ещё и «острономией»-нумерологией занимаются.

На следующий год больной на голову писал уже другому епископу, будто жидовствующие «вяжут кресты на вороны» и делают «обрезание» иконам. К Науму Геннадий припутал «попа да диака» из предыдущей главы.

Ещё через год оказывается, что безумный святой знает происхождение ереси. Будто бы ещё в 1470 году «был в Новеграде князь… а с ним был жидовин-еретик, да от того жидовина распростёрлась ересь в Ноугородцкой земли». Наума, человека, которого Наум оговорил, а также тех попа и дьяка Геннадий выдал на поруки, но они «збежали к Москве». А уж в Москве впоследствии отыскались и другие двое учеников призрачного «жидовина-еретика», пользовавшихся фавором самого царя.

Доморощенный Пинкертон совсем увлёкся следствием. Приплёл к жидовствующим и священника Захара за жалобу, будто «все попы, и владыки, и митрополиты по мзде поставлены». Евреи совсем окружили полоумного Геннадия, он рвал и метал, чтобы выследить и наказать всех жидовствующих еретиков. Подозреваемые и помощники святого Гены размножались, как кролики. Под боярскими пытками выяснялись масштабы жидовского заговора: нерадивость в исполнении православных таинств, осквернение икон, скармливание просфор собакам, просто свободомыслие. Даже сноха царя оказалась вхожей в подрывную школу — по этой причине «толь долго еретиком управы не учинят».

Мечтой Геннадия было «токмо того для учинити собор, что их казнити — жечи да вешати». В 1490 году открылся «собор из всех архиереев и повелел еретиков проклясть и отправить в заточение»[200]. Один заключённый «скоро умер, за месяц перед смертью лишившись рассудка»[201]. В предвкушении крови у богоугодного выродка потекла голодная слюна. И не напрасно: некоторых жидовствующих прислали архиепископу в Новгород из Москвы.

Геннадий «за сорок поприщя от города повелел посадить и на коней, на вьючные седла, спиной к голове коня, чтобы смотрели они на запад, в уготованный для них огонь, одежду же их повелел надеть задом наперёд, а на головы повелел надеть им заострённые берестяные шлемы, будто бесовские; еловцыя на шлемах были из мочала, венцы — из соломы вперемешку с сеном, на шлеме была надпись чернилами: „Вот сатанинское войско“. И приказал архиепископ водить их по городу, и всем встречным приказал плевать в них и говорить: „Это враги божии и хулители христиан“. После же повелел сжечь шлемы, бывшие у них на головах. Так поступил этот добрый пастырь».