Мою радость не передать словами.

— Да, — говорю я со вздохом облегчения. — Конечно.

Я парю от радости. Даже хотя Джеймса сейчас нет с нами, Даллас говорит, что это только вопрос времени. И я ей верю. Наконец-то, после всего, я ей верю.

— У меня больше нет Лекарства, — признаюсь я. — Джеймс случайно забрал его. Мы оставили и его, и таблетку.

Кас разворачивается ко мне с тревожным лицом.

— Ты серьезно? — спрашивает он. — У тебя ее нет?

Он и Даллас обмениваются взглядами, и мне приходит в голову, что я совершила ошибку, доверившись им.

— Простите, что не сказала вам раньше, — говорю я. — Я не была уверена…

— Слоан, — перебивает Даллас, — все нормально. Мы ведь терпели тебя не только из-за таблетки.

Она замолкает.

— Ну, может, сначала только из-за нее. Но теперь, черт — мы же почти как друзья.

Она широко улыбается, и все напряжение пропадает.

— А кроме того, — добавляет она, — Джеймс в любом случае скоро вернется вместе с Лекарством. А потом уж и решим, что делать.

Кас соглашается с ней, и я так рада, что они не злятся. Раз уж на то пошло, это может заставить их искать Джеймса немного усерднее.

— Ах да, — щелкает пальцами Даллас и смотрит на Каса, — у нас кончаются сбережения, а мне нужно хаплатить за кое-какую информацию. Улавливаешь, о чем я?

Кас поднимает с травы бутылку воды и делает глоток. Мне не приходило в голову, что нам нужны деньги. В первый раз Даллас с Касом взяли то, что им оставила сестра Риэлма. Я не задумывалась над тем, откуда еще они берут деньги.

— Я достану бабки, — устало говорит Кас. — Я же тебя раньше не подводил, правда?

Даллас качает головой.

— А откуда вы берете деньги? — спрашиваю я. Кас смотрит на меня искоса и делает еще один глоток.

— Он никогда не говорит, — обьясняет Даллас. — Думаю, просто ворует, но, наверное, у всех нас есть свои небольшие секреты. И если мой маленький клептоман хочет позаимствовать у тех, кому повезло больше, да удет так. Мы хотя бы будем сыты.

— Однажды мы поедим лобстера со стейком, — говорит он и ухмыляется.

— Готовишь ты, — говорит Даллас.

— А как же. Я не допущу, чтобы у тебя все сгорело.

Мы все улыбаемся, но уже, наверное, три часа ночи. Я желаю доброй ночи Касу с Даллас и ухожу. Не думаю, что они будут еще драться. Думаю, что и ссориться не будут. Все это вызывает у меня к ним странное чувство симпатии. Их дружба так честна и открыта, и опять же, я вижу другую сторону Даллас. Это, вместе с новостями о том, что Джеймс не в Программе, что с ним все хорошо, придает мне надежду, что все будет хорошо.

* * *

Дни проходят медленно, спокойно. Однажды, ранним утром, я вижу, что Риэлм стоит у задней двери, а на его лице — широкая улыбка. Это так необычно, что я оглядываю кухню, а то, может, я чего-то не заметила. Я вижу, что нас тут только двое, кладу руки на бедра и смеюсь.

— Что? — спрашиваю я, возвращая ему его улыбку. Вместо ответа Риэлм берется за ручку задней двери и открывает ее. Я выглядываю во двор и широко открываю глаза, а внутрь дует легкий ветерок, который пахнет травой. На нашем заднем дворе как минимум шесть оленей, и один из них совсем маленький. Они так прекрасны. Я делаю шаг в их сторону, а Риэлм прикладывает палец к губам.

— Ш-ш… — говорит он и тоже поворачивается в их сторону. Я встаю рядом с ним, а он кладет мне руку на плечо.

— Иногда так трудно помнить хорошее, — шепчет он.

Олени щиплют деревья деревьев старого сада, а олененок лежит на траве. В утреннем свете все вокруг еще более красиво: такое зеленое, такое живое. Как может существовать эпидемия самоубийств, когда природа так прекрасна. Как в таком месте может случиться что-то ужасное? Я кладу голову на грудь Риэлма, и мы наблюдаем за оленями, растворившись в красоте, о существовании которой мы и забыли.

— Вы что тут делаете? — зовет нас Кас. Один из оленей поворачивает голову, навострив уши. Кас совсем не тихо и не осторожно топает к нам.

— Вот блин, — говорит он, показывая во двор. Два оленя тут же убегают, а остальные замирают, глядя в нашу сторону.

— Может, нам убить одного и съесть? — спрашивает Кас.

Фыркнув, я оборачиваюсь к нему. Риэлм цокает языком, снимая руку с моего плеча. Когда я снова смотрю во двор, оленей уже нет. Меня охватывает разочарование. Мне нравилось то чувство, которое давали мне олени; мне нравилось чувствовать себя ничтожной по сравнению с природой.

Кас вздыхает, идет назад на кухню, роется в нижних шкафах и достает оттуда тяжелую сковороду. Думаю, мысль об оленине все еще мелькает у него в голове, но сейчас он будет готовить жирные полуфабрикаты, которые достал на заправке. Денег у Каса все еще нет, но ни Риэлм, ни Даллас не давят на него. Хотя я вижу, что они нервничают.

Ко мне подходит Риэлм.

— Эй, — говорит он. — Не хочешь прогуляться? Погода просто отличная.

Я смотрю на него. Впервые за долгое время мне спокойно. В таком красивом месте сложно долго сердиться. Я соглашаюсь и говорю Касу, чтобы оставил поесть, когда мы с Риэлмом вернемся.

Светит солнце, но ветерок прохладный, и я обхватываю себя руками. Мы идем по широкой лужайке к ручью и к лесу за ним. По другую его сторону перед нами раскинулся мощный горный хребет, и под его сводами мы чувствуем себя в безопасности. На секунду я вспоминаю о том времени, когда мы с Риэлмом были в Программе. Он вывел меня погулять с ним в сад, и это так обнадежило меня. Напомнило, что есть мир, куда можно вернуться.

Над мостом изогнулся маленький деревянный мостик, и мы с Риэлмом встаем посреди него, облокачиваемся о перила, смотрим на дом и на лес.

— И что нам делать дальше? — спрашиваю я. — как долго нам жить тут?

— Так долго, как получится.

Он наклоняет голову, и я смотрю на него.

— Мы всегда будем должны бежать, — говорит он. — Пока существует Программа, мы будем в опасности.

Я знаю, что он прав, но его слова разрушают умиротворение этого момента. Я глубоко вздыхаю и снова гляжу на этот мир — как же мне хочется, чтобы так было всегда.

— Хочу кое-что тебе рассказать, Слоан. — тихо говорит Риэлм, — но не знаю, смогу ли я.

Мой взгляд лениво скользит по деревьям, но сердце начинает стучать.

— Может, пора попробовать, — говорю я. Риэлм не удивил меня: я всегда знала, что он что-то скрывает. Но прямо здесь, сейчас, я боюсь того, что он скажет.

Риэлм нагибается через перила, глядя на текущую воду.

— Это касается Даллас, — шепчет он, — я знал ее до того, как мы оба попали в программу.

Я сдвигаю брови, пытаюсь осмыслить то, что он сказал. Даллас встретила его уже после того, как вышла из Программы.

— Что? — спрашиваю я.

На лице Риэлма — боль, сожаление.

— Она была моей девушкой до того, как попасть в Программу. Просто она не помнит.

О, Боже, — говорю я, прикрывая рот рукой. Неужели Даллас не знает? Почему Риэлм не рассказал ей?

— Слоан, — говорит он и берет меня за запястье, опуская руку. — После того, как я принял Лекарство и вернул воспоминания, я разыскал ее. Пытался защитить ее.

— А почему ты ей не рассказал? Зачем притворяться, что вы только тогда познакомились? Ты что, манипулировал ей, зная подробности ее прошлого?

— Нет, — тут же говорит он, но потом глубоко вздыхает и глядит вниз. — Ну, немного. Я делал то, что должен был делать. Ты ее не знала тогда. Она — не такая, как ты, Слоан.

— Что это значит? — мне вдруг хочется защитить Даллас, а моя злость на Риэлма разрастается как снежный ком.

— Она совсем не сильная. Конечно, она старается. Просто устраивает спектакль, — качает он головой. — Но она слабая. Даллас, может, и думает, что хочет вернуть воспоминания, но я тебе хоть сейчас скажу, что она с ними не справится. Ее паршивый отец, ее попытки самоубийства… а потом я. Знаешь, я был не лучшим парнем.

— Думаю, ты ее недооцениваешь.