Повесив свои курчавые головы, дети покинули класс. Правда, за дверью раздался новый взрыв смеха. От души сочувствуя миссис Джонс, но тоже не в силах сдержать Улыбки, Рэнди вышла вслед за ними. Но когда она оказалась на веранде, улыбка у нее исчезла. Бригада возвращалась в полном составе — и гуртовщики, и пастухи, и Сим, и близнецы. Должно быть, клеймение окончилось.

На какое-то мгновение она остановилась, не зная, как поступить дальше. У Рэнди не было никаких сомнений, что, как и ранее, близнецы не ждут, что она скажет что-либо своему мужу, или же, если и скажет, то Сим едва ли встанет на сторону женщины-узурпаторши, поскольку в их глазах она, как и Руфь, была таковой.

Бригада подъезжала все ближе и ближе. Приветствуя ее, Сим поднял руку. Рэнди помахала ему в ответ и подумала: «Ну зачем я буду беспокоить его? Никто ведь не знает, что меня целую ночь не было дома. Пусть все остается как есть». С этой мыслью она спустилась по лестнице и пересекла лужайку перед домом.

Когда Рэнди подошла к конюшне, все уже разошлись, за исключением Сима, который стоял возле денника Пины. Вспомнив то умиление, с которым она смотрела, как Пина, оказавшись в конюшне, сразу же направился к Шоколадке, Рэнди забыла о своем решении.

— Сим! Сим, это было потрясающе! Когда мы приехали…

— Кто это — мы? — тут же задал вопрос Сим.

— Пина… Пина и я…

— Ты ездила на Пине?

— Да. — Говоря это, Рэнди посмотрела на мужа. — Ты же сам предназначил его для меня.

— Но ты еще не совсем готова к тому, чтобы справиться с ним. Надеюсь, ты ездила недолго?

— Да, — солгала Рэнди.

— Понятно.

Какое-то время Сим молчал, а потом спросил:

— Ну а что ты хотела рассказать мне?

Сейчас ей ничего уже не хотелось рассказывать мужу, однако он ждал.

— Да только то, что твои предположения насчет Пины и Шоколадки могут быть верными. — Рэнди произнесла это сбивчиво, думая про себя: «Я знаю точно, что они верны, потому что вчера ночью у этого жеребца был выбор — или вернуться опять в табун, или возвращаться к своей подруге, и последнее перевесило». При этом она застыла, не произнося ни слова.

— Миранда. — Голос Сима ворвался в ее сознание — резкий, режущий голос, Сим никогда не разговаривал с нею в таком тоне. — Ты почему лжешь мне?

— Л-л-лгу? — переспросила она заикаясь.

— Ты ездила на Пине долгое время, не так ли? Я сужу об этом по его подковам. Пина еще не привык к своим подковам. Когда я спрашивал, как долго ты ездила, я думал не только о тебе, но и о соловом тоже.

— Главным образом о соловом! — запальчиво сказала Рэнди. Необходимость прибегать к нападению как к лучшему виду защиты причиняла ей страдание, но все равно она не делала никаких попыток оправдаться.

— Дорогая, это нечестно.

— Это ты нечестен! И все здесь лживо насквозь. Здесь нет никакой надежды, здесь все настолько…

Она не верила ни одному своему сказанному слову и не могла понять, почему она выкрикивала их. Хотя слезы застилали ей глаза и мешали видеть, Рэнди уклонилась от рук, которые Сим с любовью протянул к ней, и выбежала из конюшни.

К этому времени миссис Файф уже вернулась из Минта-Минты. Подойдя к ней, Рэнди сказала: «Миссис Файф, у меня голова просто раскалывается от боли. Вас не затруднит сообщить это Симу? Скажите ему, что я лягу в отдельной комнате и постараюсь заснуть».

Не дожидаясь сочувственных охов последней, а также предложений принять аспирин, Рэнди побежала в дальний конец холла на втором этаже, благодаря судьбу за то, что дом мог разместить гораздо больше постояльцев, чем обитало в нем. Что в нем всегда есть хотя бы одна комната, в которой можно побыть одной.

Оказавшись в комнате, Рэнди заперла дверь на ключ и бросилась на кровать. Слезы больше не застилали ей глаза, она просто позволила им течь ручьем.

Несколько раз она слышала звук осторожных шагов в коридоре и негромкий стук в дверь. Один раз Сим чуть слышно спросил: «Миранда, ты не спишь?»

Рэнди лежала не двигаясь.

В конце концов она действительно заснула, а когда проснулась, то почувствовала, что здравый смысл вновь вернулся к ней. Ей было стыдно за свою ребяческую выходку, однако в еще большей степени она озадачила ее. «Ну почему порицание, высказанное Симом, до такой степени вывело меня из себя?» — задавала себе вопрос Рэнди. Ведь, в сущности, оно не должно задевать ее нисколько. Ведь она знала, что не любит Сима, ей очень хотелось бы полюбить его, но не стоит даже и пытаться. И все же чувство, неожиданно пережитое ею тогда, не ослабевало, то самое чувство, заставившее Рэнди, подобно обиженному ребенку, бежать из конюшни домой просто потому, что с ней говорили слишком строго. А с другой стороны, почему бы Симу и не говорить с ней в подобном тоне? Ведь она, между прочим, его жена. Бедный Сим, как он, должно быть, переживает!

В дверь снова снова тихонько постучали, и Сим снова негромко сказал: «Миранда?»

Миранда встала, открыла дверь и оказалась в объятиях Сима.

Сим никогда не напоминал ей о том приступе раздражения, но Рэнди знала, что брошенные ею слова: «Это ты нечестен! И все здесь лживо насквозь. Здесь нет никакой надежды!» — должно быть, не только расстроили, но и очень сильно озаботили ее мужа. Он так много раз предлагал ей поехать куда-нибудь развлечься, даже на юг в Сидней, что в конце концов Рэнди сказала:

— Не надо, Сим. Тогда я вела себя просто безобразно, просто как ребенок.

— А разве ты уже не ребенок, Миранда? — спросил Сим, запустив пальцы в ее мягкие белокурые волосы.

— Я пытаюсь не быть им, — ответила она с трепетом в голосе.

— Ну что ж, когда ты станешь взрослой женщиной, дай мне знать.

Сим сказал это в шутку, как бы поддразнивая ее, но в глубине души Рэнди чувствовала горькую правду этих слов.

На этом конфликт был исчерпан, то есть конфликт между нею и ее мужем. Но с близнецами объяснение еще предстояло провести.

Говорить с Джастином не имело смысла. Он поступал только так, как ему велела сестра. Поэтому однажды утром Рэнди остановила Джейн:

— Ты причинила мне массу неудобств, Джейн, когда бросила камень в Пину.

— Это Джастин бросал, я совсем не умею кидать камни.

— Но ты направляла его руку.

— Он сам направлял свою руку.

— Не надо наглеть, Джейн! — одернула ее Рэнди.

— А вам-то что?

— Ровным счетом ничего, но мне это не нравится.

— Ну тогда вы знаете, как вам поступать.

— Ты хочешь сказать, что я должна уехать, как и Руфь? До чего же ты глупа, малышка!

Джейн насупилась, но ничего не ответила на это, поэтому Рэнди продолжила:

— Пина рванулся вперед и поскакал в холмы к своему табуну. Я, то есть я хочу сказать, мы с жеребцом всю ночь провели в пустыне.

Сказав это, Рэнди испытала чувство удовлетворения — она увидела, что Джейн в значительной мере Утратила боевой пыл. Провести целую ночь в пустыне — это уже не пустяки. Однако ненадолго она утратила его, эта юная особа, наделенная огромным самообладанием.

— Но ведь с вами же ничего не случилось, — заявила она.

— И да и нет. Видишь ли, Сим заметил, что я дала коню слишком большую нагрузку, он рассердился на меня, и мне было очень обидно.

— И что, это огорчило вас? — Джейн холодно посмотрела на Рэнди.

— Да, огорчило.

Рэнди могла бы добавить: «Еще и озадачило», но, конечно, она этого не сказала. Вместо этого она продолжила:

— Однако я не стала перекладывать вину на тебя с братом.

— Благодарю вас, вы очень любезны, мадам!

— Джейн, прекрати паясничать! Это… это просто безобразно. Но это не только безобразно, это еще и нелепо, как я уже говорила тебе. Вы, два глупых несмышленыша, по-прежнему исходите из надежды, что в данном случае все будет как с Руфью, надеетесь, что мне, как и Руфи, до чертиков надоест ваше хамство и я, как и она, уеду, потому что даже если я и пожалуюсь Симу на ваше поведение, он скорее избавится от меня, чем от вас. Я понимаю, что вы плохо разбираетесь в этом, очевидно, в силу вашего несчастливого прошлого, но одно-то вы обязаны понимать: мы женаты. Женаты, Джейн! Хоть это-то ты можешь постичь своим умом?