1939 Песни города Зурбагана (Из цикла) Пролог I Грозно рокочет море. Глухо ворчит прилив. — Чей это вымпел скорый? — Чьи паруса вдали? — Кто это там в океане, С бурей затеял игру? — Это плывут зурбагане, Это везут зурбагане Песен веселых груз. Пролог II Александру Грину Я живу на третьем этаже, Вечно вижу небо в проводах, Слышу, как обгладывает жесть Дождевая ржавая вода. Только я чужой вам, этажи, Только я средь улиц, как в лесу, Только я сквозь городскую жизнь Сказки моря в сердце пронесу. Баллада о матросском сердце В таверне я встретил девчонку одну. В далеком порту это было… И сердце, как якорь, скользнуло ко дну — Девчонка меня полюбила. Три дня и три ночи промчались в дыму, Потом парусов перегуд… Подымем же кубок За нежные губы Оставленных на берегу! Года пролетели в полночной тоске, Холодные волны, как ртуть… Но сердце, как якорь, лежит на песке В далеком заморском порту. Не помню, как девушку звали, Но только забыть не могу… Поднимем же кубок За нежные губы Оставленных на берегу! Баллада о вечном блаженстве Вкушать блаженство не всегда Нам на земле дано. Бывает в бочках пустота, А у бутылок дно. У друга, не поймешь зачем, За голенищем нож, У лучшей женщины в душе Всегда таится ложь… Но трижды проклят будет тот (Тяжка его вина!), Кто из-за этого не пьет Ни рома, ни вина, Кто не целует алый рот, Не верит в сотый раз, Хотя и знает наперед, Что друг его предаст. Так было встарь, так будет вновь — И иначе нельзя. Есть в бочках ром, в порту — любовь, На корабле — друзья! Баллада о кабачке Елизаветы Когда вас в саванну забросит черт Или попутный ветер, — Спешите за счастьем зайти в кабачок К старухе Елизавете. Вы ей без труда нанесете визит — Вам всякий укажет дорогу. Пустая бутылка над дверью висит, И в погребе полных много. Добудешь подругу там, если смел, Один будешь, если скромен. И в погребе Бетсином хватит на всех Ямайского черного рома. И буря назавтра тебе нипочем, И смерти своей не заметишь… Спешите за счастьем в ночной кабачок К старухе Елизавете! 1939
«У стихов похрустывают пальцы…» У стихов похрустывают пальцы, Как в раздумье, как в большую грусть, У огня порадует скитальцев Этот слабый беспокойный хруст. Эти песни тихие, как будто Экваториальных штилей гладь, Только Сороковых штормов удаль Сединою на виски легла. В этих песнях паруса косые, Океанской ряби мерный ритм… В человеке есть большая сила, Если он спокойно говорит. 1939 Волне Ты мне по сердцу, красавица волна, Красота твоя сурова и вольна. Ты, играя, заливаешь пеной мель. Ты на солнце — как на сердце легкий хмель. Красота твоя чиста, как первый снег. Я б любил тебя на свете больше всех, Дескать, вот тебе и сердце и рука… Только больно ты, красавица, горька. 1939 «Ты — солнца светлый луч…» Ты — солнца светлый луч. Ты вся В глухое серебро рассвета, В блеск волн, в сиянье снов одета, Как паруса, что вдаль скользят. Забыть любимую нельзя, Но в расставаний волнах пенных Ты исчезаешь постепенно, Как паруса, что вдаль скользят. 1939 «Вечера из старинных баллад…» Вечера из старинных баллад И рассветы из песен матросских. Чей-то смех, чей-то солнечный взгляд И волос непокорная россыпь. Чьи-то губы, ладони, глаза. Будут встречи, разлуки, безвестья, Непонятные сны, паруса, Нетерпение, молодость, песни. 1939 Осенние листья 1. «Мы с тобой остались вдвоем…» Мы с тобой остались вдвоем В окруженье прозрачного сада… Лист янтарный ложится ничком На скамейку с коленями рядом — К нам тоска прикоснулась крылом Золотистого листопада. Это радость моя — этот лист, Соскользнувший с ветвей наклоненных, Путь прошедший с вершины — и вниз До подножья ветвистого клена. Он янтарен, прозрачен и чист, Лист, прильнувший к коленям с поклоном. |
