1940 «Какие высокие подвиги в детстве…» Какие высокие подвиги в детстве Шутя совершали, играя в индейцев! Нет дел благородней, нет помыслов чище, Чем игры орды краснокожих мальчишек. И высшая взрослым героям награда, Чтоб дети в их подвиги тоже играли, Чтоб стали Седов и Чапаев игрою, И, значит, — чтоб в будущем были герои. 1940 «Весенний вечер. Корпусов громады…» Весенний вечер. Корпусов громады, Далекий лес недвижный и горбатый. Как много надо. Как мне много надо. Как мало причитается по штату… 1940 «Я знаю, где ты подсмотрел…» Но темный берег так пустынен, А в море ходят корабли. А. Блок Я знаю, где ты подсмотрел Сиянье алых парусов… Закат татарским сонмом стрел Летел на розовый песок… Ты был один, ты был — «земля!», Ты был на ласковом краю Последним маяком. А я — Тяжелый корпус корабля, Я поворачивал на юг. Стекал зари багровый сок По крыльям наших парусов. Ты встретил девушку. Она На берегу была одна. Она венок мечты плела, Она единственной была. Корабль уходил на юг… Ты встретил девушку мою. 1940 «Поверх любви, поверх металла…» Поверх любви, поверх металла Плыл черный шлак, холодный шлак… Ты, может, лучшего искала, Ты, может, лучшего нашла. А я живу, оберегая Святую правду рук твоих. А я по-прежнему в трамвае Беру билеты на двоих. 1940 «Ты милее мне всего на свете…» Ты милее мне всего на свете, От тебя я правды не таю… Только чем же, чем же ты ответил На любовь прозрачную мою? Как, бывает, летним днем погожим Упадет короткая гроза, — Поцелуем сердце растревожил, А о том, что любишь, — не сказал. 1940 «Сад был синий, сад был розовый…» Сад был синий, сад был розовый, Сад был сон. Захлестнуло сердце грозами, Унесло. Не забудь простого имени, Помни грусть, Я останусь жить, любимая, Я вернусь. У моей судьбы особая Сердца нить — Даже с смертью не способен я Изменить. 1940
«Не любить — не летать, не заметить…» Не любить — не летать, не заметить Океан голубой чистоты. Мой серебряный северный ветер — Это ты, дорогая, ты. Это ты в колыханье прибоя, В белом облаке — тоже ты. Потому я и робок с тобою, Что смертельно боюсь высоты. 1940 «Как земля в тревоге ждет рассвета…» Как земля в тревоге ждет рассвета, Как звезда тоскует по звезде, Как весной желают ветви ветра, — Думаю, родная, о тебе. Мне нельзя забыть, но страшно помнить, Как ушла ты на заре тогда… Где ж твои горячие ладони, Голубая, нежная звезда? 1940 «Дни ушли и вечера промчались…» Дни ушли и вечера промчались, Ночи сгасли, не оставив сна… Ты со мной небрежно попрощалась, Свой короткий адрес унесла… Как теперь мне улицу простую В незнакомом городе найти? Где теперь ту девушку найду я, Что однажды встретил на пути? 1940 «Был я сердцу и солнцу послушен…» Был я сердцу и солнцу послушен, А любил, понимаешь, не так, — Много разных бросали мне в душу, Как в прозрачную воду пятак. Только, верь, в этом радости нету… Ты одна, ты одна, ты одна Золотою сверкнула монетой, Чтоб улечься у самого дна. 1940 К чайке (Сонет) Опять отрезан кем-то лóмоть Пшеничной лакомой луны, И снова ночи холодны, И тени тополей огромны. У неожиданной волны Твои повадки и изломы. И ветру острому и злому Нельзя не звать, нельзя не ныть. Но где же ты? Необычайно Здесь подошла б твоя тоска, Ты так прозрачна, так печальна… Теперь тебя не отыскать. В краю гранита и песка Ты только точка, только чайка. 1940 Как реки Девушка должна быть скромницей. Женщина должна быть матерью. Быть должна старуха странницей. Старику должно быть шаманом. Быть должно мужчине воином, Так и течь бы прямо, прямо нам. |
