— Свернув налево, вы дойдете до никем не охраняемой двери, — той самой, через которую вошли с Лестоком. Пойдя направо, вы окажетесь в другом крыле дворца — в покоях регентши, — прошептала Елизавета.
Она подняла голову и устремила свой взор прямо в глаза Флориса. В пламени свечей красота принцессы была еще более волнующей. Ослепленный ею, Флорис закрыл глаза.
— Итак, шевалье, — продолжала царевна, — вы прибыли из вашей прекрасной страны, о которой я всегда мечтала, чтобы помочь несчастной царской дочери. Но вы знаете, что вас ожидает в случае провала?
— Да, мадам, — прошептал Флорис, приблизившись к принцессе и беря ее руку, чтобы запечатлеть на ней нежный и почтительный поцелуй, — монастырь для вашего высочества и колесо для меня и моих товарищей; но какое это имеет значение — мы здесь, чтобы составить заговор, так давайте же сделаем это. Наградой нам будет взгляд ваших прекрасных глаз, мадам, а значит, мы победим.
Внезапно Флорис резко повернулся и задул свечу; одновременно он схватил принцессу за руку и потащил в дальний угол гардеробной, где находились самые пышные платья. Хлопнула дверь, соединяющая будуар и гардеробную. Решительные действия молодого человека заставили царевну тихо вскрикнуть от удивления. Флорис зажал ей ладонью рот и прошептал:
— Простите ваше высочество, но случилось что-то серьезное.
Флорис безошибочно чувствовал приближение опасности. Хлопнула другая дверь, и они услышали невозмутимый голос Лестока.
— О! Герр Граубен, — произнес врач, — вот уж не ожидали! Вы — и в такой поздний час!
Ответом ему была тишина; затем раздался топот сапог: их владельцы обходили комнаты. Флорис и Елизавета поняли, что доверенный слуга обоих министров тщательно обыскивает каждый уголок комнаты.
— А где царевна, доктор Лесток? — спросил Граубен.
Несмотря на все свое мужество, Елизавета невольно вздрогнула, Флорис привлек ее голову к себе на грудь и зашептал на ушко:
— Прежде чем причинить вам зло, мадам, им придется убить меня.
Она прильнула к нему; такого чувства счастья она еще не испытывала ни с одним мужчиной.
«Странно, но с этим мальчиком, который значительно моложе меня, я чувствую себя в полной безопасности, так, как я когда-то чувствовала себя с отцом».
Снова раздался голос Лестока.
— Как это — где принцесса? — спокойно отвечал он. — Разумеется, в своей постели, герр Граубен. В такой поздний час ее высочество спит.
— Надеюсь, ей снятся красивые сны, — усмехнулся немец.
— О! Я в этом не сомневаюсь, ее высочество спит как ребенок, тем более, когда она знает, что вы вместе с вашими людьми так замечательно охраняете ее, герр Граубен, — с явной иронией ответил врач Елизаветы.
Подобные речи были не во вкусе Граубена: в его голосе зазвучала угроза:
— Согласен, однако сегодня я и мои солдаты видели каких-то неизвестных людей, входивших и выходивших из Зимнего дворца. Вы не находите это странным?
— А почему я должен находить это странным, герр Граубен? Регентша много их принимает.
— Нет, герр доктор, эти люди входили не через парадные двери, они предпочли проникнуть через черный ход. И пока я все как следует не выясню, я приказал закрыть все выходы из дворца, а сам собираюсь как следует осмотреть покои царевны. Куда ведет эта дверь?
— В гардеробную, герр Граубен; там никого нет.
— Ах, да! Помню, оттуда наружу нет ни одной двери, там нет ничего, кроме стен, это меня не интересует; в комнате царевны, кажется, тоже нет дверей, ведущих наружу, значит, можно туда не ходить и не будить ее высочество; видите, я не такой уж и злодей, герр доктор! Ха-ха!
Пока шел этот обмен мнениями, Елизавета впилась ногтями в руку Флориса. Молодой человек прошептал:
— Спасены!
— Нет, Флорис, вы же слышали: дворец закрыт, как же вы выберетесь из этой мышеловки?
— Я перелечу через стены, ваше высочество, как птица.
Флорис был пьян от счастья. Принцесса назвала его по имени. Он даже не задался вопросом, откуда она его узнала. Он держал, ее трепещущую, в объятиях и уже собирался поцеловать, но тут Елизавета вскрикнула.
Черная тень, так хорошо знакомая Флорису, прыгнула к нему на плечо, следом за ней через секретный проход, дверь в который они забыли запереть, в комнату ворвались еще три тени. Флорис глубоко вздохнул: дело осложнялось.
Герр Граубен, как раз покидавший будуар, остановился на пороге и прислушался к странным звукам, исходящим из гардеробной.
— Вы обманули меня, герр доктор, — прорычал он, — в этой комнате кто-то есть.
— О! Наверное, это крыса.
— Ха-ха! Huresohn[9], крыса, которая кричит и топает сапогами? Вот мы сейчас посмотрим на нее.
Он распахнул дверь и крикнул:
— Бузов, Герман, сюда!
На зов начальника прибежали двое гвардейцев и вместе с Граубеном бросились в гардеробную. Лесток побледнел как смерть, однако не потерял присутствия духа и рванулся закрывать двери, ведущие в прихожую; он уповал на чудо. Герр Граубен и его люди в удивлении застыли на пороге гардеробной. Держа в руках свечу, в комнатке стояла царевна и рассматривала свои туалеты. Недоверчиво глядя на нее, солдаты подошли поближе, и Граубен насмешливо произнес:
— Странная у вас манера спать, мадам.
У него не хватило времени довершить свою мысль, а у его солдат — прибавить еще что-либо в том же духе. Железные руки схватили их за горло, накинули им на головы нижние юбки и с помощью поясов и веревок мгновенно затянули их, словно мешки. Через секунду на полу уже лежало три мумии. Господин Лесток, обретя прежний цвет лица, бросился к дверям гардеробной.
— Все в порядке, — прошептал он, — остальные солдаты ничего не слышали; они подумают, что Граубен и его люди до рассвета останутся в покоях царевны.
— Регентша больше не сможет утверждать, что у меня слишком много платьев, которые мне совершенно ни к чему…
Флорис, восхищенный мужеством царевны, почтительно поклонился:
— Ваше высочество, позвольте мне представить вам моего брата, графа Адриана де Карамей, прибывшего в сопровождении наших верных товарищей, казака Федора Тартаковского и Ли Кан Юна, а также Жоржа-Альбера, которому можно простить многое, ибо именно благодаря ему ваше высочество изволили заметить меня. Господа, перед вами ее императорское высочество царевна Елизавета.
Адриан отвесил глубокий поклон.
— Прошу ваше высочество простить наше неожиданное вторжение, но мы очень беспокоились за участь моего брата. После того как мы выследили его, а потом прождали больше часа на улице, нам пришлось отпереть отмычкой секретную дверь, проникнуть в потайной ход, а Жорж-Альбер показал нам дорогу, ибо он способен найти Флориса в любом лабиринте.
— Я вас прощаю, господин граф, и вас, мои отважные друзья, — произнесла Елизавета с достоинством и мягкостью, которые всегда привлекали к ней сердца. — Но сейчас прошу вас, бегите, не рискуйте своими жизнями ради меня. Только что я безрассудно дала согласие, чтобы шевалье составил заговор в мою пользу, однако сейчас я убедилась, что это слишком опасно. Мы окружены солдатами. Через несколько часов они хватятся своего начальника, придут сюда и найдут его. Тогда для меня все будет кончено. Я не хочу увлечь вас за собой в своем падении.
Флорис шагнул вперед:
— Мадам, мы избавим вас от этих громоздких тюков, но прежде, друзья мои, давайте поклянемся в верности принцессе.
Флорис и Адриан опустились на одно колено.
— Ваше высочество, мы клянемся умереть или победить.
К ним приблизился Федор.
— Матушка, клянусь тебе Святой Русью, что буду помогать моим молодым барчукам возвести тебя на трон твоих предков.
Ли Кан молитвенно сложил руки и склонил голову.
— Огненная Орхидея воистину достойная дочь Небесного Могущества. Будда будет держать нас за руку.
Жорж-Альбер, которому французский король во время их долгих бесед в секретном кабинете сумел преподать основы хороших манер, завладел ручкой принцессы и запечатлел на ней поцелуй, правда, несколько более звучный, чем позволяли приличия.
