— А как твоему соседу помогать надо? — спросил Вова.

— Очень просто. Сделают строители корпус, а ребята его приберут, чтоб те скорее сдать могли, — ответил Тимка. — Сосед говорил, этим мы их строительный план ускорим.

— Лично я от такого предложения не в восторге. Но совету отряда оно понравится. Они такие дела любят, — сказал Вова.

— Все равно ребята на нас сердиться будут, — удрученно сказал Пончик.

— Конечно, будут, — согласился Вова, — но уже не так долго. Хотите знать, как все произойдет? Приходим мы завтра в школу. Все на нас с Пончиком смотреть даже не хотят. Жорка фыркает, Оксанка вздыхает, Олег молчит, Райка украдкой рожицы строит. Обстановка самая напряженная. И мы свою вину, конечно, чувствуем. Ходим, как в воду опущенные. И вдруг на большой перемене я хлопаю себя по лбу и говорю громко, на весь коридор: «Ой, Пончик, с этими неприятностями мы чуть о самом главном не забыли. Ведь мы…» И начинаю рассказывать про стройку. Жорка сразу хватается за свой блокнот. Райка слушает, раскрыв рот от изумления и восторга. Олег улыбается, а Оксанка прыгает на одной ножке и хлопает в ладоши. Понимаете, как все здорово получится! — И Вова заторопил своих товарищей: — Идемте скорей на стройку. Договоримся обо всем, а потом за уроки примемся.

— А мне-то зачем уроки учить? — возразил Тимка. — Я еще в школе не был. Да и дел с переездом много.

— Ну, ладно, мы с завтрашнего дня начнем с тобой заниматься, — разрешил Вова, — пока тебя все равно не спросят.

Глава одиннадцатая. Перед смертью не надышишься

На следующее утро Вове и Васе до того совестно было показываться одноклассникам на глаза, что хоть опять школу пропускай! Даже разговор с бывшим Тимкиным соседом, прорабом стройки, не улучшил настроение.

— Как бы Жорка в самом деле не нарисовал на нас карикатуру, — беспокоился Вова, — он такой — не побоится сор из избы вынести. В дружинную стенгазету нарисует.

Чтобы хоть немножко загладить свою вину, Вова с Васей обежали до начала уроков все квартиры и собрали целый мешок макулатуры. Заглянули и к Вовиной соседке. Она выписывала много газет и журналов. Приготовит обед и потом весь день читает их. Соседка отдала мальчикам большую кипу журналов. Пришлось Вове и Пончику надеть портфели на ремни от формы, а мешок нести вдвоем. Ох и тяжелая эта бумага! Хорошо, Тимка Ромашкин помог. Догнал их и мешок поддержал.

Около школы мальчики встретили Оксану. Вася с виноватым видом тут же шмыгнул в подъезд. Он не любил всяких объяснений. А Вова, потупившись, тихо спросил ее:

— Оксана, куда макулатуру положить? Видишь, сколько набрали.

— Несите в железный сарай за школой. Там уже много нашей бумаги лежит.

Разделавшись с мешком бумаги, он тут же познакомил Оксану с новичком и принялся рассказывать, как он, Вася и Тимка ходили вчера на стройку договариваться помогать рабочим.

— Если вы согласны, можем хоть сегодня на стройку идти. Рабочие нас ждут. Чем скорее придем, тем быстрее поможем сдать им отстроенный корпус, — закончил Вова.

Оксана разом забыла все неприятности. Схватила Вову за руку и побежала с ним к их классу.

Ребята тоже обрадовались предложению Вовы. Тут же начали гадать, что им поручат делать на стройке. Сеня Снежков, потирая руки, заявил:

— Теперь пятый «Б» лопнет от зависти. Они только и знают детскому саду полочки для цветов сбивать. А на стройке без отрыва от ученья можно настоящим каменщиком стать. Молодец, Чуркин!

Вова сразу оказался в центре внимания. Он со всеми подробностями, даже с добавлением, описал их вчерашний разговор с Тимкиным соседом Платоном Михайловичем и предположил, что работа их ждет ответственная. Потому что на прощание прораб крепко пожал ему руку и сказал:

— Я надеюсь, что мы сработаемся.

— Конечно, сработаемся! — закричали в восторге ребята.

После этого разговора вчерашнее происшествие во дворе было забыто окончательно.

А дальше все сложилось еще лучше. На первом уроке Вову и Васю вызвал математик Иван Петрович. Оба получили по тройке. Вова совсем немного напутал. Он назвал числа, которые складываются, не слагаемыми, а слогами. А Вася на вопрос, какой знак ставится между слагаемыми, ответил не плюс, как надо, а крестик. Но тройка тоже ничего отметка.

На следующем уроке учительница ботаники поставила Вове четверку за дикорастущие травы. Это было уже здорово. Все-таки замечательно чувствуешь себя, когда тобой довольны.

Но радоваться пришлось недолго. На третьем уроке произошла ужасная неприятность. У пятиклассников должен быть урок пения. Но прежняя учительница уехала в другой город, а новая начнет заниматься только со следующей недели. В класс вместо нее пришел свободный от занятий учитель истории. Историк был старенький, уже который год собирался на пенсию. А вот расстаться со школой никак не мог. Решил еще и в этом году поработать.

Вову как кипятком ошпарило: вдруг начнет спрашивать. Ведь он с Пончиком так и не выучил к прошлому уроку «Орудия труда и занятия древних людей».

— Доставай скорее историю, — зашептал он Васе, впервые оценив его полный учебников портфель. Но только Вова раскрыл нужную страницу, как услышал глуховатый басок Сергея Сергеевича:

— Новое я рассказывать не буду. Повторим лучше еще раз то, что вы учили к прошлому уроку. Отвечать пойдет… Чуркин!

Вове показалось, будто весь класс замер.

— Теперь на пятерку ответишь? — тихо сказал Олег, когда Вова проходил мимо него к учительскому столику.

— Почему теперь? — поинтересовался учитель. — В этом году я Чуркина, кажется, еще не вызывал. — И Сергей Сергеевич заглянул в журнал. — Да, не вызывал.

— Его сегодня на каждом уроке спрашивают, — объяснил Олег, — по математике он получил три, по ботанике — четыре, а у вас должен теперь пять получить.

— Посмотрим, — улыбнулся учитель. — Я возражать не буду.

Вова готов был сквозь землю провалиться! Пожалуй, еще ни разу он не чувствовал себя так отвратительно.

— Про занятия древних людей рассказывать? — спросил Вова, чтобы показать, что он хоть название урока знает.

— Ну что ж, расскажи про занятия древних, — пошел навстречу учитель.

— Камни у них были и дубины, — сообщил Вова то, что успел прочитать, и замолчал. О чем говорить дальше, он понятия не имел.

— Как же они обрабатывали камни? — спросил учитель.

Вова молчал.

— А что такое ручное рубило? — задал новый наводящий вопрос учитель.

Вова только еще ниже опустил голову. Вместо истории он вдруг вспомнил поговорку, которую как-то слышал от Жоры: «Перед смертью не надышишься». А он перед самым вызовом хотел урок выучить, хотел, что называется, «надышаться». Вот ничего и не вышло. Правильная, выходит, поговорка.

— Сергей Сергеевич, ведь сегодня у нас не должно быть истории, — пробормотал в оправдание Вова.

— Так ведь материал-то не новый. Вы его уже учили, а ты, стало быть, плохо выучил, если не помнишь, — вздохнул учитель. — Знания нужны не на один день. Очень жаль, Чуркин, что я не могу аттестовать тебя хотя бы на тройку.

И в Вовином дневнике рядом с тройкой и четверкой появилась противная, изогнутая, точно змея, большая двойка. Учитель истории всегда ставил отметки большие, во всю клеточку. Потом он оглядел класс и сказал Васе Букину:

— Может, ты покажешь своему другу, как надо отвечать?

Но Вася даже не вышел к доске. Он приподнялся из-за парты и охрипшим вдруг голосом прошипел:

— Арифметику я сделал, ботанику выучил, хотя меня и не вызывали, а историю… — и сел за парту, не договорив.

— Историю, значит, решил не учить, — сказал Сергей Сергеевич очень грустным голосом и, склонившись над журналом, тихо проговорил: — Двойка, друзья, огорчает не только ученика, а и учителя. И еще неизвестно, кого из них больше.