Вова просто закипел весь:

— Что с тобой говорить, с эгоистом! — и ушел, сердито хлопнув дверью.

Тимка тоже ушел домой. А Пончик махнул на все рукой и сел ужинать.

Глава пятнадцатая. Новая затея

Утром, по дороге в школу, Вова, Тимка и Пончик провели экстренное совещание. Темой его было: «У кого переписать домашнее задание?»

— Теперь ребята так просто списать не дадут, — вздыхал Вова, — подход нужен.

— У нас в той школе один отличник есть, — сказал Тимка, — так он за почтовую марку какой-нибудь Гваделупы даже сам тебе задачку в тетрадь перепишет.

— Таких чудаков у нас нет, — возразил Вова, — надо что-то другое придумать.

— Что же? — спросил Пончик.

— Сделаем так, — подумав, предложил Вова, — перед уроками я подойду к кому-нибудь из ребят и скажу: «У меня задачка не получилась, дай тетрадь, разберусь, в чем дело». Получу тетрадь и перепишу. Ты, Тимка, таким же манером у кого-нибудь немецкий выпроси. А Пончик — русский. И на первом уроке все друг у друга перепишем.

Так и сделали. Вова описал решение задачи у тихони Андрюши Хромова. Тимка попросил тетрадь по немецкому у Веры Толкачевой. А Пончика выручил Миша Зотов.

— Всегда рад помочь, — сказал он, хитро подмигивая Пончику, — только списывай незаметно, чтобы мне за тебя не влетело.

С письменными заданиями был полный порядок. Вова собрал тетради — свою, Пончика и Тимки — и подошел к Оксане.

— Что ж ваш пионерский патруль вчера не приходил? Вот смотри, а то еще подумаешь, что мы бездельничали.

— Не подумаю, — сказала Оксана, — ведь вы слово дали заниматься, зачем же вас каждый день проверять. А если что не получится, ты мне звони. Хорошо?

У Вовы прямо гора с плеч свалилась.

— Ничего лучшего и не придумаешь! — воскликнул он. И после уроков с радости даже уговорил Тимку с Пончиком остаться на чтение пьесы, которую вдруг предложил поставить одноклассникам Олег Ильин.

— Что это он? Вместо модели радиоприемника хочет пьесу ставить? — удивился Тимка. — К открытию школьной выставки самоделок — и пьесу? Даже непонятно?!

— Вот и надо выяснить, почему он так поступает, — сказал Вова.

Все прояснилось, как только Олег прочитал список действующих лиц. В пьесе участвовали одни конструкторы, которые усовершенствовали различные машины. Пьеса была короткой и кончалась призывом одного из героев: «Надо думать, изобретать, усовершенствовать!» К открытию выставки она очень подходила.

Олег прочитал пьесу, а потом спросил, кто хочет играть в ней. Начался волнующий момент распределения ролей.

Вове хотелось сыграть одного изобретателя-чудака, но он рассудил так: «Роль мне могут не дать, скажут, сначала занимайся лучше да новенького подтягивай». И потому Вова сам решил отказаться.

— Очень нужно роли зубрить, у нас и так дел по горло, — высказался он и ушел с репетиции вместе с Тимкой и Пончиком.

Ребята не стали его задерживать. Даже обрадовались, что он так крепко взялся за новичка. Только Андрюша Хромов покачал головой. Он ведь сразу догадался, зачем Вова просил у него сегодня утром тетрадь по арифметике. Но Андрюша был робкий, он почти никогда не высказывал своего мнения. Промолчал и на этот раз. Да сейчас его, наверное, никто не стал бы слушать. Все были увлечены пьесой. Начали читать ее по ролям.

Глава шестнадцатая. Носом к носу

В хороший осенний день, когда ласково светит солнышко и над тобой голубое, как в мае, небо, очень не хочется уходить с улицы домой.

Вова, Тимка и Пончик уже в третий раз прошли взад-вперед свою улицу, а сворачивать во двор и не думали.

— Прокатимся на трамвае, — предложил Вася. — У меня как раз восемнадцать копеек есть.

Мальчики сели в подошедший трамвай, даже не посмотрев на его номер. Ведь им было все равно, куда ехать. Трамвай сначала звенел по хорошо знакомым переулкам, потом покатил по незнакомой улице и закончил свой маршрут на площади у здания цирка. Прямо перед ребятами чуть ли не во всю стену выросла афиша. На ней красовался человек в расшитом золотом мундире. В правой руке он держал маленькую палочку, а левой гладил тигра.

«Казимир Угрюмов — знаменитый дрессировщик хищных зверей!» — гласила афиша.

«А что, если попроситься к нему в помощники, — разглядывая нарядного дрессировщика, подумал Вова. — Вдруг согласится взять. И кто-нибудь из ребят увидит нас в клетке с тиграми. По всей школе разнесется слух о бесстрашных юных укротителях Чуркине, Пончике и Тимке. Тогда нас, словно каких-нибудь знаменитостей, пригласят на дружинный сбор и попросят рассказать, что мы чувствовали во время представления. После этого учителям уже будет неудобно ставить нам двойки».

Вова посмотрел на своих товарищей и решительно сказал:

— У меня блестящая мысль. Сейчас я пойду к этому дрессировщику, — он указал на афишу, — и попрошу его, чтобы он взял нас к себе в помощники на время своих выступлений в нашем городе. Вы представляете, что произойдет в школе, если он согласится.

— Землетрясение! — сказал Пончик.

— Извержение вулкана! — добавил Тимка.

— Ждите меня, — приказал Вова, — иду на переговоры.

Он отыскал дверь, над которой висела табличка с надписью «Служебный вход», и, открыв ее, очутился в длинном коридоре, освещенном маленькими синими лампочками. Только на столе, рядом с дверью, горела обыкновенная лампочка. Наверное, здесь сидел дежурный вахтер, который куда-то вышел.

Прошмыгнув мимо столика, Вова быстро двинулся по коридору. В конце коридор разделялся надвое, и Вова свернул налево, откуда слышались чьи-то голоса. По обе стороны коридора шли закрытые двери. Вова подумал и постучался в самую крайнюю. Дверь медленно приоткрылась и из нее показался чей-то темный, заросший шерстью нос. Потом высунулась вся голова, и Вова увидел большого бурого медведя. Медведь тоже увидел Вову и стал медленно подниматься на задние лапы.

— Караул! Загрызли! — отскочив в сторону, закричал Вова.

В комнате сейчас же раздался чей-то повелительный голос:

— Нянька, назад!

Медведь нехотя опустился на все четыре лапы, а в коридор вышел тот самый дрессировщик, которого искал Вова.

— Ты что кричишь? Кого тебе нужно? — спросил он.

— Ва-ас… ну-у-жно… — прерывающимся от испуга голосом проговорил Вова.

— Меня? — удивился артист. — Ну так входи.

Вова покосился на дверь и спросил:

— А разве здесь… нельзя?

— Я тороплюсь загримироваться, скоро начнется представление. А медвежонка ты не бойся, он родился в цирке и никого не трогает.

— Я не боюсь… — пытаясь улыбнуться, проговорил Вова, — у меня только… ботинки грязные… с улицы…

— Ничего, заходи, — любезно пригласил дрессировщик.

Вова медленно подвинулся к двери.

— Так о чем же ты хочешь поговорить со мной? — спросил дрессировщик, садясь перед огромным зеркалом.

— Мне и моим друзьям хочется научиться дрессировать тигров, чтобы вот как вы… ой! — вскрикнул вдруг Вова и попятился: он увидел, что медведь снова зашевелился.

— Нянька, лежать! — приказал артист и, сдерживая улыбку, спросил Вову: — Значит, хочешь быть дрессировщиком? А ты не боишься, что тигры могут наброситься на тебя?

— Так ведь вы расскажете нам, как их приучить, и револьвер дадите… в случае чего…

— Ну что ж, возьму вас в помощники, — согласился артист, и Вова от радости чуть не шагнул в сторону медведя, но вовремя удержался. — Только лет через пять, если к тому времени вы не передумаете. Кончите школу, поступите в цирковое училище, вот я вам все секреты дрессировки и открою. Может, тогда вы и без револьвера обойдетесь. Так что заходи в это же время, лет через пять, — и артист протянул Вове руку.