Она понимала, что холодность и неприступность Роуэна были только маской, за которой он скрывал свою уязвимость. Теперь Карен больше не сомневалась в этом. Однако, несмотря на то что она научилась его понимать, эта уверенность не облегчала решения стоявшей перед ней дилеммы.

Как ей убедить его в том, что он не должен опасаться своих чувств, что между ней и его бывшей женой нет ничего общего? Впрочем, он и так знал об этом и даже говорил ей, что она совсем не похожа на Клаудию. Нет, решение следует искать глубже.

Неужели история с бывшей женой так напугала его, что даже любовь Карен не может исцелить его от этого страха? Неужели теперь, когда она наконец нашла мужчину, которого способна любить до конца своей жизни, ей суждено его потерять из-за того, что он превратил свое сердце в неприступную крепость?

Было отчего прийти в отчаяние. Как же найти способ, чтобы достучаться до него, заставить его понять, что с ней происходит?

Как видно, ей придется признать, что такого способа не существует. Он отдалился, почувствовав угрозу, и эта угроза исходила от нее, Карен. Его испуг объясняется тем, что она ему небезразлична. Не будь его чувство к ней серьезным, оно бы не вызвало у него такой реакции. Карен могла бы чувствовать себя счастливой, она добилась своего и отвоевала себе уголок в его сердце, хотя эта мысль ее почему-то не обрадовала.

Торни начал убирать со стола.

— Сегодня овсянка вам не понравилась? Может быть, приготовить яичницу?

— Нет, спасибо, я не голодна. — Карен вымученно улыбнулась и, торопливо проглотив остатки кофе, направилась в офис.

Роуэн и Джефф стояли у чертежной доски и обсуждали план рабочего дня. Не прерывая своих объяснений, Роуэн приветствовал Карен беглым кивком.

Она заняла место за серым столом и продолжила составление таблиц, работу над которыми начала накануне. Минуту спустя за окном взвизгнули тормоза — прибыла строительная бригада.

Джефф захлопнул блокнот и сунул его в папку.

— Мне нужно поговорить с бригадиром. Вернусь через минуту. — Дверь захлопнулась, и он с грохотом сбежал по лестнице.

В офисе повисла тишина, и Карен осторожно взглянула на Роуэна. Его серые глаза были полны смятения. Как будто перед Карен приоткрылось окно, через которое она могла заглянуть в его душу, раздираемую болью, недоверием и страстью. Да, он хочет ее, он ее любит, но никак не может решиться признаться в этом.

Он ответил ей долгим взглядом, затем отвернулся к чертежной доске, притворившись, будто что-то ищет в бумагах, и, наконец, положил на стол стопку чертежей:

— Я хочу проверить это еще раз. У вас с Эллисом есть расхождения в расчетах.

Резкость, с которой он произнес эти слова, покоробила ее. Карен попыталась снова заглянуть ему в глаза, но наткнулась на привычную маску деланного безразличия.

— Насколько я понимаю, нам снова предстоит преодолевать взаимную неприязнь? — Слова вырвались раньше, чем она успела сдержаться.

Он холодно улыбнулся:

— Надеюсь, что нет, Карен. Выбор за тобой. Я уверен, что после… вчерашнего разговора мы оба поняли, чего хотим.

Усилием воли Карен заставила себя спокойно посмотреть в его холодные циничные глаза.

— Как видно, вчерашняя ночь для тебя ничего не значит.

— Напротив, она очень много для меня значит. Я просто обрисовал перспективу, — ответил он с невозмутимостью, приводившей ее в ярость. — Просто ты со своим характером непременно хочешь сделать из этого проблему.

— К черту твои перспективы! Можно подумать, что мы обсуждаем статистические данные, а не человеческие чувства.

— Ты морочишь себе голову какими-то женскими фантазиями. Вернись на землю, Карен. Роуэн стремительно шагнул к ней и, рывком подняв со стула, стиснул в объятиях. — Только это реально, Карен, а больше ничего не существует. — Взяв ее за подбородок, он запрокинул ей голову и склонился к ее губам.

Карен попыталась вырваться, но его руки держали ее стальной хваткой. Железные объятия сжимались вокруг нее все сильнее, а его рот все настойчивее впивался в ее губы, пытаясь разомкнуть их. В конце концов она почувствовала, как его язык проскользнул между ее губами, а бедра вдавились в ее живот. Ее бросило в жар. Отстранившись, Роуэн взглянул на нее из-под опущенных век.

У Карен кружилась голова, ей не хватало воздуха. Она понимала, что нужно спасаться бегством, пока…

— Нет, — простонала она, отворачиваясь от неотвратимо приближающихся губ, — нет… я не хочу…

— Нет, хочешь, — его шепот завораживал, а горячее дыхание обжигало щеку, — мы оба этого хотим. — И Роуэн снова прижался к Карен, не отпустив до тех пор, пока она не перестала сопротивляться. Острое желание растеклось по ее венам, и Карен разомкнула губы, наслаждаясь вкусом его поцелуя, близостью его тела. Она знала, что в следующее мгновение он отвергнет ее…

Роуэн и не скрывал этого.

Его губы требовательно впились в ее рот. Карен запустила пальцы в его густые темные волосы и покорилась велениям своего тела. Роуэн обхватил ее за плечи, заставляя откинуться навзничь, на стол. От прикосновения грубой ткани, под которой ощущалась набухшая выпуклость, сердце Карен забилось так сильно, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Она инстинктивно выгнулась ему навстречу, но Роуэн уже оторвался от нее, тяжело дыша и глядя на нее потемневшими бездонными глазами.

Не произнеся ни слова, он развернулся и вышел.

Карен рухнула на стул. Минуты шли одна за другой, а она все сидела, не шевелясь и не слыша ничего, кроме гудения крови в висках. Он снова одержал верх, снова разжег в ней пламя желания, а потом равнодушно отвернулся. Но теперь Карен знала, почему он так поступает, и понимала, что больше этого не допустит. Она обязана сделать выбор — принять его любовь в том смысле, в каком он это понимает, или забыть о нем.

Для них обоих любое из этих решений было бы благом.

В конце концов ей удалось выровнять дыхание, и она развернула чертежи, которые он бросил ей на стол. Линии на белой бумаге сплетались в мешанину черных фигур, и Карен никак не удавалось сосредоточиться. Отчаянным усилием воли она приказала себе успокоиться и приступила к кропотливой проверке чертежа. Со второй попытки ей удалось обнаружить расхождение. Джефф не учел увеличения веса.

Через двадцать минут на лестнице послышались его шаги. Карен вышла к нему навстречу.

— Поднимись со мной на платформу, я хочу тебе кое-что показать. — Она протянула ему чертеж. — Вертикальные колонны вызывают сомнение. Мне кажется, там слишком много неточностей.

Вытянув шею, Джефф всмотрелся в чертеж и нахмурился:

— Роуэн сказал, что ты настаиваешь на четырехдюймовых трубах.

Карен тяжело вздохнула. Джефф никогда не прислушивался к конструктивным замечаниям коллег, воспринимая их как критику в свой адрес. А в последнее время он стал таким раздражительным, что Карен вообще не решалась обращаться к нему с советами. Она постаралась говорить как можно спокойнее, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Верно, но это было до того, как мы установили здесь «Большую Берту». — Она указала на кран, водружавший бледно-зеленую тарелку антенны на серый пьедестал. Падди и Джек страховали трехсотфунтовую антенну, а Сирил устанавливал фидер. Серебристая антенна представлялась Карен знамением космической эпохи.

— Ты просто добавил восемьсот фунтов и поднял ее на пятнадцать футов, — спокойно продолжала она. — Ты понимаешь, что произойдет, если ветер усилится до штормового?

Джефф пожал плечами:

— Я проверил расчеты. Конструкция устоит, что бы ни преподнесла нам природа. Если не веришь, проверяй сама.

Они вернулись в офис, и Джефф вынул из залитой кофе коричневой папки ворох бумаг.

— Вот, смотри.

— Обязательно, — пробормотала Карен.

— Вечно твои выдумки, — фыркнул Джефф.

— Ты не забыл, что сам попросил меня контролировать твою работу?

— Ладно, ладно. — Он примирительно поднял руки. — Но это было раньше. Теперь я в полном порядке. Опять же, если мой проект устраивает Роуэна, то должен устроить и тебя. — Джефф коротко рассмеялся, сгреб стопку чертежей и вышел из офиса. Дверь с грохотом захлопнулась.