Карен мрачно покосилась на Роуэна, настороженная такой внезапной переменой в его настроении. С какой непреклонностью он только что высказывался против всякого сближения, и вдруг сам предлагает составить ему компанию. Наверное, он сожалеет о том, что не разрешил ей перебраться в деревню.

— По правде говоря, мне действительно нужен шампунь.

«Зачем я это сказала? — с легким раздражением подумала она, — шампунь я могла купить и в деревне». И все же возможность уехать с участка, пусть даже и на несколько часов, обрадовала ее. Но ведь придется ехать с ним! Проклятие! Впрочем, даже это не помешает ей купить себе шампунь. Карен бросила взгляд на свои чертежи.

— К полудню я закончу.

— Отлично. Мы выезжаем сразу после завтрака. И кстати, Карен… — в его голосе неожиданно зазвучали приветливые нотки, — как правило, мы не работаем по шестьдесят часов в неделю. Когда начнется строительство платформы, у вас появится свободное время.

— Что?

— Свободное время. Вы и так работаете день и ночь. Даже самым сознательным инженерам требуются выходные дни.

— Что ж… перед отъездом мне хотелось бы осмотреть здешние места.

— Хорошо. Значит, до завтра. — И он закрыл за собой дверь.

Роуэн сказал, что у нее появится свободное время. Вспомнив о том, какие планы она строила перед отъездом, Карен вздохнула. Она почувствовала облегчение, как будто с ее плеч сняли тяжкую ношу. Ей так много хотелось успеть: сначала она осмотрит деревню, потом поедет на побережье. Еще она мечтала увидеть развалины римских памятников, прогуляться по горам при лунном свете и постараться сделать так, чтобы сюда смогла приехать Афина. Они могли бы объездить замки Йоркшира и посетить руины аббатства. Карен улыбнулась. Афина могла бы проводить целые дни на пленэре, делая фотографии для будущих картин.

В ту ночь Карен спились холодные серые глаза и высокая худощавая фигура, увенчанная шапкой темных волос. Где-то вдалеке послышалось уханье совы, и Карен проснулась, изнывая от тоски, причину которой и сама не могла бы объяснить.

Она уже не так радовалась предстоящим выходным дням.

На следующее утро небо затянули облака. Не обращая внимания на собиравшийся дождь, Роуэн опустил верх «ягуара».

— Люблю рисковать, — объяснил он, и в его глазах сверкнул вызов.

С опаской покосившись на Роуэна, Карен вынула из сумочки шарф из узорчатой ткани и, туго стянув им воротник куртки, устроилась на кожаном сиденье.

Выехав на шоссе, машина набрала скорость.

— Надеюсь, вы не боитесь? — выкрикнул Роуэн, но из-за визга покрышек его слов почти не было слышно.

— Совершенно! — закричала она в ответ, подумав про себя, что говорит неправду. На самом деле Карен оцепенела от страха, но ни за что на свете не согласилась бы признаться в этом. Свирепое выражение лица Роуэна красноречиво говорило о его любви к скорости и наслаждении, которое он испытывал за рулем своей машины.

Когда-то ей тоже довелось пережить это ощущение власти над мощным автомобилем, повергавшее ее в трепет, но все неожиданно и трагически закончилось в тот день, когда погиб ее отец. Через неделю она продала «йенсенхили», который он подарил ей на день рождения, и решила ограничиться респектабельным «вольво». Теперь, когда за рулем сидел Роуэн, она испытывала ужас, к которому примешивалось возбуждение от ощущения огромной скорости, с которой машина мчалась по направлению к Йорку. Деревня промелькнула мимо, и телефонные столбы вдоль шоссе слились в сплошную линию. Карен сползла пониже на сиденье и вцепилась в ручку дверцы; холодный ветер трепал ее волосы и рвался за ворот куртки.

Роуэн представил Карен офис-менеджеру компании Пикеринга, суетливому маленькому человечку, который терпеливо приносил ей все необходимые папки. Сидя за длинным столом, Карен перелистывала бумаги, пока не отыскала нужные документы. Она сделала копии, сунула их в свою кожаную папку и принялась ждать, когда Роуэн разыщет список подрядчиков. После тщательного отбора они выбрали три кандидатуры. К немалому удивлению Карен, всех троих предложила она. Что ж, видимо, иногда Роуэн все же прислушивается к ее мнению.

— Вас устраивает их опыт? — Не отрываясь от списка, Роуэн записал название последней компании. — Если нет, я готов продолжить поиски.

— Почему вы спрашиваете меня? — Карен изумленно уставилась на него. — Я думала, вы хотите оставить окончательное решение за собой.

— Мне было интересно посмотреть, как вы справитесь с отбором, — ответил он со свойственной ему бесцеремонностью.

— Я полагаю, выбор должен основываться на тщательной проверке.

— Звучит убедительно, — заметил он таким тоном, что Карен снова невольно задумалась о том, чем вызвана его внезапная любезность. Роуэн отложил ручку и поднялся из-за стола.

Собрав свои вещи, Карен вслед за ним направилась к выходу.

Несколько миль отделяло их от Йорка, когда Роуэн неожиданно обернулся к ней.

— Уже третий час, наверное, вы проголодались.

— Что ж, пожалуй…

— Мы заедем в Нэрсборо и выпьем чаю у моей матери.

— О, мне бы не хотелось ее беспокоить, — пробормотала она.

Чего ради ему вдруг вздумалось знакомить ее со своей матерью? Карен провела ладонью по своим зеленым шерстяным брюкам. Она носила их еще в колледже. Что и говорить, для похода в гости они явно не годились, хотя были теплыми и хорошо сидели на ее длинноногой фигуре. И все же перед отъездом Роуэн мог предупредить ее о своих планах.

Она украдкой покосилась на него.

— Вы уверены? Вряд ли она обрадуется незваным гостям.

— На этот счет можете не беспокоиться. Нам придется там задержаться — чертов карбюратор что-то забарахлил.

Карен вздохнула. Неприятности с машиной! Ей следовало бы догадаться. Она с трудом подавила странное чувство разочарования.

— Вы сами ремонтируете машину? — спросила она, украдкой покосившись на его безукоризненно чистые ногти.

Его губы тронула улыбка.

— Конечно.

— Мне казалось, ремонт «ягуара» относится к области особого искусства.

Роуэн пожал плечами:

— Он устроен немного сложнее других автомобилей, но свой я собирал сам, поэтому знаю, как он устроен.

— Если я не ошибаюсь, это старая модель? Как он хорошо сохранился, — добавила Карен, оглядев салон, отделанный дорогой древесиной ореха, с надраенными до блеска приборами и рукоятками.

— Последний легковой автомобиль такого типа сошел с конвейера больше девятнадцати лет назад, — не скрывая гордости, ответил Роуэн, уверенно нажав на акселератор. После некоторой заминки машина с ревом преодолела очередной подъем и взлетела на гребень холма. Неожиданно перед Карен открылся сказочный вид: вдали из тумана поднимались руины замка. На переднем плане виднелись арки виадука, перекинутого над рекой, сверкавшей, как расплавленный металл, и усеянной яркими красными и синими пятнышками лодок, безмятежно проплывавших под мостом.

— Просто дух захватывает! — воскликнула она.

— Пожалуй, только я слишком привык к этому. Даже красотой можно пресытиться, если видеть ее изо дня в день.

Пресытиться? Может быть, так он думает и о женщинах? Вздохнув, Карен погрузилась в созерцание пейзажа. Ей нет до этого никакого дела. Она не станет вмешиваться в его жизнь, так же как и он в ее.

— Моя мать пришла бы в восторг, — мечтательно заметила она. Роуэн вопросительно приподнял бровь, и Карен добавила: — Она пишет картины, делает обложки для издательств. В основном на исторические темы, поэтому вечно ищет фотографии замков и старинных поместий.

— Наверное, дом моих родителей показался бы ей заслуживающим внимания. Там есть все, что для этого необходимо, включая, — он возвысил голос, прекрасно имитируя интонации Винсента Прайса, — особый, мистический дух.

Машина свернула на вымощенную гравием аллею и миновала кованые ворота, обрамленные двумя гигантскими гранитными колоннами. Подъездная аллея была обсажена березами, их гладкие белые стволы терялись в вышине среди раскинувшейся балдахинами листвы. В конце аллеи сквозь кроны деревьев начали вырисовываться очертания великолепного готического особняка с островерхими крышами, увенчанными башенками и кирпичными каминными трубами.