— В каком смысле? Что мужчины клеились ко мне, потому что я невероятно хороша собой?

— И это тоже, — подмигивает мне Луиш. — Но нет, из-за богатства твоего отца?

— Ну, мальчишки, с которыми я зависала, пока росла, сами не бедствовали. Потом был Джонни Джефферсон, а он, ты же знаешь, в деньгах недостатка не испытывал.

— Но при этом ты живешь в студии в Кэмдене…

— Жила, — поправляю я, мимолетно вспомнив, как он забирал меня оттуда на похороны. — Я все еще скучаю по той квартирке.

— Почему?

— Потому что она была моя. Ну, она мне не принадлежала, но была первым и пока единственным местом, где я жила самостоятельно.

Луиш кивает:

— Что ж, я вырос в крошечном домике, делил комнату с четырьмя братьями и не мог дождаться, когда же свалю оттуда.

— Я думала, вы с семьей близки?

— О да, близки. Но впятером в одной комнате — это перебор.

Смеюсь:

— И теперь ты живешь в этом большом доме совсем один.

— Давай-давай, сыпь соль на рану.

— Да шучу я! Ну разве тебе не нравится такая жизнь? Наверняка ведь нравится!

— Что ж, он довольно большой. Но нет, на самом деле одиночество мне не по душе.

— Уверена, ты не раз приводил сюда женщин. — Искоса смотрю на него, и он лишь закатывает глаза.

— Чтоб ты знала, я никогда никого сюда не приводил.

— Серьезно? — удивляюсь я.

— Серьезно. — Луиш пожимает плечами и отводит взгляд.

Есть что-то невероятно милое в том, что никакая другая женщина не запятнала дом своим присутствием... Не то, что Лора в доме Уилла.

Ох, ну опять. Пора прекратить их сравнивать.

«Бросил бы он Лору?

Или завел бы со мной короткую интрижку, а потом вернулся к ней?»

Хватит! Хватит мучить саму себя!

Луиш подливает мне вина, потом встает и направляется к буфету. Смотрю, как он вытаскивает пакет с обжаренными в меду орешками кешью и высыпает их в миску. Осмелюсь ли я сказать вслух, что сегодня он выглядит очень сексуально? На нем серая толстовка с закатанными до локтей рукавами, открывающими смуглые руки. Черные волосы длиннее, чем когда мы впервые встретились, и теперь падают чуть ниже бровей. Не свожу с него глаз, когда он пододвигает ко мне орешки.

— Что думаешь насчет следующей гонки? — спрашиваю я.

— Все пройдет хорошо. Машина в Сингапуре управлялась как мечта, так что…

— Скрестим пальцы за Японию. Ну а потом будет Бразилия.

— Угу…

— Твоя домашняя гонка. Семья собирается прийти?

Луиш хмыкает в ответ:

— Ну, если только им места хватит.

— Эй, — вдруг вспоминаю я. — Ты всегда слушаешь музыку перед гонками, чтобы настроиться?

— Ну да, — неохотно подтверждает он.

— Я видела тебя в наушниках, — поясняю я. — А что ты слушал?

— Думаю, тогда это были «Кемикал бразерс».

— Музыка сработала. Ты выиграл!

— Дело не только в музыке, Дейзи. — Он смотрит на меня в упор в течение пяти долгих секунд, прежде чем отвести взгляд и сделать глоток. — Как Холли? Ты мне так и не рассказала, что ее так расстроило в Сингапуре.

— Нет, — мямлю я в ответ. — Да и сейчас, наверное, мне не стоит…

— Большой секрет?

Я колеблюсь. Знаю, он все сохранит в тайне, но вдруг Холли была бы против? Не думаю…

— Ладно, я тебе доверяю.

Он кладет руки перед собой на барную стойку.

— Каталина беременна.

— Правда? — вытаращивается на меня Луиш, и я ввожу его в курс дела.

— У меня тоже есть большой секрет, — заявляет он после того, как мы исчерпали эту тему.

Я с любопытством смотрю на него:

— И какой же?

— Мне предложили погонять за другую команду.

— Да ладно? — У меня обрывается сердце. — За какую?

Луиш рассказывает, что речь о той команде, на которую сейчас работает Кит Брайсон. Контракт его напарника, Эмилио Риццо, закончился, но так как Риццо неудачно выступал весь сезон, о продлении не может быть и речи. Прессе же скажут, что он сам принял решение уйти на заслуженный отдых. Как-никак, ему уже тридцать пять.

— Но та команда, похоже, получше нашей будет?

Луиш серьезно кивает. Они выигрывали чемпионат последние три года. Наша же команда обычно занимает четвертое или пятое места.

— И ты собираешься принять их предложение?

— Ну, денег там будет гораздо больше, — небрежно замечает он, умудряясь при этом не выглядеть хвастуном. — Но я пока не знаю. Отчасти я предан Саймону, но он ведь собирался уволить меня, если бы я плохо откатал в Италии, так что…

— Не думаю, что мне будет так же нравиться там работать, если ты уйдешь, — бормочу я, наморщив нос.

Луиш фыркает и похлопывает меня по руке:

— Ну а ты, плюшка, должна поступить в школу поваров. Тогда скучать по мне не придется.

Я смеюсь в ответ:

— Но тогда я буду скучать, потому что совсем не буду с тобой видеться!

После вина я слегка опьянела и чувствую себя такой любвеобильной.

— Ой, — ухмыляется он. — Только подумать, как ты чуть было не поцарапала мою «феррари»…

— Да ты тогда чуть меня не переехал, придурок! — шутливо восклицаю я. — А еще обозвал пигалицей!

— Не было такого! — Луиш хватается за голову.

— Было, было!

— Неужели?

— Ага!

— Ужас! Прости, — добавляет он.

— М-м-м… Когда-нибудь я, быть может, и прощу тебя…

Мы так сидим и болтаем еще полчаса, а потом он вдруг спрашивает, не голодна ли я.

— Есть немного.

— Хочешь, заскочим в китайский ресторанчик внизу по улице?

— Отличная идея!

— Хорошо, я только накину что-нибудь.

Жду в прихожей, пока он рыщет в шкафу под лестницей и вытаскивает оттуда черную косуху. Вытянув голову, окидываю беглым взглядом его гостиную. Там огромное эркерное окно, выходящее в палисадник. На улице сейчас темно, но на долю секунды я представляю, как сижу с чашечкой кофе на белом дизайнерском кресле в солнечный день. Трясу головой — должно быть, я уже совсем пьяна.

— Готова? — справляется Луиш. — Мне надо включить сигнализацию.

Я иду к парадной двери, Луиш сразу же открывает ее и выпроваживает меня под писк охранной системы. Мы двигаемся по тропинке к дороге.

— Поверить не могу, что Хэмпстед всего в нескольких минутах езды на метро от центра, — задумчиво говорю я. — Здесь все так пасторально.

— Именно поэтому мне здесь и нравится, — отвечает Луиш. — Лучшее от обоих миров. Хэмпстед-Хит в той стороне, — указывает он назад. — Сколько же там голодных лебедей и уток!

Я прыскаю от смеха, а Луиш одной рукой обнимает меня за плечи и крепко прижимает к себе. Чувствую, как краснею в темноте, но не думаю, что он это замечает.

Ужин проходит на ура. Мы болтаем обо всем и ни о чем, и я понимаю, что давненько так не отдыхала. Но вот приходит время десерта. Луиш настаивает, чтобы мы заказали яблоки в карамели и бананы с мороженым, и я действительно не хочу, чтобы вечер заканчивался.

Мы выходим на бодрящий ночной воздух, и я бросаю взгляд на часы — десять вечера.

— Мне пора домой.

— Не желаешь зайти на чашечку кофе?

— Нет, — качаю я головой, — нужно добраться до Холли, и не думаю, что позже мне хватит сил.

— Ты всегда можешь переночевать у меня, если что.

— Нет, нет, я не могу. — А не могу ли я?

— Почему нет? Места у меня полно.

— Нет, лучше мне вернуться домой.

— Но ты же уговорила меня тогда переночевать у твоей бабушки, — подкалывает Луиш, но я продолжаю нерешительно мяться, и он отстраняется. — Ладно, дело твое. Вызвать тебе такси?

— Не надо, я прокачусь на метро. — Чуть помедлив, я добавляю: — Спасибо за чудесный вечер!

— Всегда пожалуйста. Спасибо, что заскочила.

Мы какое-то время стоим и улыбаемся друг другу. Я хочу чмокнуть его в щеку — хотя бы в щеку, — но раньше нам не были свойственны такие проявления чувств. Поэтому я просто делаю шаг назад.

— Ну, тогда пока.

— Пока! — Луиш отворачивается и бросает через плечо: — Увидимся на следующей неделе.

— Непременно, — кричу я, ощущая какую-то странную пустоту в душе, пока взбираюсь по крутому склону к станции метро.