И план, который незаметно сам собой созревал в моей голове в течение всего дня, воплощается в жизнь.

Бет Вилье – шпионка.

Нет. Как насчет . . . Бет Вилье – Мата Хари из Мейфэйра.

Я хихикнула про себя. Я снова гуляю на высоких каблуках. Ноги должны жутко болеть, но этого не происходит. Закутавшись в тренч Селии, репетирую роли в своей голове.

Ой, какая приятная неожиданность видеть Вас здесь! Да, я встречаюсь с другом, его зовут Джеймс. Джеймс Макэндрю. Он владеет галереей неподалеку и предложил встретиться в этом баре и вместе выпить. Ума не приложу, почему он опаздывает. Вы хотите угостить меня выпивкой? Что ж, благодарю вас, это было бы чудесно. Это платье? Оно мне подходит? Вы так добры...

Мистер Р и я прекрасно ладим в моем воображении. Тем временем я добралась до ярко освещенных и оживленных улиц Сохо. Я очень хорошо запомнила дорогу. На самом деле, я могу в точности проследить свой путь. Даже могу восстановить в памяти лица прохожих, и то, в витрины каких магазинов я смотрела. Должно быть, поэтому полицейские заставляют людей воссоздавать в памяти сцены преступлений как можно скорее после происшествий, прежде чем воспоминания станут туманными и смутными.

Я свернула на темную, незаметную, небольшую боковую улочку с домами эпохи Регентства. Забавное местечко для бара. Вы должны знать о нем, чтобы найти. Даже если случайно наткнуться, оно не похоже на место, куда можно попасть с улицы, так как скрыто и находится ниже первого этажа.

Стоя у железных перил, я делаю глубокий вдох и собираюсь с духом.

Я это сделаю. Я воспользуюсь случаем. Я не буду бояться.

Я иду вниз по металлической лестнице, мои шаги звучат с большей уверенностью, чем я себя чувствую на самом деле. Я могу видеть сквозь окна в конце лестницы, но помещение слабо освещено внутри. Я вижу людей, сидящих за столиками, отблески пламени отсвечивают на их лицах. Другие фигуры двигаются по комнате. Я смотрю на входную дверь. Она угольно-черная, и на ней белыми буквами написано «АСИЛУМ».

Уже слишком поздно отступать. Будем надеяться, что внутри меня не ожидают душевнобольные. (прим.переводчика Асилум – Убежище, но также переводится как Лечебница. Игра слов с названием бара – Лечебница для душевнобольных.)

Я дрожу от волнения, пальцы слегка трясутся, когда я толкаю дверь, чтобы войти. Она не заперта и открывается медленно и тяжело. Внутри небольшое фойе. Фонарь в форме звезды висит на цепи, распространяя приглушенный свет. Небольшая табличка гласит: Оставь надежду, всяк сюда входящий.

Что это за место?

Я делаю еще несколько шагов. Никто меня не останавливает, хотя там стоит стул и стол, на котором лежат раскрытая книга в кожаном переплете, серебряная ручка в старомодном держателе и чернильница. А также черный жестяной ящик с надписью «Асилум» золотыми буквами.

Проход к бару свободен, и я осторожно заглядываю, моргая, чтобы привыкнуть к тусклому освещению зала. Люди утонченные и очень нарядно одетые пьют за столиками, и слышно слабое журчание разговора. Бокалы для вина, фужеры для шампанского и стаканы для коктейля мерцают в отблесках свечей. Мой взгляд устремляется в глубину бара, где у дальней стенки с потолка на цепях свисают несколько клеток. Внутри каждой находится человек. Я вглядываюсь сквозь тени.

Я действительно вижу то, что вижу?

Я смотрю на женщину, одетую лишь в черное нижнее белье. Ее запястья закованы в наручники, соединенные длинной цепью. На ней туфли на высокой шпильке, кожаные ремни оплетают ноги. Ее лицо наполовину закрыто маской, которая блестит и сверкает, инкрустированная металлом, а ее волосы собраны в тугой «хвост». Ухватившись за прутья клетки, она движется плавно и чувственно, стараясь максимально вытянуть ноги в замкнутом пространстве. В остальных клетках также: на женщинах очень мало одежды, их лица прикрыты, все по-разному закованы. И лишь в одной из клеток – мужчина с голым торсом одет лишь в кожаные шорты. На его шее ошейник с шипами. Он прикован за ошейник к потолку своей клетки и постоянно смотрит на пол.

Пока я смотрю, пытаясь осознать то, что вижу, мужчина в элегантном деловом костюме подходит к одной из клеток. Девушка внутри садится и держится так, будто ее проверяют. Мужчина наклоняется вперед и что-то шепчет ей, на что она смиренно склоняет голову, а затем опускается перед ним в некой позе почтения. Он продолжает говорить через прутья клетки, и она слегка кивает. Мгновение спустя он открывает клетку и вытягивает ее за цепь между запястьями. Она без сопротивления следует за ним между столиками.

Что происходит? Это какой-то бордель? Это действительно то место, где мистер Р и его девушка любят тусить?

- Что ты здесь делаешь? Кто ты? – голос резкий и агрессивный вырывает меня из раздумий. Я подскакиваю от неожиданности и оборачиваюсь. Передо мной стоит мужчина. На первый взгляд он кажется обычным – среднего роста и одет в черное – но он страшный. У него бритая голова, которая вместе с половиной лица покрыта татуировками со спиралевидным, примитивным узором.

Эффект создается причудливый и пугающий. В устремленных на меня глазах горят ярость и угроза. Они настолько светлые, что кажутся почти белыми.

- Как ты сюда попала? - рычит он. Несколько сидящих неподалеку людей оборачиваются, но, очевидно, не заинтересовались происходящим. Возможно, они привыкли к такому.

- Я… Я…. дверь была открыта… - ответила я, запинаясь и краснея. Чувствую, как мои руки начинают снова трястись, - Я думала...

- Это закрытый клуб, только для членов, - шипит он, - Вам категорически запрещено входить. А теперь убирайся и перестань лезть, куда не следует.

Он смотрит на меня яростно и с презрением. Я чувствую себя, как непослушный ребенок, униженный на глазах у всех. Я съеживаюсь от его угрожающей позы как беспомощная дура.

- Ты слышишь? - противно шипит он. - Уходи сейчас же, или я сам выведу тебя.

Я нахожу в себе силы сдвинуться с места и отступить в маленькое фойе, а затем к входной двери. Я поднимаюсь по лестнице на улицу, дрожа, в ужасе от всего, что случилось. Слезы жгут глаза.

Какой смысл? Как я могла подумать, что смогу найти свое место в этом ужасном городе? Зачем я потратила столько денег, стараясь притвориться соответствующей женщиной, когда я такая дура?

Это все кажется таким безнадежным. Адам был прав, бросив меня. Я никогда не смогу стать тем, кем хочу. Стоя под фонарным столбом на улице, я начинаю плакать навзрыд. Хорошо, что вокруг так мало людей. Я роюсь в кармане плаща, надеясь найти пачку бумажных платков, а слезы все катятся по лицу. Я шмыгаю носом и вытираю слезы тыльной стороной ладони. Всего несколько недобрых слов, и я расклеилась, ощущая себя более одиноко, чем когда-либо.

- Эй, Вы в порядке?

Поднимаю голову на голос, но я ослеплена слезами. Однако он кажется знакомым. Уверена, что слышала этот голос раньше...

- Вы плачете. Я могу вам помочь? Вы заблудились?

Я поднимаю глаза и вижу его. Его лицо освещается светом уличного фонаря и в его взгляде явно читается беспокойство. Когда я понимаю на кого смотрю, мой желудок, совершив сальто, камнем падает вниз. Выражение его лица меняется. Он выглядит ошеломленным, хмурится и улыбается одновременно:

- Вы – девушка из квартиры Селии. Что Вы здесь делаете?

- Я… Я… - я заморгала, глядя на него снизу вверх. Он так невероятно близко, и его близость лишает меня сил мыслить рационально. Все, о чем я могу думать – это о его красивых глазах, таких глубоких и властных под густыми черными бровями, и о том, как совершенен его рот. Каково это, когда тебя целуют эти губы? Каково ласкать это красивое лицо? Мне хочется протянуть руку и коснуться пальцами его волевого подбородка, почувствовать шероховатость темной щетины.

- Вы потерялись? - он выглядит обеспокоенным.

Я киваю, стараясь не шмыгать носом: