моя марина!

ОНИ ЛЕТЯТ

ваши багряно-золотые

12 октября

Пушкинские Горы

Юля – Марине

Шлю фотку: мы с Алексеем в лодке посередине озера в журавлиный день – над нами пролетает клин за клином, какой-то массовый перелет.

А это лось Фагот, растущие рога Фагота в юности были похожи на кубки в руках бога вина и веселья Диониса. Фагот – наш Вакх. Теперь, когда его рога скорее смахивают на весла, – гребец. И «веточник», любит ветки. Каждый день мы таскаем ему ветки – малины, ивы. Зимой хвою. И охапками носим Фаготу иван-чай.

14 октября

Пушкинские Горы

Юля – Марине

Sms: Гуси летят

нескончаемым

потоком.

К снегу.

И ночью летят

и днем.

Все небо

в гусях. Клинья

встречаются

в пути. Гусиное

гусиное небо

на Покрове

19 октября

Пушкинские Горы

Юля – Марине

А ведь для выкармливания, Марин, есть еще и соска. С ней такая морока, ой-ой-ой! Это бесконечное подогрел, покормил, сполоснул, прокипятил. Так мы растили косуленка Лушу, так мы выкармливаем лосенка Ладу.

С Ладой случилась история (я вам писала?): она у меня проглотила соску. Жадно пила молоко и проглотила. А это инородный предмет! Я чуть с ума не сошла.

Стою, на мне лица нет, и среди прочих пришел меня поддержать и утешить наш пьющий помощник Гена, рассказал, как в детстве проглотил металлический шарик – и ничего!

Я пересказала Андрею.

– Видишь, – говорю, – Гена проглотил металлический шарик в детстве, и все нормально.

На что Андрей мне ответил:

– А ты посмотри теперь на Гену. Разве?

Слава богу, обошлось, и сегодня – в День Царскосельского лицея – Лада «выдала» соску нам обратно.

24 октября

Пушкинские Горы

Юля – Марине

У нас происшествие: Фагот выбил рогами дверь и ушел – жениться (начался гон). Мы искали его целый день – по полям и лесам, столько куч, накопанных кабанами в полях. Золотые липы, вязы и клены. Мы ходили и кричали на все лады: «Фагот! Фагот!» А он вышел уже на трассу на Новгородку – Псков. Шагал по обочине, как хиппи. Мотал головой и голосовал.

Золотая, золотая (!!!), Марина, осень.

И лось на тропе любви.

Он шел, покачивая по пути рогами-веслами. Бродяга с «серьгой» на шее. Был такой наполненный жизнью и счастливый. Так красиво смотрелся в чистом поле, осеннем, залитом солнцем, и с дубами (одинокие дубы в чистом поле).

Шел…

И это, Марина, очень хорошая и счастливая была прогулка.

Вернули его на печенье.

Три килограмма на тридцать километров.

За любовь.

5 ноября

Москва

Юля – Марине

Привет, Марин! Я в Москве.

У нас там повсюду туманы и дожди, ветер, ночью звезды и крик неясыти.

Гусь мой Хиддинк встал!!! елки-палки, на крыло!

Все время сидит на горе, на горках, пусть это даже куча дров – к высоте привыкает. Он бегает уже на одних носочках, как балерина на пуантах, и почти оторвался от земли – все-таки для домашнего гуся и пять сантиметров это взлет и небо.

Волк мой меняет зубы, оставляя молочные мне в ладони.

Не знаю – возвращаться или нет в Москву на зиму, заранее плачу от расставания с моей волчицей (она воет без меня по ночам, да и со мной – тоже). Я там совсем одичала, только волк и гусь мне товарищи.

8 ноября

Москва

Юля – Марине

Мы с вами сейчас не увиделись и, в общем, давно не виделись, но вы обязательно знайте, что, во-первых, у меня все хорошо, во-вторых, я надеюсь, что у вас тоже, и в-третьих, я думаю и помню о вас всегда (особенно когда обнимаю гуся или волка).

Мне нравится там гулять, Марин, – простор, горизонт, у нас же здесь не видна линия горизонта, все дома, дома, а там закат так закат, даль так даль, земля, трава, река, ветер.

Мой гусь Хидька смотрит на вас в лучах солнца внимательно и нежно.

Когда его что-то интересует, он наклоняет набок голову и смотрит на вас одним глазом. Глаза у Хиддинка голубые в оранжевой окаемке, и вот так заинтересованно смотрит он на вас, и я вместе с ним, как вы нас, Марина, научили.

Будем счастливы и не заболеем гриппом!!!!

Ваша Юля.

9 ноября

Москва

Юля – Марине

И еще, Марин, в нашей глухой глуши у меня подруга – бывшая учительница музыки местной школы искусств, столбовая (ну, то есть, настоящая) дворянка – Наталья Михайловна Курманаевская. Ее бабушка с дедушкой после революции махнули в Китай, все было у них отлично. Потом они, бедняги, вернулись и привезли с собой маленьких детей (среди них и маму Натальи Михайловны). Родителей тут же посадили, детей распихали по всем родственникам – дальше череда безрадостных событий, и, в результате, Наталья Михайловна долгое время жила на Ворониче, а сейчас – в Пушкинских Горах.

Ей 75 лет, она молодец, с лыжными палками, помогая себе (больные ноги), каждый день гуляет, делает прекрасную «клюковку» (а это хороший повод с ней подружиться!), варит вкуснейший суп из тыквы, слушает джаз, поет, танцует и, вот, Марина, – сердечный поклонник ваших книг. Все, что у меня было вашего, я ей дала почитать, но ей хочется иметь свое, чтобы всегда под рукой.

Подпишите книгу Наталье Михайловне – и журавлиный клин прокричит ваше имя в небе, и деревья прошумят ваше имя на ветру.

14 ноября

Пушкинские Горы

Юля – Марине

Марин, привет! За окном темень, тишина, черные сосны, пруд, поля, луны нет. На черных ветках в лесу днем вода, все ветки в каплях. Трава в полях полегла. Подтопленные корни осин, ольхи.

Гуляю с волком, он находит в лесу дички и в этом туманном лесу хрустит яблоками.

Темнеет рано, и так живем в полутьме.

Гуся забираю в темноте на ночь. А он едва различим, какое-то смутное пятно мятущееся. Он то сливается с выпавшим снежком, а то и на черной земле не разглядишь.

Мы оба как будто с повязкой на глазах.

И только мелькание крыльев в темноте.

Несу домой, обняв. А гусь прохладный с мороза и с вечера, тяжелый! В глазах отражаются звезды, Млечный путь. Вдохнешь от пера – так пахнет сладко.

16 ноября

Пушкинские Горы

Юля – Марине

А с гусем ведь надо гулять, и каждый день! Хорошо, если солнце. А ливни! Вода повсюду, дождь по затылку течет под рубашку. Греешься у камина, и от влажных штанов – пар. Свитер быстро пропах дождями. Дождь моросящий, затяжной! Земля укрыта листьями намокшими, красные точки только осиновые листочки, а так почернело все, в канавах вода черная, и яблоки качаются на воде, не тонут.

А что гусю дожди? Как с гуся вода! Он будет гулять с еще большим наслаждением. Подставлять грудь и спину ветру. Окрас его становится четче и насыщенней. В солнечную сухую погодку перышки были как будто не очень серы, а тут цвет напитался и загустел от влаги, заиграл.

Так на японских гравюрах «кате-га» (вы знаете, Марина, по-японски это значит «цветы и птицы»), когда художник рисовал тушью, в особой пропорции разведенной на воде: птиц под дождем, на снегу, в тумане.

Недели дождей – гусь только рад!

А каково мне?!

Но зато – сколько ливней вместе, сколько бурь! (А у меня еще простуд и горячего чая с каким-нибудь грогом и вареньем.)

Но именно такие прогулки и сближают. У общего костра, котелка. Под одним плащом. Под днищем перевернутой лодки.

3 декабря