Помимо всего рыболовного, у Алексея на стенах висели косы, двуручные пилы, огромнейший молоток деревянный (он называется «барсик»), грузила от старинных рыболовных сетей и рыжие, изъеденные временем наконечники копий.
А вместо обычных пепельниц – осколки пушечных ядер, времен походов на Псков Батория.
Мы были на всех рыбалках вместе: на осенних, весенних, летних, немножко даже на зимних, на закате и на восходе.
Когда я наконец-то уговорила Алексея на ночную рыбалку, была уже середина осени – октябрь. И это была самая молчаливая из всех рыбалок. Мы покружили по озеру. Потом вытащили лодку на берег. Разожгли костер, но не сильный, а тлеющий. Там лежало бревно – для рыбаков, чтобы не горело, а тлело.
Время от времени к озеру, а это недалеко от усадьбы, выходил ночной сторож и светил фонарем.
Мы не говорили ни слова.
В три часа ночи я сказала, что поеду домой, и так же молча мы переплыли озеро. Уже были туман и ледяная вода, холод. Лодку мы оставили в камышах, и Алексей пошел меня провожать. Мы кружили по ночному Михайловскому, кружили. Кружили так же, как и по озеру. И у нас была причина – кружить.
Я писала о нем рассказы: «Струны и блесны» и «Чабрецовые берега» («Видели бы вы наши чабрецовые берега на косе между озером Кучане и речкой Соротью…»).
Я писала, а он-то, в общем, меня любил.
И все эти рассказы…
Да ни один ему не понравился.
5 сентября
Москва
Марина – Юле
Юлька, сочувствую!))
По собственному опыту знаю: воплотить подобного героя, да еще чтоб он остался доволен – практически невозможно. Как ни старайся, в его глазах ты даже к подножию не приблизишься той человеческой глыбы, которую он являет собой, не говоря о том, чтобы раскрыть глубину этой противоречивой и яркой натуры во всем ее величии!
Я немного хвораю, вернее, на грани. Да еще и на взводе. Тучи с солнцем, дождями и листопадом, особенно радуга – снесли мне крышу, ведь я же в небе живу, и все это великолепие сияет и проносится прямо сквозь сердце мое. Опять же, спросонок, попробовала встать на голову – и… ничего не получилось.
Что это? Неужели старость?
8 сентября
Пушкинские Горы Юля – Марине
Sms: Прозрачность
уже
осенняя
но ничего
золотого и
багряного
пока
только чистый
воздух
9 сентября
Пушкинские Горы
Юля – Марине
Sms: Меня
подвез
конюх
виктор иваныч
и лошадь
нежно
расцеловала
все
лицо
Так нравятся
ресницы
у лошади
всегда ношу
хлеб
в кармане
14 сентября
Бугрово
Юля – Марине
Sms: Начинается
золото
синий
горизонт
*** some
text missed
16 сентября
Москва
Марина – Юле
Здравствуй, Юлька!
Вчера я впервые за этот год ела арбуз!
Еще я стала большой поклонницей композитора Владимира Мартынова. Тут они с женой Татьяной Гринденко гостили на «Культуре» у бесхитростной Сати Спиваковой, которая все твердила: «Ой, ну какие же вы пессимисты. А вот я с вами поспорю!»
Заговорили о фольклоре. Он сказал, что не переносит Чайковского, вообще композиторы девятнадцатого века перекрыли воздух фольклору.
Гринденко:
– Вот у нас был фольклорный певец настоящий в гостях. И мы попросили его спеть какую-то песню. А он заплакал. «Как же я спою эту песню? – говорил он, утирая слезы. – Ведь сейчас осень… Может быть, потом, летом…»
Опять же Карлуша – сплошь радость – без пробелов!
Только послушай:
«Самое большее: Ты можешь вернуться к Тому, что Ты есть. Причем будучи всем этим. Тогда больше нет частей и нет связей… Потому что Ты просто есть. Потому что Ты и есть все части, все связи, вся разделенность. Все места, времена, все существа. Ты никогда не сможешь быть чем-то кроме Себя. Ты никогда не сможешь воспринять что-то «другое». И никогда не сможешь воспринять самого Себя.
Ни «что» невозможно.
И поэтому Ты есть все и ничто»[3].
Плюс еще очень много интересного, о чем не напишешь в одном коротком письме.
Смотрю на звезды вместе с тобой, не придавая значения эфемерным тучам.
Как дела с твоим фильмом про Михайловское?
17 сентября
Бугрово
Юля – Марине
Sms: Мне бы
хотелось
снимать –
шумит под
ветром
осока падает
падает
лист гуляют
тени от
солнца. Сейчас
на ветке с
красным
шиповником
сидел стриж
23 сентября
Москва
Марина – Юле
Ясный денек поманил меня на Ваганьково, где поверхность земную по щиколотку завалило листвой, мне подарили модные грабли – веером, и я сгребала листьев целые горы – и у Андрюхи Антонова, и у бабушки Груши. Еще купила рыжих хризантем и всем их напоследок – ведь стремительно приближаются заморозки! – посадила.
«Я, конечно, не такой знаток поэзии, как Седов, – говорил мне Андрюха Антонов, – но мне тоже хотелось бы прочитать тебе стихотворение… Иссы.
Видели всё на земле
Мои глаза, но вернулись
К вам – белые хризантемы…»
Да. Надо было белые. Но получились рыжие.
Тоже ничего.
25 сентября
Пушкинские Горы
Юля – Марине
Sms: веду
волка полем
в дождь,
ноги
мокрые но волк
счастлив
5 октября
Каошунь
Марина – Юле
Здравствуй, Юлька!
На острове Формоза, что значит «Прекрасный», как назвали Тайвань прибывшие сюда португальцы, в кронах акаций бушует сильнейший ветер с Южно-Китайского моря. Город Каошунь охвачен подготовкой к Празднику Полнолуния. Поэтому из далекой России для лунной церемонии специально был приглашен «Мистер Мун», чей личный месяц должен превратиться в полную Луну – со всеми ее кратерами и вулканами.
Мы возожгли ее в ночь полнолуния на необитаемом острове, на высоченном баньяне, под которым всегда царит прохлада, и только непуганые белые цапли и огромные черепахи обитают там. На озере цветут белые и пурпурные лотосы.
Сам «Мистер Мун» в плаще и шляпе своего отца Александра Ивановича, учителя по физкультуре и географии из уральского городка Нижние Серги, на плоту плыл по озеру с шестом вместо весла – в окружении настоящих золотых рыбок, а из воды торчали головы удивленных черепах.
Все просто шок испытали – и люди и звери, когда над Лёниной личной луной – воссияла – всеобщая.
В парк пришли тысячи тайваньцев, сначала они в полной тишине любовались лунами, но вдруг все разом запели какую-то древнюю лунную песню, и долго пели под перевернутым ковшом Большой Медведицы и грохот волн Южно-Китайского моря.
Тут мне приходит sms:
«Марина!
Есть заказ
сочинить поэму
об одной
московской
75-летней
старушке.
Возьметесь?»
9 октября
Пушкинские Горы
Юля – Марине
Sms: дорогая
