– Сначала он не мог поверить, что его дочь на такое способна. Он заплакал.

– Прямо при тебе?

– Да. Я поклялся, что мои намерения…

– …чисты, конечно. И что тогда?

– Он обещал нам помочь. В тот момент у него было совсем немного свободных денег. Он мне их сразу же вручил.

– Где эти деньги?

– У Моники. Она прячет их в своем письменном столе.

– А что с остальной суммой?

– Он обещал собрать деньги ко вторнику. Сказал, что ждет крупную выплату.

– От кого?

– Я не знаю.

– Он сказал тебе, чем занимается?

– Очевидно, он не мог этого сказать.

– Почему?

– Потому что он нигде не работал. Но я не смог разузнать, откуда он берет деньги. Знаю только, что у него был приятель, они действовали вдвоем.

– Ты видел этого приятеля?

– Один раз, на бульваре.

– Высокий и худой, с лицом клоуна?

– Да.

– Он посетил мой кабинет незадолго до тебя, именно ему я наливал коньяк.

– В таком случае вы знаете правду.

– Я хотел бы знать то, что знаешь ты.

– Ничего. Я подумал, что они кого-то шантажировали.

– И ты решил, что не будет никакого вреда, если ты получишь свою долю?

– Нам нужны были деньги, все ради ребенка.

Мегрэ снял телефонную трубку.

– Люка? Ты не можешь на минутку зайти?

И когда инспектор появился в кабинете, произнес:

– Я хочу представить тебе Альбера Жориса. Моника Турэ и он ждут ребенка.

Комиссар говорил самым серьезным тоном, и Люка, который не знал, что и думать, поприветствовал юношу кивком головы.

– Вполне вероятно, что девушка сейчас у себя в конторе, ведь она отсутствовала все утро. Ты сейчас туда поедешь и отведешь Монику к врачу, любому, на ее усмотрение. Если ей все равно, сопроводи ее к доктору из префектуры. Я хотел бы знать, на каком она месяце беременности.

– А если она откажется подвергаться осмотру?

– В таком случае скажи ей, что я буду вынужден арестовать и ее, и ее друга, который сейчас находится в моем кабинете. Возьми машину. Когда узнаешь ответ, позвони мне.

Когда они снова остались одни, Жорис спросил:

– Зачем вы это делаете?

– Потому что мой долг – проверять каждое слово подозреваемого.

– Вы мне не верите?

– Тебе верю.

– Получается, что вы не верите ей?

Раздался очередной телефонный звонок, который позволил Мегрэ уклониться от ответа. Звонок не имел никакого отношения к текущему расследованию. У комиссара интересовались данными одного умалишенного, который несколькими днями ранее приходил в криминальную полицию, а теперь его арестовали на улице, где он собрал вокруг себя целую толпу народа. Вместо того чтобы ответить двумя фразами, как это можно было бы сделать, Мегрэ вел беседу настолько долго, насколько позволяла ситуация.

Повесив трубку, он сделал вид, что забыл, на чем они остановились:

– Ну и что ты теперь собираешься делать?

– Вы убедились, что я не убивал месье Турэ?

– У меня никогда не было сомнений по этому поводу. Видишь ли, не так-то просто, как думают многие, нанести удар ножом в спину. Еще труднее убить человека так, чтобы он даже не успел закричать.

– И вы полагаете, что я на такое не способен?

– Конечно.

Альбер чувствовал себя почти оскорбленным. Конечно, ведь он мечтал стать ковбоем или золотоискателем в Южной Америке!

– Ты отправишься к мадам Турэ?

– Я полагаю, что это придется сделать.

Мегрэ чуть не расхохотался, представив, как этот мальчишка, трясясь от страха, появляется в доме в Жювизи, чтобы просить руки Моники у ее матери.

– Ты думаешь, что теперь она согласится видеть тебя зятем?

– Я не знаю.

– Признайся, что ты немного сплутовал.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ты просил деньги у месье Луи не только для того, чтобы оплатить поездку в Америку. Во второй половине дня, когда Моника покидала контору и начинала обходить клиентов в городе, ты частенько к ней присоединялся. Не так уж трудно выкроить час или два, чтобы уединиться в какой-нибудь недорогой гостинице.

– Да, такое случалось.

– Именно поэтому ты работал в книжном магазине лишь по утрам. А за гостиницу надо платить.

– Мы израсходовали только незначительную часть суммы…

– Ты знаешь, где месье Луи хранил деньги?

Мегрэ внимательно наблюдал за молодым человеком, но тот не колебался ни секунды.

– На платяном шкафу.

– Именно оттуда он достал банкноты, которые затем отдал тебе?

– Да. Но я знал это и раньше, от Моники.

– Я не сомневаюсь, что в понедельник ты не появлялся на улице Ангулем?

– Это легко проверить. Домовладелица подтвердит. Я намеревался пойти туда во вторник к пяти часам.

– Когда вы планировали сесть на корабль?

– Через три недели. За это время мы бы успели оформить визы. Я уже подал заявление на получение паспорта.

– Я всегда считал, что несовершеннолетним для получения паспорта требуется разрешение родителей.

– Я подделал подпись отца.

В кабинете повисло молчание. Жорис нарушил его первым:

– Я могу закурить?

Мегрэ кивнул. Самое забавное, что после кофе комиссару ужасно захотелось сделать глоток хорошего коньяка, но он не решился достать бутылку, которую не так давно убрал в шкаф.

– Вы до сих пор считаете меня поганцем?

– А что ты сам думаешь по этому поводу?

– Я не мог действовать иначе.

– А ты хотел бы, чтобы твой сын поступал так же?

– Я буду воспитывать сына совершенно по-другому. Он не будет…

Телефонный звонок вновь прервал беседу.

– Это вы, патрон?

Услышав голос Нёвё, Мегрэ нахмурился: он не давал инспектору никаких поручений.

– Я нашел припрятанные деньги!

– О чем ты говоришь?

Мегрэ взглянул на Жориса и прервал излияния инспектора.

– Подожди минутку. Я подойду к другому аппарату.

Комиссар вышел в соседний кабинет и на всякий случай послал одного из инспекторов присмотреть за молодым человеком.

– Итак! Теперь я готов тебя выслушать. Ты где?

– В бистро на набережной Вальми.

– И что ты там делаешь?

– Вы рассержены?

– Давай, выкладывай.

– Я подумал, что поступаю правильно. Джеф живет со своей Франсуазой уже целых десять лет. Именно поэтому я сделал вывод, что он привязан к женщине гораздо сильнее, чем хотел нам показать. Вот я и решил заглянуть к ней.

– Зачем?

– Мне показалось странным, что он оставил сожительницу совсем без денег. Значит, у меня был шанс отыскать их у нее в квартире. Джеф и Франсуаза занимают всего две комнаты да небольшую кладовку, которая служит кухней. В спальне стоит железная кровать с медными шарами. Стены побелены, как в деревне, но в квартире очень чисто.

Мегрэ угрюмо ожидал продолжения. Он не любил, когда кто-то из полицейских проявлял излишнее рвение, особенно если он, как Нёвё, не являлся сотрудником его отдела.

– Ты сообщил ей, что Джефа арестовали?

– Я поступил неправильно?

– Продолжай.

– Наблюдая за ее реакцией, я сразу пришел к выводу, что Франсуаза не в курсе, чем занимался ее сожитель. Она решила, что он попался, пытаясь стащить бумажник в метро или автобусе. Надо полагать, с ним такое уже случалось.

Шрамек действительно использовал свой специфический талант для промысла на ярмарочных площадях, и однажды уже был осужден за карманную кражу.

– Несмотря на протесты Франсуазы, я принялся обыскивать квартиру. В конце концов мне в голову пришла идея отвинтить от кровати медные шары. Железные стойки оказались полыми. В двух из них я нашел банковские билеты, свернутые в трубочку. Там оказалась солидная сумма! Франсуаза не поверила своим глазам. «Это надо же, у него было столько денег, и он преспокойно смотрел на то, как я надрываюсь, работая уборщицей. Они ему на пользу не пойдут! Пусть только вернется, сразу узнает, что…» Она никак не могла перестать злиться. Она поносила Джефа самыми последними словами и немного остыла только после того, как я сообщил ей, что Клоун откладывал эти деньги на случай, если с ним что-то стрясется. «Удивляюсь, как это он не проиграл все на скачках!» – ворчала она. Теперь вы понимаете меня, патрон? В прошлую субботу они сорвали крупный куш и поделили деньги между собой. У меня здесь более двухсот тысяч франков. Джеф не мог выиграть такую сумму, особенно у Фернана. Более того, часть денег он, скорее всего, проиграл. Если они делили деньги поровну, то у месье Луи на руках должна была храниться не менее крупная сумма.