– Он знал, кто ты?

– Я лишь сообщил ему, что работал в цирке.

– Что было потом?

– Вы хотите узнать все подробности?

– Все.

– Сначала я хотел бы, чтобы вы почитали мое досье и сказали, сколько раз я был осужден. Я стараюсь понять: если на меня повесят новое дело, грозит ли мне пожизненная ссылка? Это причинит мне массу беспокойства.

Мегрэ сделал то, о чем его просил Акробат.

– Если речь не идет об убийстве, ты можешь отправиться в тюрьму еще два раза.

– Именно так мне и казалось. Но я не был уверен, что ваши и мои подсчеты совпадают.

– Ограбление?

– Все несколько сложнее.

– У кого появилась идея?

– Конечно, у него. Я для этого недостаточно хитер. Как думаете, я заслужил еще несколько глотков коньяка?

– После допроса.

– Он закончится так нескоро… Вы вынуждаете меня излагать события скороговоркой.

Комиссар сдался и плеснул спиртное в стакан.

– В сущности, все началось со скамейки.

– Что ты имеешь в виду?

– Луи был вынужден проводить уйму времени, сидя на скамейке, и он волей-неволей стал изучать торговые точки, расположенные в округе. Вы знаете, на бульваре есть магазин плащей?

– Знаю.

– Скамейка, которая так полюбилась Луи, находится прямо напротив него. Таким образом, сам того не желая, бывший кладовщик изучил привычки всех служащих магазина, узнал, когда они приходят и уходят. И именно это навело его на мысль… Когда совершенно нечего делать, поневоле начинаешь размышлять, строить различные планы, даже такие, которые в принципе не намерен осуществлять. Однажды, просто от нечего делать, он и рассказал мне о таком хитроумном плане. В этом магазине всегда куча народу. Там продают плащи самых разных моделей для мужчин, женщин и детей. Многие изделия развешаны по углам. Есть отделы и на втором этаже. Слева от дома расположен узкий проход, ведущий в маленький тупиковый двор. В этом районе таких много.

Шрамек предложил:

– Хотите, я нарисую?

– Не сейчас. Не отвлекайся.

– Луи мне сказал: «Я вот все думаю, почему никто до сих пор не решился украсть всю выручку магазина. Ведь это так легко!»

– Убежден, что ты сразу же навострил уши.

– Да, меня это заинтересовало. Мой приятель объяснил, что около полудня, самое позднее в четверть первого продавцы просят покупателей покинуть помещение, а затем все служащие отправляются на обед. Владелец магазина, старик с редкой бородкой, обедает неподалеку, в «Негритянской пивной кружке». «Если кто-нибудь из клиентов сможет устроить так, чтобы его заперли в магазине…» Не возражайте. В первую секунду я тоже решил, что это невозможно. Но Луи изучал этот магазин целых две недели. Перед обедом служащие не слишком-то утруждают себя осмотром каждого закоулка и не перебирают тысячи плащей, дабы убедиться, что за ними никто не спрятался. Никому даже в голову не может прийти, что кто-то остался в отделе, вы меня понимаете? В этом и заключается весь трюк. Хозяин, уходя, надежно запирает дверь.

– Конечно, вы решили, что в магазине останешься именно ты? После чего ты вскрываешь замок и смываешься вместе с выручкой?

– Вы ошибаетесь. Именно тут начинается самое забавное. Даже если бы меня сцапали, то не смогли бы осудить: я был чист, как младенец. Да, я опустошал кассу. Затем шел в туалет. Там, прямо над бачком, есть слуховое окошко, в которое не протиснется и трехлетний ребенок. Но зато в него легко пролезет сверток с банковскими билетами. Слуховое окно выходит во двор. Луи как бы случайно заходил туда и подбирал брошенный мною пакет. Я, в свою очередь, ждал, когда вернутся служащие и магазин вновь заполнится покупателями, а потом спокойно покидал помещение, и никто меня не останавливал. Я выходил так же легко, как и входил.

– Как вы делили деньги?

– Поровну. Самым трудным оказалось решиться на преступление. Ведь Луи придумал все это просто так, можно сказать, для развлечения, чтобы мозги занять. Когда я предложил ему попробовать, он был искренне возмущен. Но сама мысль, что он должен во всем сознаться жене, приводила беднягу в отчаяние. Заметьте, что у этого дельца есть масса преимуществ. Да, если я признаюсь, меня можно осудить за ограбление, но не за кражу со взломом и не за покушение на частную собственность – а это два года разницы. Я ведь не ошибаюсь?

– Позднее мы сверимся с уголовным кодексом.

– Я вам все рассказал. Мы с Луи зажили припеваючи, и я не жалею ни о чем. Магазин плащей обеспечил нас деньгами более чем на три месяца. Хотя, если честно, я недолго оставался богатым, и все из-за проклятых кляч, но Луи время от времени подкидывал мне деньжат. Когда мы поняли, что наши средства заканчиваются, мы облюбовали другую скамью.

– Чтобы подготовить новое преступление?

– Метод оказался настолько хорошим, что не имело смысла придумывать что-то другое. Теперь, когда вы знаете о наших уловках, можете поднять архивы и вычислить все магазины, в которых меня запирали. Вторым стал продавец ламп и электрических товаров – магазин располагался чуть дальше, на том же бульваре. Там не оказалось прохода, но окна подсобных помещений выходят во двор здания, стоящего на соседней улице. Мы действовали, как и в первый раз. В этом районе почти нет заведений, туалеты которых не оборудованы крошечными слуховыми окошками, выходящими либо в узкий проход, либо во двор. Только однажды я был пойман продавщицей, которая открыла дверь шкафа, где я прятался. Я прикинулся в стельку пьяным. Она вызвала хозяина, и они вытолкали меня на улицу, угрожая вызвать полицейского. Теперь попробуйте объяснить, зачем мне убивать Луи? Мы были приятелями. Я даже представил его Франсуазе. Я хотел ее успокоить, ведь моя подружка все время спрашивала, где я провожу время. Луи преподнес ей коробку шоколада, и она пришла к выводу, что мой приятель весьма достойный мужчина.

– На прошлой неделе вы снова кого-то ограбили?

– Почитайте газеты. Магазин готового платья на бульваре Монмартр.

– Я полагаю, что Луи убили как раз в тот момент, когда он зашел в тупиковый переулок, чтобы убедиться в наличии выходящего во двор слухового окна в ювелирном магазине?

– Вероятно. Он всегда сам выбирал следующее место для ограбления, в этом Луи разбирался лучше меня. Люди всегда относятся с недоверием к таким типам, как я. Даже если бы я вырядился, как богатый франт, на меня все равно смотрели бы не слишком дружелюбно.

– Кто его убил?

– Вы меня об этом спрашиваете?

– У кого были причины его убить?

– Не знаю. Возможно, у жены?

– К чему жене его убивать?

– Потому что она стерва. Если бы ей стало известно, что он водит ее за нос целых два года, что он завел себе подружку…

– А ты знаком с его подружкой?

– Луи мне ее не представил, но много о ней рассказывал, и как-то раз я видел ее издалека. Он ее очень любил. Такие мужчины всегда нуждаются в тепле, в участии. Да мы все такие, не правда ли? У меня есть Франсуаза. Должно быть, у вас тоже кто-то есть. Они отлично ладили. Ходили в кино или болтали в кафе.

– Она была в курсе ваших делишек?

– Конечно, нет.

– А кто о них знал?

– Прежде всего, я.

– Это очевидно!

– Возможно, дочь. Луи очень переживал за нее, утверждал, что со временем она станет похожа на мать. Моника постоянно требовала у отца денег.

– Ты когда-нибудь был на улице Ангулем?

– Никогда.

– Но ты знаешь, в каком доме жил месье Луи?

– Он мне его показывал.

– Почему ты туда не заходил?

– Я не хотел доставлять ему хлопот. Хозяйка комнаты считала Луи серьезным человеком. Если бы она меня увидела…

– А если бы я сказал тебе, что мы обнаружили отпечатки твоих пальцев в его комнате?

– Я бы ответил, что эксперты ни черта не понимают в своем ремесле.

Шрамек выглядел совершенно спокойным. Он продолжал исполнять свой номер, время от времени поглядывая на бутылку.

– Кто еще знал об ограблениях?

– Слушайте, месье комиссар, я никогда в жизни не лез в чужие дела.