Ледюк не улыбался. Он смотрел на коллегу с кислым видом.

– Ты хочешь, чтобы я стал фальшивым нотариусом?

В его голосе прозвучало так мало энтузиазма, что мадам Мегрэ, находившаяся поблизости, рассмеялась.

– Нет, конечно! Между прочим, объявление появилось в десятке газет, выходящих в районе Бордо, а также в основных ежедневных парижских изданиях.

– Но при чем тут Бордо?

– Не волнуйся. Лучше скажи, сколько поездов проходит каждый день через Бержерак?

– Три или четыре.

– Сейчас стоит прекрасная погода, без дождей. Есть какое-нибудь бистро вблизи от вокзала? А, есть. Значит, вот твоя миссия: встречать на платформе каждый поезд, пока ты не увидишь мадам Босолей…

– Но я же не знаю ее!

– Я тоже! Мне даже не известно, толстая она или тощая. Но, думаю, скорее всего, довольно полная. Ей должно быть от сорока до шестидесяти лет.

– Но ведь в объявлении сказано, что ей нужно обратиться в гостиницу, и мне не понятно, почему я…

– Все правильно! Только я предполагаю, что на вокзале будет еще некто, стремящийся помешать даме появиться здесь. Теперь понял задание? Обязательно доставить ее сюда. И аккуратно!

Мегрэ никогда не бывал на вокзале в Бержераке, но перед ним лежала открытка с его изображением. Можно было разглядеть залитый солнцем перрон, маленький домик начальника вокзала, склад с оборудованием.

Забавно было представлять, как бедняга Ледюк в соломенной шляпе бродит взад-вперед по платформе, встречая очередной поезд, разглядывая пассажиров и преследуя каждую даму в летах, иногда даже интересуясь, не Босолей ли ее фамилия.

– Я могу рассчитывать на тебя?

– Раз уж это так важно…

И Ледюк удалился с кислым видом. Было слышно, как он долго терзал стартер своей машины, а когда так и не смог завести ее, еще дольше крутил рукоятку.

Через некоторое время в номер вошел ассистент доктора Риво и вежливо поздоровался сначала с мадам Мегрэ, потом с комиссаром.

Это был худой юноша с рыжей шевелюрой, очень застенчивый и постоянно натыкавшийся на стулья, после чего следовали многословные извинения.

– Извините, мадам, где здесь у вас горячая вода?

И тут же, едва не опрокинув ночной столик, опять рассыпался в извинениях.

Осматривая Мегрэ, он то и дело спрашивал его с тревожным выражением на лице:

– Вам не больно?.. Простите… Вы не могли бы еще больше выпрямиться?.. Простите…

Мегрэ улыбался, представляя, как Ледюк пытается припарковать свою колымагу возле вокзала.

– У доктора Риво много работы?

– Да, он очень, очень занят! Он всегда так занят!

– Это весьма деятельный человек, не так ли?

– О, очень деятельный! Я хочу сказать, что это вообще необыкновенный человек! Представьте, в семь утра он начинает бесплатный прием, потом идет в свою клинику… Затем больница… Заметьте, он не доверяет ассистентам, как большинство врачей, а старается все делать сам…

– Вам никогда не приходило в голову, что он, быть может, вовсе не врач?

Ассистент едва не поперхнулся, а потом рассмеялся:

– Вы шутите! Доктор Риво не просто врач – это великий врач! Если бы он перебрался в Париж, то очень быстро сделал бы там превосходную карьеру!

Он говорил искренне. Чувствовалось, что юноша испытывал подлинную убежденность, без каких-либо задних мыслей.

– Вы знаете, где он учился?

– Кажется, в Монпелье. Да, точно, именно там… Он рассказывал мне о своих профессорах… Потом он был ассистентом доктора Мартеля в Париже.

– Вы уверены в этом?

– Я видел у него в лаборатории фотографии доктора Мартеля с учениками.

– Очень интересно.

– Простите! Как только вам в голову могла прийти мысль, что доктор Риво – не врач?

– Так, я случайно подумал об этом…

– Я могу повторить, и вы должны верить мне: это настоящий профессионал! Его можно упрекнуть в одном: он слишком много работает, поэтому быстро расходует энергию. Я часто замечал, что он сильно нервничает…

– Это случилось недавно?

– Да, в том числе и недавно! Но обратите внимание: он позволил мне заменить его только потому, что вы уже практически здоровы! Другой врач поручил бы вас своему ассистенту с самого начала…

– А сотрудники его любят?

– Они восхищаются им!

– Я спросил, любят ли они его.

– Да… Думаю, что… У них нет оснований…

На этот раз в его голосе чувствовалась неуверенность. Очевидно, для ассистента существовало различие между восхищением и любовью.

– Вы часто бываете у него дома?

– Никогда не приходилось! Я каждый день вижу его только в больнице.

– Следовательно, вы не знакомы с его семьей?

Во время разговора продолжались обычные процедуры, последовательность которых Мегрэ давно усвоил. Опущенные шторы несколько приглушали доносившиеся с площади звуки бурлящей за окном жизни.

– У него очень симпатичная свояченица…

Молодой человек притворился, что не расслышал, и ничего не ответил.

– Он часто бывает в Бордо, не так ли?

– Его иногда приглашают туда! Если бы он захотел, он мог бы оперировать где угодно: в Париже, в Ницце, даже за границей…

– Несмотря на его молодость?

– Для хирурга это достоинство! Как правило, хирургов старше определенного возраста не очень любят.

Когда осмотр закончился, ассистент вымыл руки, огляделся и рассыпался в благодарностях перед мадам Мегрэ, протянувшей ему полотенце.

Теперь к портрету доктора Риво Мегрэ добавил новые штрихи. Сотрудники отзывались о нем как о большом мастере. Оказывается, он буквально горел на работе.

Честолюбие? Весьма вероятно! И все же он не хотел перебираться в Париж, где место для него было обеспечено.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила мадам Мегрэ, когда они остались одни.

– Я? Подними, пожалуйста, шторы… Совершенно ясно, что он профессиональный хирург. Он не мог бы так долго обманывать свое окружение, ведь он работает не в кабинете, один на один с пациентом, а в больнице…

– Но его не знают в университетах…

– Подожди, закончим сначала с одним делом. Сейчас я ожидаю Ледюка, у которого наверняка возникнут проблемы со спутницей. Ты не слышала, прибыл ли поезд? Если это поезд из Бордо, есть шансы, что…

– И на что ты надеешься?

– Увидишь! Подай-ка мне спички…

Он чувствовал себя гораздо лучше. Температура опустилась до 37,5, и у руки почти полностью восстановилась подвижность. А самым хорошим признаком было то, что он просто не мог больше оставаться в постели. Он то и дело переворачивался, поправлял подушки, приподнимался, вытягивался…

– Я попрошу тебя сделать несколько звонков…

– Кому?

– Мне нужно знать, где находится каждый из интересующих меня персонажей. Сначала позвони прокурору. Когда услышишь его голос, сразу положи трубку…

Пока жена выполняла это задание, Мегрэ смотрел на площадь, коротко попыхивая трубкой.

– Прокурор у себя!

– Теперь позвони в больницу. Спроси доктора.

Доктор находился на работе!

– Теперь остается позвонить на его виллу. Если трубку возьмет жена, попроси позвать к телефону Франсуазу. Если же трубку возьмет Франсуаза, скажи, чтобы подошла мадам Риво…

Ответила жена доктора. Она сообщила, что сестры нет дома, и поинтересовалась, что ей передать.

– Положи трубку!

Таким образом, несколько заинтригованных непонятными звонками людей должны были заняться выяснением того, кто им звонил.

Через пять минут принадлежащий гостинице автобус вернулся с вокзала с тремя пассажирами и парнем, которому был поручен багаж. Потом подъехал почтальон на велосипеде, доставивший мешок с почтой.

После раздавшегося за углом характерного сигнала клаксона появился «форд» Ледюка. Мегрэ разглядел пассажира на заднем сиденье. Еще кто-то сидел рядом с водителем.

Первым из машины выбрался бедняга Ледюк, оглядевшийся по сторонам с тревогой, как человек, боящийся показаться смешным. Затем он помог выйти полной даме, едва не упавшей ему в объятия. Последней из машины выпрыгнула молодая девушка, сразу же метнувшая злобный взгляд на окно номера Мегрэ.