Убийца в хромовой куртке оттащил еще теплый труп к дальней стороне кладбищенской ограды, в густые заросли колючего кустарника. Он не хотел, чтобы очередную жертву нашли слишком близко от склепа.

Полнолуние шло на убыль. Луна все еще выглядела, как круг, но, присмотревшись можно было заметить, что небесные мыши уже успели погрызть свой сыр с одного бока. Существо в хромовой куртке выбралось из зарослей бурьяна и двинулось в сторону спящей Липовки.

Деревня, словно чувствуя присутствие на своих улицах чужеродного создания, замерла. Даже собаки, слышавшие звук шагов не лаяли, а замирали в неподвижности, чтобы потом забиться в самый дальний угол своей конуры.

Ночной гость остановился у дома участкового и долго, не отрываясь, смотрел на темные окна. Только когда лунный диск начал бледнеть в преддверии рассвета, наблюдатель покинул свой пост и двинулся к старому кладбищу.

Иван и Юля спали, тесно прижавшись, друг к другу. Они не подозревали о том, что были в шаге от встречи с чудищем и избежали ее только благодаря непоседливой маленькой собачке.

Наполовину побежденная вечером депрессия вернулась. Когда нахальные солнечные лучи добрались до лица Платова, он откатился к стене.

Юля, напевая модный шлягер, давно возилась на кухне, а Иван решил, что сегодня из постели его вытащат только на аркане. Вчерашняя взбучка все-таки сделала свое дело, и он окончательно охладел к поискам убийцы. Пусть все маньяки мира сбегутся в Липовку, Лозоплетельщики станут без умолку твердить о всемирном равновесии, а зеленые человечки приземляться на огороде, он останется в постели, предоставив майору Ляшенко полную свободу действий.

– Лежишь? – поинтересовалась Юля, присев на кровать.

– Лежу. А чего не лежать? У меня это, как его… Служебное несоответствие. Вся деревня знает. Теперь могу до самой пенсии не вставать.

– И ни капли самолюбия?

– Ни грамма!

– Вставай!

– Не хочу!

– Вставай! – Юля начала стаскивать с Ивана одеяло, а тот цеплялся за него обеими руками. – Ты бы еще по народному обычаю с горя запил!

Побежденный Платов сел на кровати.

– Что ты от меня хочешь?

– Хочу, чтобы дурака валять перестал! Видишь ли, обидели нашу цацу, против шерстки погладили и для него вся жизнь кончилась.

– А что мне, по-твоему, делать?

– Преступника ловить, а не пузо под одеялом греть!

– Ты давно такая умная или поумнела после того, как я тебя за уши из кладовки выволок?

Юля обидчиво надула губки, зная, что против этого Иван устоять не сможет.

И действительно он начал одеваться. Получасом позже оба завтракали. Иван допил кофе и посмотрел на девушку.

– Что теперь? Хватать пистолет и бегать по деревне?

– Теперь – думать!

– О чем, о великая мыслительница?

– Единственный для тебя шанс реабилитироваться – первым вычислить убийцу! – Юля расхаживала по комнате, заложив руки за спину. – Подумай, чему ты не придал должного значения?

– Значит так, – Платов начал загибать пальцы. – Трупу Витьки придал, отрезанной голове Астахова придал, Натахе придал. Вроде всем жмурикам придал.

– Если будешь шлагом прикидываться, ничего путного не выйдет, – развела руками Юля. – Будь посерьезнее.

– А смысл? – разозлился Иван. – Если никаких следов! Икона, как сквозь землю провалилась. Все, кто ее в руках держал – уже на том свете. Мне, что: спиритические сеансы организовывать? Опять в склеп ночью идти? Благодарю покорно! Хаживал, уж поверьте, хаживал!

– Не злись. Должен был убийца ошибку допустить. Так во всех книжках пишут!

– Книжки одно, жизнь другое, – вздохнул Платов.

– Все началось с первой бабки, так? Витька ее по башке ведром трахнул и икону взял. Так?

– Ну, так.

– И ничего кроме иконы?

– Абсолютно. Только газеты по полу разбросал. Стоп! Опять эти чертовы газеты! Я ведь из-за них даже в библиотеку ездил!

Иван рассказал о том, как до смерти напугал очкастую библиотекаршу, но Юля, вместо того, чтобы посмеяться, покачала головой.

– Дурак!

– Сама дура!

– То, что после этой бабки никто не брал подшивки, еще не означает того, что вообще никто не заходил в читальный зал. Это раз! То, о чем писали «Аргументы», можно найти и в «Комсомолке». Это два! Если, конечно этот урод и до «Комсомолки» не добрался….

Иван восхищенно посмотрел на Юлю.

– При твоем-то образе жизни, когда газеты читала?

– Батяня, когда не пил, выписывал. Он у меня вообще-то главным инженером на заводе работал.

– Ну, Юлька, дай пять! – Платов от души пожал руку девушки. – Может оказаться, что эти газеты – то, что нам нужно.

– Не радуйся раньше времени. Рыжов мог газеты просто разбросать, когда икону заворачивал, а библиотечных вандалов всегда хватало.

– Ну, нет! В библиотеку я съезжу!

– Обязательно съезди, – приуныла Юля. – Только помни, что мы исходили из того, что убийца – человек. Он ходит по библиотекам, живет среди нас, а если…

Платов вздохнул и продолжил:

– А если это мертвый чекист из склепа, который охотится за своей иконой, то изловить его может только экзорцист.

– То-то и оно, дорогой Холмс.

Платов сошел с крыльца библиотеки в полном расстройстве чувств. Вместо того чтобы схватить очкастую дурочку в охапку и вытрясти из нее правду, он уперся носом в висячий замок. Был выходной день, и только рыжие участковые могли проморгать такую очевидную вещь.

Возвращение в Липовку не было таким триумфальным, как отъезд. Не добавило радости и то, что на обратном пути Иван встретил траурный кортеж. За грузовиком, на котором везли гробы с телами Астахова и Устиновой, понуро брели жители Липовки.

Иван остановился у обочины и вместе с остальными прошел к середине нового кладбища, мимо свежих могильных холмиков Аскаленко и Рыжова.

Молоденький священник из города прочитал молитвы, и гробы начали опускать в ямы. Говорить прощальные речи было некому. Иван стоял особняком от остальных, опасаясь, что кто-нибудь не выдержит и скажет ему все, что думает.

К Платову подошел Гусев.

– Не очень-то приятное зрелище, Иван Александрович, но не делайте вид, будто вы один во всем виноваты.

– Мое начальство считает именно так…

– Вам жить не только с начальством, но и с нами, жителями Липовки. А мы, не думаем, что один человек, способен справиться с такой напастью, как эта.

– Спасибо за сочувствие, Никита Сергеевич. Вас подвезти?

– Уж лучше я со всеми, на общественном автобусе.

– У меня есть интересная версия. Кстати, под напастью вы имели в виду проклятие Евфросиньи?

– Что ж еще?

– Так вот моя идея носит более материалистический характер. Даже при всем том, что я видел своими глазами вашего чекиста.

– Даже так? – удивился Никита Сергеевич. – Значит, все-таки не удержались и пошли на старое кладбище без меня?

– Скорее черт понес. Так вы хотите выслушать мои соображения?

– Думаю, да.

– В таком случае – поехали!

Гусев угостил Ивана чаем с медом, а, выслушав «газетную» теорию, не удержался от того, чтобы не хлопнуть Платова по плечу.

– И зная все это, вы не додумались до такой простой вещи раньше?

– Понимаете, Никита Сергеевич, это не совсем моя идея…

– Ах, девушка! – улыбнулся Гусев. – Тот самый найденыш, о котором так кричал ваш начальник! Передайте ей мои поздравления. У этого воробышка действительно светлая голова.

– Да уж посветлей, чем у меня.

– Не упускайте своего шанса, женитесь, Иван! Эта фея из кладовой в два счета сделает из вас генерала.

– Ух, и покажу же я тогда Ляшенко кузькину мать! – улыбнулся Платов.

– И все-таки жаль, – покачал головой Гусев. – У меня тоже возникла одна идея. Правда связана она с тем, что выкрикивала незадолго до своей смерти Устинова.

– Делитесь своей идеей!

– Нет уж. Ваша – более перспективная. Отрабатывайте ее. Не получится – сообща обсудим мою.