– Где же город? – спросила она, проезжая под бронзовой аркой. Нигде не было видно ни зданий, ни людей – лишь трава и дорога, возле которой выстроились древние монументы, вывезенные из стран, ограбленных дотракийцами за многие века.
– Впереди, – отвечал сир Джорах. – Под горой.
Позади Конных ворот выстроились краденые боги и герои. Забытые божества мертвых городов грозили небу обломившимися молниями. Дэни ехала возле их ног. Каменные короли глядели на нее со своих престолов, лица их выщербились и покрылись пятнами, даже имена потерялись в туманах времен. Гибкие молодые девы плясали на мраморных плитах, одетые в одни только цветы, или же выливали воздух из разбитых кувшинов. Возле дороги в траве стояли чудовища: черные железные драконы с драгоценными камнями вместо глаз, ревущие грифоны, мантикоры, занесшие колючие хвосты для удара, и другие звери, имен которых она не знала. Некоторые статуи были настолько очаровательны, что от их красоты захватывало дыхание, другие вселяли такой ужас, что Дэни даже не хотела разглядывать их. Эти, как пояснил ей сир Джорах, скорее всего, были вывезены из Края Теней за Ашаем.
– Их так много, – проговорила она, пока ее Серебрянка неторопливо шествовала вперед, – и из стольких земель!
На Визериса они не произвели такого впечатления.
– Мусор мертвых городов, – усмехнулся он. Он старался говорить на общем языке, который знали лишь немногие дотракийцы, но Дэни все равно оглянулась на мужчин своего кхаса, чтобы удостовериться в том, что его не слышали. Ничего не замечая, он продолжал: – Эти дикари умеют только красть произведения рук более благородных народов… и убивать. – Он расхохотался. – Да, они умеют убивать! Иначе были бы для меня бесполезны…
– Теперь это мой народ, – проговорила Дэни. – Тебе не следовало бы называть их дикарями, брат.
– Дракон говорит что хочет, – ответил Визерис на общем языке. Он глянул через плечо на Агго и Ракхаро, ехавших позади, и почтил их насмешливой улыбкой. – Вот видишь, у этих дикарей не хватает ума понять речь цивилизованных людей. – Заросший мхом каменный монолит поднимался возле дороги футов на пятьдесят. Визерис поглядел на него со скукой в глазах. – Сколько еще мы должны проторчать среди этих развалин, прежде чем Дрого даст мне мою армию? Я устал ждать.
– Принцессу следует представить дош кхалину.
– Старухам, – прервал сира Джораха брат, – а потом, как мне говорили, устроят какой-то марионеточный фарс, будет произнесено пророчество относительно щенка, которого она собирается родить. Но зачем это мне? Я устал от конины, меня тошнит от вонючих дикарей. – Он принюхался к широкому, свободно болтающемуся рукаву своей туники, в котором по обычаю держал надушенные травы. Помогали они плохо: туника была насквозь грязной. Шелк и плотная шерсть, в которых Визерис выехал из Пентоса, пропитались по́том и испачкались за время долгого путешествия.
Сир Джорах Мормонт ответил:
– На западном рынке найдется пища, соответствующая вашему вкусу, ваша светлость. Торговцы из Вольных городов приезжают сюда со своими товарами. Кхал выполнит свои обещания в должное время.
– Уж лучше бы выполнил, – мрачно заметил Визерис. – Мне обещали корону, и я намерен получить ее. Дракон не потерпит насмешек. – Заметив непристойное женское изваяние с шестью грудями и головой хорька, он направился в его сторону, чтобы рассмотреть повнимательнее.
Дэни почувствовала облегчение, но тревога ее не уменьшилась.
– Я молюсь, чтобы мое солнце и звезды не заставили его ожидать слишком долго, – сказала она сиру Джораху, когда брат отъехал достаточно далеко и не мог слышать ее.
Рыцарь с сомнением поглядел на Визериса.
– Вашему брату следовало остаться коротать время в Пентосе. Для него нет места в кхаласаре. Иллирио пытался предупредить его об этом.
– Он уедет, как только получит свои десять тысяч воинов, мой благородный муж обещал ему золотую корону.
Сир Джорах буркнул:
– Да, кхалиси, но… дотракийцы смотрят на эти вещи иначе, чем мы на западе. Я говорил об этом Визерису, Иллирио тоже. Но ваш брат не слушает. Табунщики – не торговцы. Визерис считает, что продал вас, и хочет получить свою цену. Но кхал Дрого считает, что получил вас в качестве подарка, и он наделит Визериса ответным даром… но в свое время. Нельзя требовать подарок, тем более у кхала. У кхала вообще ничего нельзя требовать.
– Но нельзя заставлять его ждать. – Дэни не понимала, почему защищает своего брата, но все равно делала это. – Визерис утверждает, что смог бы смести Семь Королевств с десятью тысячами дотракийских крикунов.
Сир Джорах фыркнул:
– Визерис не сумел бы даже вымести конюшню, будь у него десять тысяч метел.
Дэни постаралась не удивляться презрению в его тоне.
– Ну а если… ну а если бы это был не Визерис? – спросила она. – Если бы войско повел кто-нибудь другой? Сильный воин? Могли бы дотракийцы действительно покорить Семь Королевств?
На лице сира Джораха отразилась задумчивость, их кони шли рядом по пути богов.
– Оказавшись в изгнании, я поначалу видел в дотракийцах полуобнаженных варваров, диких, как их кони. И если бы меня спросили тогда, принцесса, я ответил бы, что тысяча добрых рыцарей без хлопот управится со стотысячной ордой дотракийцев.
– Ну а если я спрошу сейчас?
– А сейчас, – отвечал рыцарь, – я не столь уж в этом уверен. Дотракийцы сидят на коне лучше любого рыцаря, они полностью лишены страха, и луки их бьют дальше наших. В Семи Королевствах лучник стреляет стоя, из-за щитов или частокола. Дотракийцы же целятся с коня – нападая и отступая, они в равной степени смертоносны… Потом, их так много, миледи. Один ваш благородный муж насчитывает сорок тысяч конных воинов в своем кхаласаре.
– Разве это много?
– Ваш брат Рэйгар вывел столько же людей к Трезубцу, – признал сир Джорах. – Но лишь десятую их часть составляли рыцари. Остальные были стрелки, вольные всадники, пехота, вооруженная копьями и пиками. Когда Рэйгар пал, многие побросали оружие и бежали с поля битвы. Как долго продержится такой сброд против сорока тысяч крикунов, жаждущих крови? Смогут ли куртки из вареной кожи защитить их от настоящего ливня стрел?
– Недолго, – ответила Дэйнерис. – Не смогут.
Мормонт кивнул:
– Но учтите, принцесса, если у лордов Семи Королевств разума хотя бы столько же, сколько у гусей, до этого не дойдет. Всадники не смогут осаждать крепости. Едва ли они смогут покорить самый слабый замок в Семи Королевствах, но если у Роберта Баратеона хватит глупости дать сражение…
– А он глуп? – спросила Дэни.
Сир Джорах ненадолго задумался.
– Роберту следовало бы родиться дотракийцем, – наконец произнес он. Ваш кхал сказал бы, что только трус прячется за каменной стеной, вместо того чтобы встретить врага с клинком в руке. Узурпатор согласился бы с ним. Он силен и отважен… и достаточно опрометчив, чтобы встретить дотракийскую орду в открытом поле. Но окружающие его люди играют на своих волынках собственную мелодию. Брат короля Станнис, лорд Тайвин Ланнистер, Эддард Старк… – Он плюнул.
– Вы ненавидите этого лорда Старка. – заметила Дэни.
– Он забрал у меня все, что я любил, из-за нескольких заеденных блохами браконьеров и своей драгоценной чести, – с горечью ответил сир Джорах. По его тону она поняла, что потеря все еще была болезненной. Он быстро переменил тему. – А вот, – показал он вперед, – Ваэс Дотрак, город табунщиков.
Кхал Дрого и его кровные уже вели их по западному базару, по широким дорогам за ним. Дэни со спины Серебрянки разглядывала непривычные окрестности. Ваэс Дотрак оказался сразу и самым большим, и самым маленьким городом из тех, которые она видела. Она решила, что он, наверное, раз в десять больше Пентоса – бескрайний простор, лишенный стен и границ, с широкими, продуваемыми ветром улицами, покрытыми травой и грязью и заросшими дикими цветами. В Вольных городах запада башни, дома и лачуги, мосты, лавки и залы теснились друг к другу, а Ваэс Дотрак лениво раскинулся, припекаемый теплым солнцем, – древний, пустой и надменный.
