Она провела рукой по твердому стройному телу Круза, наслаждаясь напряжением мышц и гладкостью кожи. Он содрогнулся, когда Лира пальцами обхватила его член и принялась нежно ласкать. Аура Круза запылала. Горячая и темная от желания.

«И желает он меня». В этом сомнений не оставалось. Их безумная жажда была взаимной.

От жгучей страсти тела покрылись потом. Простыни повлажнели. Круз наконец опустился на Лиру, прижался к ней, все его чувства работали на полную катушку. И тогда он начал медленное погружение, растягивая и наполняя ее, соединяя их не только на физическом уровне.

Дело не просто в сексе. От сногсшибательной интимности момента Лира затаила дыхание. С тех пор, как Круз ушел три месяца назад, ничего не изменилась. Она любила его. Будет любить всегда, и неважно, что случится завтра или на следующей неделе.

– Скажи, что наши отношения настоящие. Подари мне сегодня хотя бы это.

– Сегодня – настоящие, – согласилась Лира.

И не лукавила. Она знала, что Круз должен почувствовать искренность в ее ауре. Краем глаза она заметила его кольцо. В глубинах черного янтаря разгоралось зеленое пламя

Несколько секунд спустя Лиру накрыли волны оргазма, а за ней и Круз достиг рассветной вершины.

Лира очнулась под перезвон колокольчиков. Только через минуту до нее дошло, откуда исходит этот раздражающий шум.

– По-моему, кто-то пришел, – пробормотала она в матрац.

– Угадала.

Голос раздавался вовсе не с соседней подушки. Лира открыла глаза и увидела Круза возле кровати. Он уже надел брюки и как раз застегивал ремень. Она посмотрела на часы на комоде:

– Еще семи нет. Кто, черт побери, приперся в такую рань?

В дверь все звонили и звонили.

– Кто бы это ни был, уходить он точно не собирается, – заметил Круз, надевая рубашку. – Я разберусь.

Он вышел в гостиную. Встревожившись, Лира вскочила, схватила халат и бросилась следом.

– Погоди, – прошипела она. – Может, это какой-нибудь головорез. Я говорила, что задолжала не только квартплату, но и кое-что еще?

– Я разберусь.

Не сбавляя темпа, Круз двигался к двери. Уже прискакавший сюда же Винсент весело приплясывал и приветственно щебетал. Значит, пришел друг. Лира расслабилась.

Но когда Круз открыл дверь, не сразу узнала гостью. Нэнси напялила большие черные очки. День обещал быть жарким, однако подруга куталась в теплое земнее пальто, еще и капюшон натянула. В руке она сжимала газету.

– Наконец-то! – пробурчала Нэнси, нервно оглянулась на лестницу и вбежала в квартиру. – Быстро закрой дверь. Я припарковалась в переулке. Не думаю, что меня видели, но рано или поздно они найдут и твое жилье.

– Что случилось? Ты в порядке? – спросила Лира.

– Нет, не в порядке. Я жутко напугана. Тебе бы тоже следовало встревожиться. Нам надо уехать из города. Собрать чемоданы, подхватить Винсента, и вперед. Можем перекантоваться в доме моих родителей у озера.

– Спокойно. – Круз невозмутимо щелкнул замком и пошел на кухню. – Как насчет сперва выпить кофе?

– У нас нет времени на кофе, – отрезала Нэнси, срывая очки и капюшон. – Разве вы не видели утренние газеты?

– Еще нет, – призналась Лира. – А что такое?

– Вот что. – Нэнси протянула ей экземпляр «Глашатая», открытый на первой странице.

Лира с растущим ужасом уставилась на фотографии. На первой красовался Винсент, легко узнаваемый по красному берету. Пушок сидел на кухонном столе, с печенькой в одной лапке и рез-кистью – в другой. Второе фото демонстрировало одну из трех картин, которые приобрели на вчерашнем аукционе.

Заголовок гласил:

«Мошенничество в местной галерее?»

– О боже! – прошептала Лира, вырывая газету из рук подруги. – Это тот водопроводчик. Так и знала, что с ним что-то нечисто. Сукин сын шпионил. Критик из «Глашатая Фриквенси» нанял его следить за твоей галереей. Он, наверное, видел, как я занесла картины Винсента через черный ход. Затем нанял человека, который под видом водопроводчика попал ко мне в квартиру.

– Я знала, что тот критик спит и видит узнать личность Химеры, но кто бы подумал, что он опустится до такого… И как только пронюхал, что именно Винсент художник, а не ты?

Лира вздохнула:

– В тот день, когда приходил водопроводчик, Винсент играл с красками. Он как раз работал над одной из картин, что мы вчера продали.

– Нам конец, – уныло пробормотала Нэнси. – Собирай вещи.

– У меня есть уложенная сумка. Дай пару минут принять душ и взять кое-что из одежды.

– Прежде чем мотать из города, рекомендую выпить кофе и позавтракать, – донесся из кухни голос Круза. – Вам понадобятся силы.

– Ты не понимаешь. – Нэнси сердито сверкнула глазами. – Когда Аноним увидит в газете, что купил шесть картин, нарисованных пушком, то устроит грандиозный скандал. Мы даже не сможем вернуть ему деньги! Плату за первые три мы уже потратили. Что бы ни случилось, репутация галереи «Галифакс» будет уничтожена.

Лира задержалась у спальни:

– Как и репутация моей фирмы. Ты же знаешь, что люди говорят о мелких наладчиках вроде меня. Многие считают, что мы в лучшем случае низкопробные мошенники. Когда узнают, что я связана с подлогом, можно сразу прикрывать лавочку.

Круз поставил большую сковородку на плиту.

– Подожди, попробуй мой омлет. Я не многое умею готовить, но это блюдо у меня получается превосходно.

Лира прищурилась:

– Круз, ты, похоже, не сознаешь всей серьезности ситуации.

– Возможно, потому, что она не так уж серьезна. – Он открыл холодильник. – Аноним доволен картинами и не собирается подавать в суд ни на галерею «Галифакс», ни на кого бы то ни было.

– Откуда ты знаешь? – уточнила Нэнси.

И тут до Лиры дошло.

– О боже, – прошептала она, наблюдая, как Круз достает из холодильника лоток с яйцами. – Ты и есть тот самый Аноним? Ты и первые три картины купил.

Он улыбнулся:

– Они висят у меня в кабинете. Хотя сомневаюсь, что приобретенные вчера тоже поместятся. Наверное, устрою их дома. Стены там голые, не помешает немного красок.

– Погоди секунду. Ты был вчера на аукционе. Почти не участвовал в торгах. Высшую цену сообщили по телефону.

– Тот же человек, что купил и первые три картины. Я узнала голос, – влезла Нэнси.

– Ну да, ведь вчера в торгах участвовал тот же человек, которому я поручил купить и другие картины.

– Кто?

– У меня есть друг, владелец галереи в этом районе Квартала. Он был мне должен.

– Святой пушок! – выдохнулся Нэнси. – Дайте мне минутку. Осмыслить сразу не получается.

– Боже мой! – Лира уставилась на Круза. – Как ты узнал, что мы продаем картины Винсента?

– Нэнси – твоя лучшая подруга. Я подписан на рассылку новостей галереи «Галифакс». Когда в продажу поступили первые картины, я тут же узнал работу Винсента. Они все были из периода его увлечения голубым. Он как раз начинал рисовать этой краской, когда ты дала мне от ворот поворот. Я прикинул: каковы шансы?

– Значит, ты купил все картины, – уточнила потрясенная Нэнси, – хоть и знал, что их нарисовал пушок?

Круз разбил яйцо в миску.

– Искусство должно затрагивать душу. Картины Винсента были будто кусочками жизни Лиры. Когда я на них смотрел, то вспоминал о времени, проведенном в ее квартире. Очень трогательно. Картины дарили мне надежду, пока я дожидался прощения Лиры.

– Так романтично, – прошептала Нэнси.

Круз разбил еще яйцо.

– Суитуотеры – настоящие романтики.

Лира бросила на него предупреждающий взгляд:

– Не начинай.

– Ладно, с личными проблемами потом разберетесь. У нас тут кое-что посерьезнее. Очевидно, Аноним, он же Круз Суитуотер, не подаст в суд на «Галифакс» за мошенничество. Но нас все равно размазали по всей первой полосе «Глашатая»!

– Не говоря уже о Винсенте, – возмущенно поддержала Лира. – Этот критик первым начал расхваливать его картины, а теперь разозлился лишь потому, что их автор – пушок. Мы выставили этого писаку идиотом.