— Вы — Мурт Раэрктах, правильно? — тонкий мальчишеский голос неожиданно донёсся из-за левого уха.

Мельм обернулся. Несколько следующих секунд он провёл в растерянности — этот человеческий ребёнок лет девяти-десяти не был ему знаком, и всё же зеленоглазое веснушчатое лицо Мурт явно видел не впервые…

— Точно, вы же меня, наверное, и не видели… Я — Столад Гринварс.

Услышав это имя, Мурт на мгновение опешил, а после горько усмехнулся про себя. Во время событий месячной давности он слышал столько разговоров об этом ребёнке, столько раз сам обсуждал краеугольную роль мальчика в произошедшем — а вот лицо видел лишь раз, да и то — на довольно посредственной гравюре.

— А… сейчас же время занятий. Тебя не хватятся?

— Нет. — мальчик говорил открыто и уверенно, слишком открыто и уверенно для своего возраста. В этом совершенно не ощущалось наглости или позёрства — поведение Столада казалось естественным, как дыхание. Мурт видел такое всего пару раз, и будущее тех детей получилось очень… впечатляющим.

— А вас в таких случаях останавливали? Вы ведь похожи на… — на этот раз мальчик всё-таки запнулся, смутившись собственной смелости.

— Да… бывало пару раз. — у Мурта появилось стойкое ощущение нереальности происходящего. — Так… чего ты хочешь, Столад?

— Передайте, пожалуйста, Сергею, что я не держу на него зла. Он как лучше хотел, я понимаю. Я тогда обиделся — но это Лес виноват. Он многих обидел, многим плохо сделал, когда в эту свою игру играл. А Сергею, может быть, и хуже всех. Я видел его, господин Мурт. Тогда, когда Сергей на корабль уходил, и после, во сне…Темно вокруг него… Страшно. Вы ему скажите, пожалуйста, чтобы не ругал себя. А Лес за всё ответит, за всех, кому плохо сделал. Вы ему скажите. Я вот только подрасту…

— Т-так… — мельм тяжело вздохнул и потёр лоб. — Во-первых, какой Сергей? Сергей уехал, и я…

Отняв ладонь от лица и подняв глаза, мельм умолк — рядом с ним никого не было. Мурт Раэрктах обладал достаточным опытом, чтобы понимать — произошедшее не было галлюцинацией. Но как ребёнок смог совершенно незаметно исчезнуть… А до этого, кстати, также незаметно подобраться… Если мальчик уже сейчас способен на такое…

Весь оставшийся путь до кабинета ректора пролетел, как в тумане. Мурт размышлял о случившемся, о том, стоит ли рассказывать об этом Коррэну? И, к тому же, хорошенько разузнать про Сергея?..

Дверь в кабинет начальника Академии была заперта. Само по себе это не являлось необычным — ректор не держал дверь открытой. Однако, он был способен ощущать приближавшихся к кабинету. И тем, кто был вызван сюда, обычно не приходилось стучать.

— Господин ректор! — Мурту даже пришлось присовокупить к стуку голос.

Дверь открылась. Ректор был один, и его вид…

— Здравствуй, Мурт, здравствуй. Заходи, присаживайся… — Арнауд Коррэн нечасто позволял себе разговаривать по-простому, без официоза. Наедине с Муртом это, впрочем, не было таким уж редким делом, но сейчас, вкупе с растерянным видом и бегающим взглядом, основатель Новой Академии Магических Искусств, обычно воплощавший собой респектабельную и энергичную уверенность, производил очень тревожное впечатление.

— Великое Солнце, Арнауд, что стряслось?

— У нас проблема. — ректор невидяще смотрел в пространство. — Лига Ог-Дразд.

Мурт медленно опустился на стул.

— Что там? — глухо выдавил он из себя через пару секунд.

— Полторы недели назад там произошла катастрофа. Очень крупная — несколько тысяч погибших. А сегодня… сегодня я узнал, что это был не просто обвал или землетрясение.

Ректор повернулся и пристально посмотрел на Мурта.

— Похоже, произошедшее как-то связано с Лесом.

— Сергей… — мельм произнёс это почти беззвучно.

— Ну, это ещё предстоит выяснить. Но, Мурт, ты, конечно, понимаешь, что в этом необходимо разобраться. Угроза нашей репутации… Я поэтому и вызвал тебя. Помнишь, лет сорок назад ты ездил туда, работал над их пахотными площадями?

— Да, да… я поеду, конечно.

— Что ж… ах да, сейчас ты обо всём узнаешь более подробно.

Дверь в кабинет открылась. На пороге стоял гном с молодым, но очень волевым лицом, одетый в необычный, синего цвета мундир. Похоже, пришелец тоже был на взводе — его взгляд, задержавшийся на Мурте, слишком явно выражал удивление. Мельм определил это с лёгкостью — за долгие годы он научился безошибочно различать оттенки и степени удивления. После сотен, а то и тысяч, удивлявшихся тому, что один из лидеров прославленной Службы Охранителей выглядит, как тринадцатилетний человеческий мальчик, научиться было совсем не сложно.

— Господин Раэрктах. — перед гостем Арнауд Коррэн никогда бы не позволил себе вольностей. — Позвольте вам представить господина Крондина дун Хардарина, посланника Лиги Ог-Дразд и наследника Клана Чёрного Самоцвета.

Сначала появились мелкие предметы. Какие-то инструменты, детали. Где-то — и просто обломки. Они попадались редко, но после многих километров диких, безлюдных пещер, любое изменение обстановки было очень и очень заметно. И поэтому все эти предметы с самого начала стали связываться в некую систему, единую картину.

Это была картина беспорядка и запустения. Время, бессильно обтекавшее природные массивы, оседало, копилось на искусственных вещах, показывая, что это полотно было нарисовано много лет назад.

По мере продвижения вперёд, вещей становилось больше, и картина менялась, открывая новые, более мелкие, подробные детали. Беспорядок стал отдавать паникой. А паника — массовым бегством и ужасом.

Светлый, яркий фон, создаваемый световыми очками, безуспешно пытался повлиять на окружающую обстановку, сделать её менее зловещей. А после того, как пещерный коридор закончился, сменившись обширным пространством, фон и вовсе потерял всякое значение.

Это была очень крупная конструкция. Её назначение было неясно, но вот состояние и судьба — вполне очевидны. Длинный и, похоже, довольно хрупкий корпус распластался по поверхности, изломанный, исковерканный падением. Переплетение блоков и металлических скреп, судя по всему, служившее основанием, распалось и почти полностью потеряло первоначальную форму. Но всё равно было несложно заметить, как камень изборождали тёмные жжёные борозды, а металл оплыл и выгибался вспученными оплавленными разрывами.

Растерзанный механизм был окружён уже настоящей свалкой мелких вещей. Они попадались на каждом шагу. Инструменты, детали, обломки… Не прошло и десяти секунд, как под ноги ткнулся первый череп.

Картина вновь изменилась. Теперь это было страшное бедствие. Катастрофа. Смерть и разрушение.

— Что это?

— Около четырёхсот лет назад несколько десятков тысяч гномов поссорились со своей Лигой. — Руд говорил размеренно, почти механистично. Было видно, что эти фразы он сформулировал заранее. — Очень старой и очень могущественной. Они выбрали уйти, и старая Лига позаботилась, чтобы они стали изгоями. Несколько лет эти гномы скитались по мирам, нигде не находя приюта. Наконец, измождённые и отчаявшиеся, они решились на очень рискованный шаг, и отправились в путь к отдалённым, диким, неисследованным горам, обрывающимся прямо в море. Это был поистине огромный риск — горы простирались на сотни лиг вокруг, никакой сухопутной связи с обитаемыми землями не было, продовольствия было взять почти негде.

Сергей слушал Руда, не перебивая, хотя то, что говорил гном, и не относилось к окружающему. Волшебник явно видел в их путешествии некий высший смысл, он хотел «рассказать о своём мире», передать Сергею какую-то общую картину. А может, создать её и для себя.

— Однако, риск оправдался. — продолжал Руд. — Измученные путники нашли богатейшие залежи минералов, не принадлежавшие никому. Но самое главное — они обрели благое знамение. Семь прекраснейших самоцветов, сотканных из одной лишь магии, лежавших посреди огромной дикой пещеры. Эти самоцветы стали символом надежды и светлого будущего, они объединили всех и укрепили в вере, возродив из отчаяния и озлобленности исконные гномьи добродетели, пестуемые Церковью Подгорного Пророка. Кроме того, магия, заключённая в них, дала энергию, которая помогла в работе очень многих механизмов. Так родилась Лига Ог-Дразд. Лига Семи Камней.