Тем не менее, «Фальконер» ринулся вперёд, продвигаясь под эффективной дистанцией ракет дальне-го действия Шакова. Этот мех был не только мощнее Шакова, но, учитывая повреждённую ногу «Экс-терминатора», он был и быстрее его. Шаков удерживал свой мех под яростным огнём, отвечая таким количеством повреждений, какое мог нанести своими четырьмя лазерами. Он напрягся, когда стало яс-но, что майор Добсон намеревался наброситься прямо на него, ударив семьюдесятью пятью тоннами ожившего металла в охромевший «Экстерминатор». Удар при столкновении, без сомнения, добьёт его.

Если не считать, что он не произойдёт. За несколько десятков метров до позиции Шакова «Фалько-нер» содрогнулся в талии. Нетвёрдой походкой он сделал ещё два неуклюжих шага, а потом одна нога под ним вывихнулась. Походка потеряла точку опоры на вымощенной поверхности, и мех упал плечом на землю. Искры соскакивали с повреждённого металла, который в свою очередь выбивал гравий из тёмного железобетона по мере того, как машина волочилась неуклюжей глыбой по поверхности. На несколько секунд Шаков подумал, что ему как-то удалось нанести смертельный удар по гироскопическим стабилизаторам «Фальконера».

Он был прав лишь наполовину.

Одетый в боекостюм пехотинец, прицепившись к спине «Фальконера», пробрался в нижнюю часть гироскопа, а затем благополучно перенёс всё худшее при падении. Это был бронекостюм «Элементал», специально разработанный для генетически выведенных пехотинцев кланов. Виктор взял с собой не-сколько связанных из операции Звёздной Лиги, которая уничтожила клан Дымчатого Ягуара, но только Тиарет сопровождала Шакова сегодня. Она была телохранителем Виктора и одним из наиболее хладнокровных и эффективных воинов, которых он когда-либо встречал.

– Я полагаю, что мне следует поблагодарить тебя, – сказал он на общей частоте дивизии, зная, что она никогда не примет похвалы, – но не попадает ли это под определение вмешательства в личную схватку?

Его лёгкий юмор не предназначался для того, чтобы подшутить над концепцией кланов о личном единоборстве, а был признательностью за её жертву – принятие пятна на свою честь ради спасения бое-вого товарища и друга.

Однако она быстро лишила его иллюзий относительно этой идеи.

– У меня было преимущественное требование, – проинформировала она Шакова по личному каналу. Это было похоже на правду, поскольку пехота в боекостюмах рванула вперёд, пока он разбирался с ра-кетной установкой.

– Он поступил глупо, решив игнорировать меня и стрелять в тебя, и отверг требование о личной схватке. Его мастерство не соответствовало его притязаниям.

Эта мудрость кланов осталась висеть в воздухе без ответа на секунду.

– Он был прав в одном, – добавила она затем. – Теперь это закончилось.

Шаков осмотрел поле боя, пробегая взглядом по проредившимся рядам солдат принца, подсчитывая прорехи в своём подразделении. Каждая потеря для него была мучительна. Каждый погибший мужчина, или женщина означали, что в следующем бою будет на одного воина меньше. Меньше одним защитником принца Виктора. Никто не заставлял их покинуть КомСтар, чтобы стать на стороне Виктора в гражданской войне, но это не означало, что Шаков принимал жертвы без всяких чувств.

И он не захотел поправлять Тиарет, даже по личному каналу, но они были оба неправы, она и Добсон. Это не закончилось здесь. Это не могло закончиться. По крайней мере, не для него.

До тех пор, пока он благополучно не увидит Виктора Штайнер-Дэвиона на Новом Авалоне.

Атолл, Халфуэй,

Провинция Болан,

Лиранский Альянс,

23 мая 3064 г.

Войдя в большую столовую публичного дома, известного как «Счастливая Шлюха», Виктор был по-ражён той интимной атмосферой, которую этому месту, казалось, придавали тёмные стены, обитые красным деревом, и очень яркие красные обои. И ещё больше такое впечатление усиливалось от тол-стых темно-бордовых бархатных штор, которые кто-то натянул на огромные окна, выходящие на внут-ренний двор и сад.

Это место как будто появилось из старого головизионного фильма. Двойная хрустальная люстра, подвешенная над длинным столом из вишневого дерева; золотой металлический лист, украшающий перемычки и арочные опоры сводчатого потолка. На пяти больших комодах стояли фарфор и другие изящные предметы, собранные из сокровищ, перевозимых между планетами служивыми и коммивоя-жерами. Выцветший контур на стене показывал место, где шестой комод был заменён крупной ком-пьютерной станцией и портативным голографическим проектором.

Когда Виктор вошёл, полковник Патриция Вайнман и четверо солдат, ожидающие его, встали, их тя-жёлые кресла заскрипели о твёрдую древесину пола, отполированного до золотистого блеска. Даже ре-гент Раймонд Ирелон поднялся, несмотря на пневматический гипс, который всё ещё сжимал его пра-вую ногу. Тиарет уже была на ногах, на её фоне ближайший комод казался миниатюрным, – она стояла на страже у широких дверей комнаты. Морган Келл, великий герцог оборонительного рубежа Арк-Роял сделал шаг навстречу, чтобы заключить его в короткое однорукое объятие. Его правый рукав был пристёгнут к плечу, – эта рука была отобрана тем же взрывом, который забрал жизни матери Виктора и жены Моргана.

Только Фелан Келл, сын Моргана и хан клана Волка в изгнании, оставался сидеть. Он развалился в кресле, растягивая свою удобную кожаную одежду и выглядел слишком непринужденно в озабоченном окружении. Его зелёные глаза радостно вспыхнули, он поприветствовал Виктора лёгким взмахом руки. Фелан получал удовольствие, демонстративно игнорируя формальности.

Виктор покачал головой в притворном упрёке:

– Моя вера во Вселенную восстановлена. Фелан, ты не меняешься.

Фелан качнулся верёд и одним плавным движением вскочил на ноги, протянул Виктору руку для тё-плого рукопожатия.

– Зато ты меняешься, – сказал он, многозначительно указывая взглядом по сторонам. – Я могу оце-нить скрытое военное значение подобных заведений, Виктор. Но я никогда не думал, что встречу тебя в борделе.

Виктор кивнул на Джерарда Крэнстона, чьё лицо изображало саму невинность.

– Это идея Джерри. После того, что произошло на Йорке, он и Тиарет решили, что нам необходимо что-то нетрадиционное, чтобы осложнить возможность удара по нашему командному центру. Кто бы подумал искать меня и высших офицеров здесь?

Фелан кивнул.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что после этой войны над парадной дверью посетители будут видеть па-мятную табличку, гласящую «Виктор Дэвион спал здесь», – он лукаво улыбнулся. – Ты превратил это место в достопримечательность. Что скажет Оми?

Хмурый взгляд Виктора недолго продержался под плохо скрываемыми ухмылками Моргана Келла и генерала Карадока Треваны.

– Я побеспокоюсь об этом позже, – сказал он, внезапно ощутив неудобство от слабого цветочного аромата, который стоял в комнате. Не то что бы Виктор на самом деле беспокоился о том, как объяс-ниться с Оми, просто ему было больно вспоминать о ней после столь долгого времени, проведенного в разлуке. Он сел между Морганом и Доком Тревана. Присутствующие восемь человек занимали только переднюю треть длинного стола, а Виктор ожидал десять.

– Кристифори? – спросил он, желая сразу перейти к делу.

– Будет позже, – сказал Крэнстон со своего места у компьютера. – Он хотел позаботиться о своих солдатах и офицерах.

– Я послал за ним вице-регента Шакова, ваше высочество, – сказал регент Ирелон. – Рудольф его по-торопит.

Виктор коротко кивнул.

– Тогда давайте тоже поторопимся. Йорк должен был стать нашей опорной базой для устойчивости третьей волны. Я хочу знать, что было сделано неверно, и насколько нам это повредит.

– А что было сделано верно? – спросил Крэнстон, нажимая несколько кнопок на компьютере. Он от-ступил назад, и простенькая плоская звёздная карта Лиранского Альянса появилась в воздухе на голо-графическом мониторе. – Недостаточная разведка, преждевременное выполнение, и чрезмерное использование тактических преимуществ в ущерб стратегическому планированию. Те же самые проблемы, с которыми мы сталкивались с самого начала.