Лесли глянула на Габриэля, стоявшего рядом в ожидании, обвела глазами клуб. Все в клубе чего-то ждали. Все они ждут меня. Ждут еды. Она решила, что должна бы испугаться или разозлиться, но ей просто-напросто было скучно.

— Подержишь ее на привязи, пока я развлекаюсь? — спросила Лесли Габриэля.

Он даже не глянул на Темного Короля, чтобы получить его согласие, и улыбнулся ей:

— С удовольствием.

Лесли прекрасно знала, что сейчас все за ней наблюдают, но подозревала, что ее видели и в худшем состоянии. Она провела руками вверх по груди Ириала, потом по его плечам и вниз по рукам и почувствовала его напряжение, которого не было ни в его позе, ни в выражении лица. Она запрокинула голову, чтобы встретить его взгляд.

— Значит, меня просто используют? — прошептала она.

Впрочем, она понимала, что чернила в ее коже для того и предназначены, чтобы он — все они — могли ее использовать. Знала, что плавящее кости блаженство, которое она испытывала всякий раз, когда он направлял через нее шквал эмоций — просто уловка, с помощью которой он отбирал у нее ясность мысли. Ту самую ясность, которую она обрела снова и уже полностью осознала, что в прошедшие дни у нее было лишь несколько моментов, когда она все понимала и о которых тут же забывала, стоило эмоциям вновь обрушиться на нее.

— Так как? — напомнила она о своем вопросе.

Ириал наклонился к Лесли и прикоснулся губами к ее шее. Она не услышала, но почувствовала его ответ:

— Нет.

Однако на самом деле ей хотелось, чтобы все было именно так. Она вспомнила, какой была ее жизнь: полчища наркоманов у нее дома, пьяный отец, который вечно где-то пропадает, счета, которые нужно оплатить, работа в ресторане много часов подряд, друзья, которые постоянно лгут. О чем же здесь жалеть? Она не хотела возвращаться к боли, к заботам, к страху. Она хотела эйфории. Хотела чувствовать, как тает ее тело в его руках. Хотела чувствовать сумасшедшее крещендо

note 35

наслаждения, настолько сильного, чтобы потерять сознание.

Ириал отстранился и заглянул в ее глаза.

Лесли обвила руками его шею и двинулась вперед, заставляя его отступать назад.

— Позже я буду под таким кайфом, что уже не смогу не прикасаться к тебе…

Она вздрогнула от того, что публично призналась в своих желаниях, не зная, что лучше — честно признаться в собственной похоти или продолжать обманывать себя, придумывая приятные отговорки, чтобы хоть отчасти смягчить свою вину.

— Это классно. Просто быть здесь, быть с тобой. Но мне хотелось бы помнить больше. Мы можем так сделать? Так, чтобы я помнила о том, как мы вместе проводим время? Позволь мне взять как можно больше из всего этого.

Напряжение ослабло. Ириал посмотрел на кого-то у нее за спиной и махнул рукой. Зал наполнила музыка. Басы грохотали так, что Лесли казалось, эти звуки прямо у нее внутри. Они танцевали и смеялись, и весь мир на несколько часов стал снова нормальным. Ей было плевать на презрение и обожание на лицах смертных и фейри. Для нее существовал только Ириал, только удовольствие. Но чем дольше она сохраняла ясную голову, тем больше ужасных вещей вспоминала. И хотя она не испытывала эмоций, воспоминания становились все отчетливее и отчетливее. Там, в объятиях Ириала, она поняла, что у нее есть сила уничтожить каждого, кто стал причиной ее ночных кошмаров. Ириал сделал бы это для нее: отыскал бы каждого из них и привел бы к ней. Это было ясное, холодное понимание.

Но в действительности ей этого не хотелось — не хотелось никого уничтожать. Все, чего она желала, — это снова обо всем забыть, потому что даже одна мысль о том, чтобы испытать боль, была невыносима.

— Ириал, накорми их. Прямо сейчас.

Лесли остановилась в ожидании ослепительной вспышки эмоций, которая пронзит ее тело.

— Гэйб, — вот и все, что он сказал.

Но этого было достаточно, чтобы началась схватка. Бананак начала пронзительно вопить, Габриэль зарычал. Смертные кричали и стонали от страха и удовольствия. Какофония звуков окружила Лесли и Ириала, словно знакомая колыбельная.

Ириал не позволил ей осмотреться, не дал ей увидеть никого и ничего.

Звезды вспыхнули где-то слишком близко и обожгли ее кожу. Но сразу за этим в ней поднялась волна экстаза, и Лесли закрыла глаза. Каждая частичка ее тела рыдала, и сама она больше ничего не помнила и не знала, только чувствовала наслаждение от его прикосновений.

Целые отрезки времени проходили как в тумане или вообще не оставляли никаких воспоминаний, но ясные моменты приходили все чаще и чаще. Сколько это уже продолжается? Кожа под татуировкой больше не болела. Волосы стали длиннее. Лесли часто ощущала, как Ириал закрывает связь, останавливая поток эмоций, скользящий по черной нити, натянутой между ними. Почти все эти дни проходили нормально и последовательно, но все же слишком многое казалось размытым пятном. Неужели прошли недели?

Она еще ни разу не уходила далеко от него. Сколько? Сколько я уже живу так? Сегодня она попробует. Она докажет себе, что может это сделать. Она знала, что уже пыталась уйти, но у нее ничего не вышло. Знала, что предпринимала попытки чаще, чем могла вспомнить. Это были кусочки отдельных воспоминаний. Вся ее жизнь теперь была такой — набор картинок и ощущений, и повсюду в этой путанице был Ириал. Он был чем-то постоянным. Даже сейчас она слышала его в соседней комнате. Всегда рядом со мной. И это было опасно. Женщина-ворон хотела помешать этому и забрать Ириала.

Лесли надела один наряд из той кучи, что заказал для нее Ириал — длинное платье, которое развевалось при каждом ее движении. Как и все, что он покупал, платье, казалось, нежно ласкает ее кожу. Она молча открыла дверь во вторую комнату.

Он ничего не сказал, просто смотрел на нее.

Лесли распахнула дверь в коридор. Фейри следовали за ней, невидимые для других смертных. Но она их видела. Ириал подарил ей Видение, намазав ее веки каким-то странным маслом. Тощие создания с крошечными иголочками по всему телу шли за ней в полной тишине, выказывая даже некоторое почтение. Если бы она могла, она бы испугалась, но Лесли была всего лишь каналом для эмоций. Стены не защищали ее от них. Каждый страх, каждое желание и каждое темное чувство, которые испытывали проходящие мимо люди и фейри, протекали через ее тело, и она никак не могла сосредоточиться. Только прикосновения Ириала успокаивали ее, спасали от безумия.

Двери лифта медленно закрылись, пряча ее от их глаз. Лифт увозил Лесли в вестибюль отеля. Но и там ее буду ждать наблюдатели.

Едва Лесли вышла из лифта, ей кивнула глайстига. Копыта глайстиги стучали по полу, пока она шла через холл. Шаги Лесли издавали не меньше шума: Ириал покупал ей только дорогущие туфли и ботинки на каблуках.

— … машина уже подана? — Швейцар что-то говорил ей, но Лесли даже не обратила на него внимания. — Мисс? Позвать вашего шофера?

Она уставилась на швейцара, чувствуя, как его наполняет страх, чувствуя, как Ириал несколькими этажами выше пробует через нее этот страх на вкус. Так и проходили ее дни: бесконечные размытые пятна и лишь ощущения, которые через ее тело текли прямиком к Ириалу. Он сказал, что стал сильнее. Сказал, что у них отлично получается. Сказал, что Двор исцеляется.

Швейцар пялился на Лесли, выливая на нее целое море страхов и неприязни.

Как все это выглядит в его глазах?

Внешность Ириала была далека от образа добропорядочного человека. У него была куча денег, и к нему постоянно приходили гости бандитской наружности. Человеческие маски фейри не скрывали исходящей от них угрозы. А сама Лесли, выходя из номера, бродила по коридорам, как зомби, цепляясь за Ириала. Несколько раз она даже была на грани того, чтобы закатить истерику на людях.