— Ты постоянно твердишь об этом, но он никогда не даст своего согласия, — пожал плечами Ниалл. Он не был уверен, происходило ли это потому, что он был невосприимчив к вселяющему ужас присутствию Ищеек, или потому, что он ушел от Ириала, но Габриэль при любой возможности вскрывал старые раны, а Ниалл позволял ему это. Но сегодня вечером он не был образцом терпения и спокойствия и поэтому спросил: — Габриэль, а тебе не приходило в голову, что я просто нравлюсь Ири больше, чем ты?

Несколько учащенных ударов сердца Ниалла Габриэль только молча смотрел на него, после чего все-таки ответил:

— Судя по всему, ты единственный, кто не знает ответ на этот вопрос.

И до того, как Ниалл смог ответить, Габриэль всадил кулак в его лицо, повернулся и ушел.

Моргая от внезапной боли, Ниалл смотрел, как Ищейка прошел вниз по улице и хладнокровно схватил за горло двух темных фейри, которые, очевидно, затаились поблизости. Габриэль поднял их вверх, держа за горло, и стал душить, пока они не ослабели, потом закинул Ли Эргов на плечи и удалился на такой скорости, что можно было заметить только размытое пятно, позади которого завертелись в круговороте маленькие пыльные вихри.

Жестокость Габриэля не была необычным явлением, но очевидное отсутствие приказов на коже Ищейки являлось достаточным основанием для проявления осторожности. Казалось неизбежным, что полумир, явившийся результатом смерти Бейры, вызовет волнения в других дворах. То, как Ириал справлялся с этим, касалось Ниалла лишь в той степени, в которой это могло повлиять на защиту интересов его истинного Двора — Летнего. И все же Ниалл почувствовал беспокойство за Темного Короля — приступ боли, в которой он никогда бы не признался вслух.

Когда закончилась смена, Лесли была приятно удивлена, увидев ожидающую ее Эйслинн, сидящую на тротуаре у выхода из ресторана. Иногда они встречались после работы, но за зиму все изменилось.

— А где, — Лесли внезапно замолчала, боясь оговориться, — где все?

— Сет сегодня пошел в «Воронье гнездо», Кинан занят своими делами, а где Карла и Ри, я не в курсе.

Эйслинн встала и вытерла руки о джинсы, как будто поверхностный контакт с землей мог их испачкать. К удобству Эйслинн, все те заросшие грязью и даже отталкивающие места, в которых большинство людей чувствовало себя некомфортно, не оставляли на безупречно чистом и аккуратном виде Эйслинн ни пятнышка.

Эйслинн взглянула на группу незнакомых парней, стоявших по другую сторону улицы. Когда же она отвернулась, один из них мерзко ухмыльнулся Лесли и демонстративно облизал губы. Машинально Лесли показала ему средний палец, но напряглась, поняв, что она делает. Она знала, что именно осторожность, а не провоцирование проблем поможет остаться целой и невредимой. Она не была из тех, кто пытается защититься неприличными жестами или руганью, больше не была.

Эйслинн, стоя за Лесли, закончила осмотр улицы. Она была так предусмотрительна и осторожна, что Лесли пару раз поинтересовалась у нее, что такого видела или натворила Эйслинн, чтобы так себя вести.

— Как насчет прогулки к фонтану? — спросила Эйслинн.

— Иди вперед. — Лесли подождала, пока Эйслинн сделает первый шаг, чтобы оглянуться и убедиться, что тот парень не последует за ними. Видно было, что он колебался, но все же остался на месте.

— Ты знала того парня, который сидел в ресторане сегодня вечером? Того самого, с которым ты разговаривала, когда я вошла в зал? — Эйслинн засунула руки в свою не по размеру большую кожаную куртку. У нее было вполне симпатичное пальто, но она предпочитала носить видавшую виды куртку Сета, когда его не было рядом с ней.

— Я никогда не встречала его раньше. — Лесли вздрогнула от прокатившейся по ней волны трепета при упоминании странного мужчины и решила не говорить Эйслинн, что незнакомец обещал вернуться.

— Похоже, он тебя напряг. — Эйслинн замолчала, когда они остановились, чтобы пересечь скудно освещенный перекресток на Эджхилл.

Огни фар проезжавшего мимо них автобуса разрезали темноту, осветив контуры, которые мгновение назад казались очертаниями женщины с перьями в волосах и группы мускулистых мужчин в красном. В последнее время воображение Лесли стало слишком живым. До этого у нее возникло приводящее в замешательство ощущение, что она смотрит глазами кого-то другого и видит вещи, находящиеся в совершенно другом месте.

Автобус прошел, распространяя вокруг облака дыма и гари, и девушки перешли на другую сторону улицы, где начинался хорошо освещенный парк. На скамейке у фонтана четверо незнакомых парней и две незнакомые девушки кивнули Эйслинн. Она подняла руку и помахала, но не подошла к ним.

— Этот мужчина просил тебя о встрече, или…

— Эш, а почему ты спрашиваешь? — Лесли присела на не занятую никем скамью и скинула туфли. Неважно, сколько она растягивалась или как долго гуляла, но, видимо, что-то такое было в обслуживании клиентов в ресторане, что результатом этого всегда оказывались мозоли на ступнях и ноющая боль в икрах. Потирая ноги, она бросила испытующий взгляд на Эйслинн: — Ты его знаешь?

— Ты моя подруга, я просто беспокоюсь о тебе… Он выглядел как мужчина, от которого одни проблемы, ты ведь знаешь об этом? Мужчин такого типа я не хотела бы видеть ни с кем из тех, кто мне дорог. — Эйслинн сдвинулась и уселась на скамейке по-турецки. — Лесли, я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Да? — усмехнулась Лесли, внезапно успокоившись, несмотря на пережитый ею этим вечером водоворот чувств. — Я тоже. И я буду счастлива.

— Так этот парень…

— Проездом в городе. Немного пофлиртовал, пытаясь понравиться, пока делал заказ, и наверняка уже уехал. — Лесли поднялась и потянулась, слегка подпрыгивая на цыпочках. — Все круто, Эш. Никаких проблем, договорились?

Эйслинн улыбнулась:

— Хорошо. Так мы куда-нибудь пойдем или еще посидим? Просто мы только что пришли сюда…

— Извини. — Лесли на полсекунды задумалась о том, чтобы снова присесть. Потом взглянула на темное небо, пытавшееся проглотить луну. Приятный прилив энергии заполнил ее. — Может, потанцуем? Или просто погуляем? Мне все равно.

Ей казалось, что все месяцы страха и забот испарились. Она потянулась рукой к татуировке. Это по-прежнему был лишь внешний контур, но ей уже было лучше. Вера и то, что она делала, чтобы зафиксировать эту веру в символах, на самом деле заставляли ее чувствовать себя сильнее. Символы жизненного кредо. Она снова становилась самой собой.

— Пойдем, — сказала Лесли и, схватив Эйслинн за руки, поставила ее на ноги. Она шла спиной вперед, пока они не отошли на несколько футов от скамейки, и только потом развернулась. Она чувствовала себя замечательно, чувствовала себя свободной. — Ты сидела без дела весь вечер, пока я работала. И у тебя не найдется оправданий, чтобы снова сидеть. Пошли.

Эйслинн рассмеялась, снова став старой подругой Лесли.

— В клуб что ли?

— Пока у тебя не отвалятся ноги. — Лесли переплела свои пальцы с пальцами Эйслинн. Было хорошо снова стать самой собой.

Даже лучше, чем просто хорошо.

Лесли спустилась в школьный холл, держа туфли в руке и стараясь не задеть каблуками темные металлические шкафчики. Прошло три дня с тех пор как ей сделали внешний контур татуировки, но Лесли никак не могла перестать думать о головокружительной энергии. У нее были странные всплески паники и веселья, которые казались неуместными в той или иной ситуации, однако они не истощали ее силы. Она словно брала взаймы чье-то чужое настроение. Было странно, но приятно. И она чувствовала себя более сильной, спокойной, более властной. Она была уверена, что все это лишь иллюзия, результат ее новой уверенности в себе, но ей по-прежнему это нравилось.

Одно ей не нравилось: она стала замечать намного больше драк, или, точнее, ей не нравилось то, что они ее не пугали. И она все чаще ловила себя на том, что целыми днями мечтает о таинственном посетителе ресторана. Думая о нем, она как будто знала его имя, хотя сам он ей его не называл. Откуда же я знаю?.. Она отогнала эту мысль подальше и поспешила к открытой двери в подсобку.