— Насиловали тебя, — мягко сказал он. — И да, я все прекрасно понимаю.

Ее рука снова прошлась по одному из его шрамов, на этот раз еще неувереннее. Ошеломленное выражение ее лица подтвердило, что она все поняла:

— И ты?

Он кивнул:

— Это было целую вечность назад.

Ее глаза наполнились слезами.

— Это когда-нибудь пройдет? Страх? — спросила она и посмотрела на Ниалла с такой надеждой, что он пожалел о том, что фейри не могут лгать. Он не мог.

— Со временем становится легче, — ответил он. — Проходят дни, годы, и все почти исчезает.

— Это уже кое-что, правда?

— Иногда это почти все. — Он нежно поцеловал ее — просто слегка коснулся ее губ, не ожидая ответной страсти, а предлагая покой и уют. — И однажды ты встречаешь того, кто не станет смотреть на тебя по-другому, если ты все ему расскажешь. И это — все.

Не говоря ни слова, она положила голову ему на грудь, и, обнимая ее, он признался самому себе: Ради этой смертной я ослушаюсь свою королеву, оставлю короля и Двор, который защищал меня все эти годы. Брошу все. Если бы она принадлежала ему, он ни за что не упустил бы ее. Он бы не позволил ей страдать так, как страдали другие смертные, когда он бросал их. Он был бы с ней, с разрешения своего Двора или без него. Ириал бы не забрал ее, и Кинан не встал бы между ними.

Лесли проснулась среди ночи и заметила, что у Ниалла, лежащего рядом, жар — его кожа была влажной от пота. Его не колотило от лихорадки, наоборот — он был совершенно неподвижен. Казалось, он вообще не дышит.

Она схватила его за плечо и потрясла:

— Ниалл?

Он моргнул, тут же сел прямо и осмотрелся.

— Ты ранена? Здесь кто-то есть?

— Нет. — Кожа под пальцами Лесли была горячей, невозможно горячей. — Ты болен, Ниалл. Оставайся здесь.

Она прошла в ванную и, намочив холодной водой полотенце, вернулась к нему. Ниалл лежал на спине на огромной кровати Сета с закрытыми глазами. На него было бы приятно смотреть, если бы он не выглядел так, словно потерял сознание. Забравшись на кровать, она встала на колени возле него и протерла холодной тканью его лицо и грудь. Он никак не отреагировал. Его глаза оставались закрытыми. Теперь его сердце билось так часто, что она видела пульс на его шее.

— Как думаешь, сможешь дойти до передней комнаты? Я могу вызвать такси, — пробормотала она, оглядывая комнату в поисках мобильного.

— Зачем такси?

— Ехать в больницу.

Влажное полотенце уже было теплым, а кожа Ниалла по-прежнему горела.

— Нет, туда мы не поедем. Останемся здесь или пойдем на холм. — Он открыл глаза и посмотрел на нее. Ошибки быть не могло — он пытался найти хоть какое-то объяснение.

Она вздохнула, но постаралась сказать как можно мягче:

— Сладкий мой, ты болен. Ты знаешь, в чем дело?

— Аллергия.

— На что? Может, на пасту из ручек? — Она подняла с пола его рубашку и проверила передний карман. Он был пуст. Она отбросила рубашку. Где еще искать? На прикроватных тумбочках ничего не было. Она наклонилась и ощупала карманы джинсов, которые все еще были на нем.

Ниалл схватил ее за руку.

— Я привел тебя сюда не для того, чтобы заниматься сексом. И я не слишком хорошо для этого себя чувствую, но, — он потянул ее на себя, и она упала ему на грудь, — это не означает, что на меня не действуют твои прикосновения.

Он встал, опираясь одной рукой о стену.

— Помоги мне выбраться наружу. Мне нужен воздух. Нужно проветрить голову, пока я не сказал то, чего не должен говорить.

— Не должен говорить? — переспросила она, но все же встала рядом, предлагая свою поддержку. Он положил руку ей на плечи, она поддерживала его за талию.

— Сет, Эш, у всех какие-то секреты, — проворчала она скорее самой себе, чем ему, и взглянула на Ниалла. — Я должна задавать вопросы, пока хоть от кого-нибудь не получу ответы.

Она сосредоточилась на том, чтобы провести его по поезду к двери. Он зашипел, когда протянул руку и толкнул дверь. Он отскочил назад, и они оба застыли.

— Ты как?

— Не очень, — ответил он. — Но все будет хорошо.

Не зная, что сказать или сделать, Лесли оглянулась назад и заметила один из причудливых стульев Сета.

— Пойдем, — подбодрила она.

Ниалл тяжело навалился на нее, пока она тащила его и стул в тень дворика подальше от поезда. Было нелегко, но в практике у нее недостатка не было — ей не раз приходилось оттаскивать пьяного отца в его комнату. Ниалл сел на стул. Едва она шагнула от него, как появился Кинан. Казалось, будто он материализовался прямо из теней. Его нигде не было видно и вдруг — он стоит перед ними. Кипящий от злости.

— О чем ты думал?! — прогремел он.

Ниалл не ответил.

Лесли напряглась, испытывая сильное желание унести отсюда ноги с того самого момента, как появился Кинан. Она понятия не имела, откуда он взялся и зачем вообще пришел. Она не могла спросить, как ему удалось появиться так неожиданно и почему ей так неспокойно в его присутствии. Все что она знала — он пугал ее, и ей хотелось, чтобы он ушел.

— Я не знала, что у него аллергия на… — Лесли посмотрела на Ниалла. — На что у тебя аллергия?

— Железо. Сталь. У него аллергия на металл. Как у всех нас. — Кинан нахмурился. — Это бессмысленно, Ниалл.

Лесли шагнула ближе к Ниаллу — ей не нравилась враждебность, звучавшая в голосе Кинана.

— Не самое удачное место для… — пробормотал Ниалл Кинану.

Но Кинан продолжал:

— Если Ириал хочет ее…

Терпение Лесли иссякло.

— Я стою прямо перед тобой, козел. Кто ты вообще такой, чтобы говорить с ним в таком тоне? Или ты думаешь…

— Лесли, — остановил ее Ниалл, положив свою ладонь поверх ее.

— Нет. Почему ты миришься с этим? — Она бросила короткий взгляд на Ниалла и снова посмотрела на Кинана. — Не смей говорить обо мне так, словно меня здесь нет. И не веди себя так, будто ты псих какой-то, а я…

— Помолчи для разнообразия, хорошо? — Кинан сделал шаг к ней; его глаза горели, словно в них пылали крошечные костры. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

— Да пошел ты! — Лесли хотела поднять руку, чтобы стереть с его лица это снисходительное выражение, но Ниалл уже крепко держал ее за обе руки.

— Мне неизвестно, почему он хочет именно ее, — Кинан пожал плечами, — но если она важна для него, я хочу знать, почему. То, что ты ранишь себя из-за нее, расстроит Эйслинн и не принесет никакой пользы мне.

Шокированная тем, как говорит Кинан, Лесли открыла рот: он говорил не так, как тогда, когда поблизости была Эйслинн, и совсем не так, как тогда, когда несколько недель ходил в школу О'Коннела прошлой осенью. Он казался старше, намного старше, чем это было возможно, и его голос был жестким.

— Будь осторожнее и веселись, мой друг Gancanagh. — И, окинув Лесли с ног до головы таким взглядом, что ей захотелось прикрыться, Кинан ушел.

Лесли уставилась в сумрак двора. Несмотря на мрак, она видела очертания тела Кинана, уходящего от них.

Ниалл тоже молча смотрел во тьму.

Лесли подошла ближе. Она потрогала его лоб, шею, грудь — лихорадка прошла. Физически он казался вполне здоровым — уставшим, но здоровым.

— Кинан действовал из лучших побуждений, он переживает…

— Он грубый. Он унижает тебя. Он не тот человек, каким притворяется перед Эйслинн. Он… — Она остановилась и сказала уже спокойнее: — Если есть хоть одна причина, почему я должна быть с ним милой, самое время рассказать мне, в чем именно она состоит.

— Я не могу. Он несколько расстроен. Эйслинн ему помогает, но есть еще столько всего, что я не могу тебе рассказать. Я сказал бы, если бы мог. И я все тебе расскажу. Возможно, после этого ты не захочешь меня больше видеть, но… — Он усадил ее себе на колени и заглянул ей в глаза.

— Но что? — Лесли обвила его руками, и злость на Кинана, недоверие, напряжение — все исчезло.