— Он приезжал ко мне в Шотландию. Я расскажу тебе про это — про Слейда в Шотландии.

Охота в этот день складывалась неудачно. Что-то побеспокоило оленей в течение ночи, поскольку они покинули долину, в которой должны были находиться по моим расчетам, и поднялись на крутые склоны Бхейнн Фхады. Я мог видеть их через оптический прицел — бледные серо-коричневые тени, пасущиеся среди зарослей вереска. При том направлении, в котором дул ветер, я смог бы подобраться к ним, только если бы у меня выросли крылья, и поскольку это был последний день охотничьего сезона, оленям до конца лета ничего не грозило от Стюарта.

В три часа дня я собрался и отправился домой. Я уже спускался вниз по склону Сгурр Мора, когда вдруг увидел машину, припаркованную рядом с моей хижиной, и микроскопическую фигурку человека, прогуливающегося взад-вперед. До хижины было нелегко добраться — разбитая колея, ведущая из горной деревушки обычно отпугивала случайных туристов, — и поэтому тот, кто сюда приезжал, как правило, хотел увидеть меня очень сильно. Повторные визиты случались редко; я натура замкнутая и не поощряю визитеров.

Поэтому я решил сохранить осторожность и, приблизившись, остановился под прикрытием скалы возле ручья. Сняв с плеча винтовку, я проверил ее еще раз, чтобы убедиться в том, что она разряжена, после чего прижался плечом к прикладу.

В поле зрения оптического прицела появилась увеличенная фигура человека. Сначала передо мной была только его спина, но затем он повернулся, и я увидел, что это Слейд.

Я остановил перекрестье прицела на его широком бледном лице и мягко нажал на спусковой крючок. Курок ударил по бойку, издав безвредный щелчок. Я подумал о том, не стоит ли мне сделать то же самое, только предварительно дослав в ствол патрон. Но зарядить оружие значит сделать свои действия слишком преднамеренными, поэтому я перекинул винтовку через плечо и пошел по направлению к хижине. Мне все-таки следовало зарядить в ствол патрон.

Когда я приблизился, он повернулся и помахал рукой.

— Добрый день! — крикнул он так невозмутимо, словно был здесь частым и желанным гостем.

Я подошел к нему.

— Как ты меня нашел?

Он пожал плечами.

— Это было не слишком сложно. Ты знаешь мои методы. Я знал их, и они мне не нравились.

Я сказал:

— Хватить разыгрывать из себя Шерлока Холмса. Что тебе нужно?

Он махнул рукой в сторону хижины.

— Ты не собираешься пригласить меня внутрь?

— Зная тебя, я готов поспорить, что ты уже обыскал мое жилище.

Он воздал к небу руки в притворном ужасе.

— Даю тебе слово чести, я этого не делал.

Я почти рассмеялся ему в лицо, поскольку у этого человека не было чести. Отвернувшись, я толкнул рукой дверь, и он зашел внутрь следом за мной, неодобрительно прищелкивая языком.

— Не закрыто? Ты слишком доверчив.

— Здесь нет ничего такого, что стоило бы украсть, — произнес я равнодушно.

— Только твоя жизнь, — сказал он и бросил на меня быстрый взгляд.

Я оставил это утверждение без ответа и положил винтовку на оружейную стойку. Слейд с любопытством огляделся по сторонам.

— Примитивно, но комфортабельно, — заметил он. — Но я не понимают, почему ты не живешь в большом доме.

— Кажется, это не твое дело.

— Возможно, — сказал он и сел в кресло. — Так, значит, ты укрылся в Шотландии и не ожидал, что тебя найдут. Защитная окраска, да? Стюарт, спрятавшийся среди множества других Стюартов. Ты заставил нас испытать некоторые затруднения.

— Кто сказал, что я здесь прячусь? Я шотландец, ты это знаешь.

Он широко улыбнулся.

— Отчасти. Только по своему дедушке с отцовской стороны. Не так давно ты был шведом, а перед этим финном. Тогда ты, разумеется, назывался Стюартсен.

— Ты проехал пятьсот миль только для того, чтобы поговорить о старых временах? — спросил я устало.

— Ты выглядишь совсем неплохо, — заметил он.

— Не могу сказать того же самого о тебе, ты вышел из формы и начал полнеть.

Он хмыкнул.

— Роскошь, мой мальчик, роскошь — все эти обеды за счет правительства Ее Величества, — он взмахнул пухлой рукой. — Но давай оставим это, Алан.

— Для тебя я мистер Стюарт, — сказал я подчеркнуто.

— Ах, ты не любишь меня, — произнес он обиженным голосом. — Но неважно — в конце концов, дело совсем не в этом. Я… мы… хотим, чтобы ты выполнил для нас работу. Ничего сложного, ты сам убедишься.

— Ты наверное сошел с ума, — сказал я.

— Я знаю, как ты должен себя чувствовать, но…

— Ни черта ты не знаешь, — бросил я резко. — Если ты ожидаешь, что я буду на тебя работать после того, что произошло, то, значит, ты еще более сумасшедший, чем мне казалось.

Я, конечно, ошибался. Слейд отлично знал, как я себя чувствую: это было его работой — узнавать людей, чтобы использовать их как инструмент. Я ожидал, что он сейчас начнет оказывать на меня давление, и достаточно скоро это произошло. Разумеется, он действовал в своей обычной косвенной манере.

— Тогда давай поговорим о старых временах, — предложил он. — Ты, наверное, помнишь Кенникена.

Я его помнил — со мной должна случиться полная амнезия, чтобы я забыл Кенникена. Передо мной возникло его лицо таким, каким я видел его в последний раз: глаза, похожие на серую гальку, расположенные высоко над широкими славянскими скулами, шрам, протянувшийся от правого виска до уголка рта, ярко выделяющийся на фоне побледневшей кожи. В тот момент он был достаточно зол для того, чтобы меня убить.

— А что там с Кенникеном? — спросил я медленно.

— Только то, что, насколько я слышал, он тоже ищет тебя. Ты сделал из него дурака, и ему это не понравилось. Кенникен хочет найти тебя, чтобы… — Слейд остановился, словно бы подыскивая нужное слово. — Как звучит эта деликатная фраза, которую используют наши коллеги из ЦРУ? Ах да — Кенникен хочет найти тебя, чтобы ликвидировать с максимальным ущербом. Хотя я уверен, что в КГБ не используют это точное выражение.

Чертовски милый термин для пули в затылок темной ночью.

— Ну так что? — поинтересовался я.

— Он все еще ищет тебя, — подчеркнул Слейд.

— Почему? — спросил я. — Я больше не работаю в Департаменте.

— Но Кенникен, к сожалению, об этом не знает. — Слейд принялся изучать свои ногти. — Мы храним информацию втайне от него — достаточно успешно, я надеюсь. Нам кажется разумным поступать так.

Я видел, куда он клонит, но мне хотелось, чтобы Слейд высказался прямо, хотелось заставить его заговорить простым языком — то, чего он всегда избегал.

— Но он не знает, где я.

— Верно, мой мальчик, — но что, если кто-нибудь сообщит ему об этом?

Я подался вперед и пристально посмотрел на Слейда.

— И кто же сможет ему сообщить?

— Я смогу, — произнес он мягко. — Если сочту, что это необходимо. Я должен буду сделать все очень осторожно и через третью сторону, разумеется, но это вполне можно устроить.

Так вот что таилось в его словах — угроза предательства. Ничего нового для Слейда; шантаж и коррупция были делом всей его жизни. Я вовсе не собирался начать первым бросать в него камни; когда-то это было и моей работой тоже. Но разница между нами заключалась в том, что Слейд любил свою работу.

Я дал ему возможность продолжить свою болтовню, извлечь на свет второстепенные детали.

— Кенникен руководил весьма эффективной террористической группой, в чем мы убедились на собственной шкуре, не так ли? Несколько членов Департамента были… э… ликвидированы людьми Кенникена.

— Почему бы тебе не сказать просто, что они были убиты?

Он нахмурился, и поросячьи глазки погрузились еще глубже в складки жира, которым заплыло его лицо.

— Ты всегда был грубым, Стюарт, возможно, более грубым, чем требовалось для твоей собственной пользы. Я не забыл тот случай, когда ты пытался доставить мне неприятности с Таггартом. Я помню, тогда ты тоже употребил это слово.

— Я употреблю его еще раз, — сказал я. — Ты убил Джимми Биркби.