Я трудился в страшной спешке, торопясь закончить работу, и успел все сделать как раз вовремя. Платформа дернулась и тут же остановилась, удерживаемая на месте цепями. На другой стороне раздался крик, и кто-то побежал вдоль берега, чтобы посмотреть сбоку, что мешает двигаться платформе. Он и в самом деле увидел это — он увидел меня. В следующий момент он выхватил пистолет и начал стрелять.

Пистолет сильно переоценивают как оружие. Он имеет свое применение, каковым является стрельба по желательно неподвижной мишени с расстояния около десяти ярдов, а еще лучше — десяти футов. Тот пугач, из которого он в меня стрелял, представлял из себя короткоствольный револьвер калибра 0.38 — комнатное оружие, — и попасть из него можно, только вытянув руку и уперев дуло противнику в живот. Пока он целился в меня, я находился в полной безопасности, если бы он начал стрелять куда-нибудь еще, меня могло задеть по случайности, но шансы на это были весьма невелики.

Когда я засовывал на место последнее звено цепи, по мне уже открыли огонь и остальные. Пуля подняла фонтанчик пыли в двух ярдах от меня, и это было самое близкое попадание, на которое они могли рассчитывать. И все же мало приятного в том, что в тебя стреляют, поэтому я повернулся и бросился бежать по дороге.

Элин стояла возле «лендровера» и с напряженным выражением на лице прислушивалась к треску выстрелов.

— Все в порядке, — сказал я. — Война еще не началась. — Я забрался внутрь и достал винтовку Флита. — Давай посмотрим, сможем ли мы остудить их пыл.

Она с отвращением посмотрела на винтовку.

— О Боже! Неужели ты должен их убивать! Разве тебе уже не достаточно?

Я посмотрел на нее с недоумением, а затем понял, в чем дело. Она думала, что я завладел этой винтовкой, убив Флита; ей, по-видимому, казалось, что нельзя отнять у человека такое оружие, предварительно не убив его. Я сказал:

— Элин, те люди на другом берегу пытались меня убить. Тот факт, что они в этом не преуспели, не меняет их намерений. Ну, а я не собираюсь никого убивать — я сказал, что попробую остудить их пыл. — Я приподнял винтовку. — И я также не убивал того человека, у которого ее забрал.

Я прошел назад по дороге, но свернул с нее в сторону до того, как достиг реки. Посмотрев по сторонам, я нашел подходящее укрытие, устроившись за которым стал следить за безуспешными попытками Кенникена и его команды добраться до платформы. Тридцатикратный оптический прицел давал слишком сильное увеличение для расстояния в сто ярдов, но его мощность можно было изменить, и я уменьшил кратность до шести. Камень передо мной предлагал удобную опору, и, прижав приклад к плечу, я заглянул в окуляр.

Я не собирался никого убивать. Не потому, что я этого не хотел, но тела, от которых нельзя избавиться, становятся помехой, и в конце концов представители соответствующих властей начинают задавать вам неприятные вопросы. С другой стороны, раненый русский будет выведен из игры, так же как и мертвый. Его друзья тайком перевезут его на траулер, который несомненно находится где-то поблизости, возможно, даже в гавани Рейкьявика. Русские имеют больше не занимающихся рыбной ловлей траулеров, чем любая другая нация на земле.

Нет, я не собирался никого убивать, но скоро кто-то будет молить Бога, прося послать ему смерть.

Кенникен куда-то удалился, а трое остальных людей были вовлечены в оживленную дискуссию по поводу того, как разрешить их маленькую проблему. Я прервал их спор, сделав пять прицельных выстрелов за тридцать секунд. Первая пуля попала человеку, стоящему возле джипа, в коленную чашечку, и внезапно вокруг него не осталось ни души. Он лежал на земле, извиваясь и стеная, и теперь до конца жизни одна нога у него будет короче, чем другая, — если его доставят в госпиталь быстро. Если нет, то ему повезет, если у него вообще останется нога.

Я перевел прицел и снова нажал на курок, на этот раз выстрелив по внутренней поверхности передней покрышки джипа. Винтовка оказалась одной из лучших, когда-либо побывавших в моих руках, и на ста ярдах траектория выстрела была настолько пологой, что я смог послать пулю точно в то место, куда хотел. Покрышка была не просто пробита; от мощного удара с близкого расстояния большой пули калибра 0.375 миллиметра она разлетелась на куски, так же как и другая передняя покрышка, после того как я выстрелил снова.

Кто-то начал палить из пистолета. Не обращая на это внимания, я дослал в ствол следующий патрон, после чего установил перекрестье прицела на радиаторе машины и снова нажал на курок. От удара джип закачался на рессорах. Эта винтовка была предназначена для охоты на крупного зверя, и пуля, способная расколоть на части лобовую кость дикого быка, не сулит блоку двигателя ничего хорошего. Я послал следующую пулю в то же самое место, надеясь тем самым надолго вывести джип из строя, после чего, пригнув голову, покинул свою позицию.

Вернувшись к «лендроверу», я сказал Элин:

— Прекрасная винтовка.

Она взволнованно посмотрела на меня.

— Мне кажется, я слышала, как кто-то кричит.

— Я никого не убивал, — произнес я совершенно искренне. — Но теперь они на этом джипе далеко не уедут. Давай продолжим наш путь. Ты можешь немного повезти машину.

Внезапно я почувствовал себя очень усталым.

Мы выбрались из Обиггдира и достигли главной дорожной системы. Даже если Кенникен еще способен нас преследовать, мы получили хороший шанс затеряться, поскольку оказались в одном из самых густонаселенных районов Исландии с разветвленной сетью дорог, разобраться в которой значительно сложнее, чем в том небогатом выборе маршрутов, который предоставлял Обиггдир. Элин вела машину, в то время как я отдыхал на соседнем сиденье, и как только мы выехали на хорошую дорогу, она сразу увеличила скорость.

— Куда теперь? — спросила она.

— Мне хотелось бы спрятать этот автомобиль от посторонних глаз, — сказал я. — Он стал слишком заметным. Есть какие-нибудь предложения?

— Ты должен быть у Гейзера завтра вечером, — произнесла она задумчиво. — У меня есть друзья в Лаугарватне — ты, наверное, помнишь Гуннара.

— А ты, случайно, не крутила с ним роман до того, как повстречала меня?

Она улыбнулась.

— Это было несерьезно. И мы по-прежнему друзья. Кроме того, теперь он женат.

Женитьба для многих мужчин вовсе не означает автоматическое аннулирование их охотничьей лицензии, но я согласился с ней; более или менее цивилизованное бодание лбами со старым приятелем Элин было предпочтительнее смертельно опасного столкновения с Кенникеном.

— Хорошо, — сказал я. — Направляемся в Лаугарватн.

Некоторое время мы сохраняли молчание, а затем я сказал:

— Спасибо тебе за то, что ты сделала, когда я находился на склонах Бьюдархалса. Это было чертовски глупо, но тем не менее помогло.

— Я подумала, что смогу тем самым отвлечь их внимание, — сказала она.

— Мое ты отвлекла, по крайней мере, на минуту. Ты знаешь, что на всем пути тебя держали в перекрестье прицела — и палец при этом был на курке?

— Я и на самом деле чувствовала себя неуютно, — призналась она и невольно вздрогнула. — Что там произошло?

— Я вызвал у двух людей сильную головную боль. Одного из них, вероятно, доставят в госпиталь в Кьеблавике.

Она бросила на меня быстрый взгляд.

— Кьеблавик?

— Да, — сказал я. — Это были американцы. — Я рассказал ей про Флита, Маккарти и поджидающий их вертолет. — С тех самых пор я пытаюсь понять, в чем здесь смысл, — но без особого успеха.

Она тоже задумалась, а затем сказала:

— Но здесь нет никакого смысла. С какой стати американцы будут сотрудничать с русскими? Ты уверен, что они были американцы?

— Они были пропитаны Америкой, словно яблочный пирог, — по крайней мере, Флит. С Маккарти мне не удалось поговорить.

— Может быть, они просто сочувствующие коммунистам, — предположила Элин. — Политические сторонники.