— Я всегда думаю о русских, — сказал я сухо. — Как тот француз, который постоянно думает о сексе. — Я перегнулся через него и взял свои сигареты. — Кроме того, они называли меня Стюартсен.

— Ну и что?

— То, что они знали, кто я такой — не кто я сейчас, а кем я был когда-то. Это несомненно.

Слейд стрельнул глазами в сторону Грахама и бросил резко:

— Подожди снаружи.

Грахам ответил обиженным взглядом, но послушно вышел за дверь. Когда он ее закрыл за собой, я сказал:

— Ну что ж, теперь, когда дети покинули комнату, взрослые могут побеседовать спокойно. И где, черт возьми, ты подобрал этого типа? Я говорил тебе, что не потерплю участия в операции стажеров.

— Почему ты думаешь, что он стажер?

— Да ты сам посмотри, у него еще молоко на губах.

— Он хороший парень, — заверил меня Слейд и беспокойно переместился на кровати. Некоторое время он сохранял молчание, а потом сказал: — Так ты все-таки провалил операцию, не так ли? Все, что надо было сделать, это доставить маленький сверток из пункта А в пункт Б, и ты умудрился здесь поскользнуться. Я знал, что ты растренирован, но Боже мой мне и в голову не приходило, что ты настолько одряхлел. — Он выпрямил указательный палец. — И они называли тебя Стюартсен! Ты понимаешь, что это означает!

— Кенникен, — ответил я, не задумываясь. — Он здесь — в Исландии?

Слейд покачал головой.

— Мне об этом ничего неизвестно. — Он посмотрел на меня искоса. — Когда ты вышел на контакт в Рейкьявике, что тебе было сказано?

Я пожал плечами.

— Немного. Мне передали машину, на которой я должен был доехать до Рейкьявика через Крусьювик, после чего оставить ее на стоянке перед отелем «Сага». Так я и сделал.

Слейд издал глубокий гортанный звук.

— Никаких проблем не возникало?

— А они ожидались? — спросил я мягко.

Он раздраженно затряс головой.

— До нас дошли сведения насчет того, что может что-то произойти. Мы решили, что будет лучше изменить твой маршрут. — Он поднялся с выражением сильного неудовольствия на лице и подошел к двери. — Грахам!

Я сказал:

— Мне жаль, что все так получилось, Слейд, на самом деле жаль.

— Пустые сожаления ситуации не исправят. Нам остается только посмотреть, что мы можем спасти из этих обломков. Черт возьми, я вовлек тебя в операцию только потому, что Департамент испытывает недостаток кадров, а теперь из-за твоей глупости оказалась раскрытой целая страна. — Он повернулся к Грахаму. — Свяжись с Департаментом в Лондоне, я подойду к телефону внизу. И позвони капитану Ли в аэропорт, я хочу, чтобы самолет был готов к вылету через пять минут. Мы должны двигаться быстро.

Я деликатно кашлянул:

— Я тоже?

Слейд взглянул на меня с ненавистью.

— Ты! Ты уже сделал достаточно для того, чтобы провалить эту операцию.

— Хорошо, тогда чем я должен заниматься?

— Можешь убираться хоть к дьяволу, лишь бы подальше с моих глаз, — сказал он. — Возвращайся в Рейкьявик и затворись со своей подружкой на весь остаток лета. — Он повернулся и наткнулся на Грахама. — Какого черта ты здесь дожидаешься? — проревел он, и Грахам исчез.

Слейд остановился возле двери и произнес, не оборачиваясь:

— Но тебе лучше не забывать о Кенникене, поскольку я не пошевелю и пальцем, чтобы остановить его. Клянусь Богом, я надеюсь на то, что он прижмет тебя к ногтю!

Дверь захлопнулась, и, устроившись на кровати, я погрузился в состояние глубокой задумчивости. Я знал, что если я когда-либо снова повстречаюсь с Кенникеном, то это будет встреча со смертью.

Элин позвонила, когда я заканчивал свой завтрак. По потрескиваниям в трубке и из-за слабой слышимости я понял, что она использует радиотелефон, установленный в «лендровере». Большинство автомобилей, путешествующих на большие расстояния, оснащены в Исландии радиотелефонами — средство безопасности, которого требуют сложные природные условия острова. Это обычное объяснение, но оно не содержит всей правды. Дело в том, что исландцы любят говорить по телефону и являются одной из самых болтливых наций на земле, занимая третье место в мире сразу вслед за Соединенными Штатами и Канадой по количеству телефонных звонков на душу населения.

Она поинтересовалась, хорошо ли мне спалось, и я заверил ее, что со мной все в порядке, после чего спросил:

— Когда ты будешь здесь?

— Примерно в одиннадцать тридцать.

— Я встречу тебя возле кемпинга, — сказал я.

У меня было два свободных часа, которые я провел, прогуливаясь по Акурейри как турист, заскакивал в различные магазины, неожиданно поворачивал назад, в общем, разыгрывал из себя дурака. Но к моменту нашей встречи с Элин возле кемпинга, я был абсолютно уверен в том, что за мной нет хвоста. Было похоже на то, что Слейд говорил правду, когда заверил меня, что я не вхожу в его дальнейшие планы.

Я открыл дверцу «лендровера» и сказал:

— Пересядь, я сяду за руль.

Элин посмотрела на меня с удивлением.

— Разве мы не останемся?

— Мы удалимся от города на некоторое расстояние, а затем пообедаем. Есть нечто такое, о чем я хочу с тобой поговорить.

Я направился по северной дороге, идущей вдоль побережья, поддерживая высокую скорость и постоянно поглядывая назад. Когда стало ясно, что нас никто не преследует, я несколько расслабился, но не настолько, чтобы изгнать тревогу из глаз Элин. Она видела, что я чем-то озабочен, и тактично сохраняла молчание, но в конце концов спросила:

— Что-то случилось, не так ли?

— Ты совершенно права, — сказал я. — Именно это я и хочу с тобой обсудить.

Еще в Шотландии Слейд предостерегал меня против вовлечения Элин в операцию, он также упомянул Официальный Секретный Акт, который предусматривает юридическую ответственность за болтливость. Но если моя будущая жизнь с Элин что-то для меня значит, то я должен рассказать ей правду, и к черту Слейда вместе с его Официальным Секретным Актом.

Снизив скорость, я свернул с дороги, проехал по дерну и, остановив машину, посмотрел на море. Беспорядочно усеянный валунами берег опускался к серой воде, и вдалеке сквозь дымку тумана призрачно виднелся остров Гримсей. Кроме этого клочка суши, между нами и Северным полюсом не лежало абсолютно ничего. Это был Северный Ледовитый океан.

Я спросил:

— Что ты знаешь обо мне, Элин?

— Странный вопрос. Ты Алан Стюарт — человек, которого я очень люблю.

— И это все?

Она пожала плечами.

— А что еще мне нужно знать?

Я улыбнулся.

— И никакого любопытства, Элин?

— Ох, у меня есть любопытство, но я держу его под контролем. Если ты захочешь, чтобы я что-нибудь знала, то сам мне об этом расскажешь, — сказала она спокойно, затем немного поколебалась. — Я знаю про тебя одну вещь.

— Что именно?

Она повернулась лицом ко мне.

— Я знаю, что ты пережил душевную травму и это произошло незадолго до нашей встречи. Вот почему я оставила свои вопросы при себе — мне не хотелось, чтобы ты снова испытывал боль.

— Ты весьма проницательна, — сказал я. — Я не думал, что это заметно. Ты удивишься, если вдруг узнаешь, что когда-то я был агентом Британской разведки — шпионом?

Она посмотрела на меня оценивающим взглядом.

— Шпион, — произнесла она медленно, словно бы пробуя слово на вкус. — Да, я буду сильно удивлена. Это не самое почетное занятие — ты человек не того типа.

— То же самое мне говорили совсем недавно, — произнес я сардонически. — Тем не менее это так.

Некоторое время она сохраняла молчание, а затем сказала:

— Ты был шпионом. То, что было в прошлом, не имеет значения. Я знаю тебя таким, каким ты стал сейчас.

— Временами прошлое настигает нас, — заметил я. — Это случилось со мной. Есть человек, которого зовут Слейд… — Я остановился, задумавшись над тем, правильно ли я поступаю.

— Да? — подтолкнула она меня.