У оленя и его избранницы рождаются дети, но когда младший сын мочит постель из оленьих шкур, Мяндаш уходит из вежи в тундру с другими оленями. Жена его, обернувшись в намоченную шкуру, в облике важенки — Мяндаш-каб — следует за ним. С тех пор они постоянно предводительствуют стадами диких оленей.

По другим вариантам мифа, в оленей превращаются дети Мяндаша, жена же сохраняет человеческий облик и напутствует детей, чтобы те не давали убивать себя плохим людям. Сама она вновь вышла замуж за человека, но жила впроголодь. Мяндаш, сжалившись над людьми, явился жене во сне и обещал ей, что ее муж сможет подстрелить Мяндаша (одно из его названий — Мяндаш-аннтуг, «дающийся»), С тех пор охота стала для людей удачной. Рог, оброненный Мяндашем (черв-ве-чутл), отмечал места, где водились стада оленей. В жертву Мяндашу приносили обетного оленя на охотничьей трапезе-причастии, укладывали рога возле сейд. Это должно было обеспечить удачную охоту. После трапезы кости оленя накрывали шкурой: охотники верили, что олень (или его душа) вновь живым вернется на землю.

У русских на Севере, равно как у коми и удмуртов, известна легенда о чудесном олене, который на Ильин день сам выходил к церкви из леса, чтобы быть принесенным в жертву. Его убивали, а мясо варили и раздавали нищим. Но однажды олень запоздал, и старики убили вместо него корову. С тех пор лесной зверь перестал появляться. Эта церковная легенда распространена очень широко и имеет византийское происхождение, но за ней скрывается еще более древний миф о смене охотничьего культа на скотоводческий: человек перестал зависеть от милости «хозяев» природы.

Мяндаш был не только предком, но и культурным героем: он научил людей охотиться, надевать на себя оленьи рога и прятаться за камнем; дал людям лук. Он запретил убивать больше одной важенки в осеннем стаде и не велел трогать хирваса — производителя, чтобы не прекратилось потомство оленей. Но вот люди вооружились ружьями, гром которых пугает оленей. Они перестали щадить и важенок, и хирвасов. С тех пор не стало удачи в охоте.

В саамском мифе о конце света Мяндаш — небесный олень; его тропа — тропа солнца. На златорогого белого оленя Мяндаша охотится громовник Айеке-Тиермес со своим луком-радугой; он видит добычу и смеется — от этого слышится гром. Человеку опасно видеть преследуемого небесного оленя: от сияния его глаз он может ослепнуть, от топота копыт — оглохнуть. Когда в оленя попадет первая стрела, горы извергнут огонь, реки потекут вспять, иссякнут источники и высохнет море. Когда вторая стрела вопьется Мяндашу в лоб, огонь охватит землю, горы сгорят, а на севере лед закипит. Северный ветер станет пламенем, и сам Северный Старец сгорит. Когда же собаки Тиермеса схватят оленя и бог вонзит в его сердце нож, звезды падут с небес, утонет солнце, потухнет луна, на земле останется прах.

Два близкородственных финских народа — коми-зыряне и коми-пермяки — имели некогда общую мифологию. Их древняя религия была уничтожена в процессе христианизации, но сохранился богатый фольклор. Он систематизирован ныне в специальной энциклопедии «Мифология коми».

В «Житии русского миссионера Стефана Пермского» (XV в.) рассказывается о том, что коми поклонялись богам воздуха, воды, охоты, а также многочисленным божествам леса, огню, солнцу, идолам (упомянутой «Золотой бабе»), животным и деревьям. Из одного такого дерева — «прокудливой» (проклятой) березы — Стефан изгнал бесов, срубив священное дерево: из ствола при этом текла кровь, а береза издавала стоны.

В фольклоре коми сохранилось много легенд о состязаниях Стефана с колдунами-жрецами (тунами). Один из них — Мелейка — жил на реке Мезени и гнал сусло для пива — ритуального напитка коми. Стефан плыл мимо на лодке и велел суслу не вариться: в ответ колдун произносит заклинание, и лодка Стефана останавливается на реке. Только когда Стефан велел суслу «бежать», лодка побежала по реке. Тогда Стефан причалил к берегу, но Мелейка бросился на него с оружием: русский миссионер вновь произнес заговор и стал неуязвимым. Чтобы спастись, колдун произносит заклинание, охлаждает сусло и бросается в котел, но Стефан приказывает огню вновь разгореться под котлом. Спутники Стефана принялись рубить выскочившего из чана колдуна топорами, но не могли убить его до тех пор, пока он сам не велел им разрезать пояс, где хранилась его жизненная сила.

Этот рассказ повторяет предание коми о двух колдунах — Корт Айке и Паме. Корт Айке («Железный свекор») поссорился с окрестными жителями, сделал себе жилье и одежду из железа, затем перегородил железной цепью реку Вычегду у Железной горы и принялся грабить всех проезжих. Корт Айке обладал неслыханной колдовской силой — заклинаниями заставлял померкнуть солнце и луну, день превращал в ночь, заставлял реку течь вспять, насылал засуху. Другой колдун Пама водил дружбу с Железным свекром, так что когда Пама плыл по реке, тот велел цепи опуститься и пропускал собрата по чародейству. Но как-то железный колдун увлекся варкой пива (сур) и не поклонился вовремя Паме: тот обиделся и велел суслу стоять и не бродить: тогда и Корт Айке велел лодке стоять. Паме пришлось снять заговор с сусла, тогда и лодка поплыла…

Другой колдун — Ошлапей — имел медвежьи лапы (ош и означает «медведь» на языке коми); он стал убивать скот и тех людей, которые приняли христианство. Коми взмолились, чтобы Стефан спас их от злодея. Святой поплыл к его логову, колдун же поднял волны на реке, а потом сам превратился в гигантскую щуку, чтобы потопить Стефана — колдун умел превращаться и проникать во все сферы мироздания. Миссионер, однако, добрался до жилища колдуна, и тогда Ошлапей превратился в медведя. Зверь напал на Стефана и его дружину (подобно тому, как лютый зверь напал на князя Ярослава в Медвежьем углу), однако дружинникам никак не удавалось ранить колдуна до тех пор, пока один из них не выстрелил в оборотня наклонившись и целясь между ног. Ошлапей принял человеческий облик, но и тогда его не могли убить до тех пор, пока не разрезали его колдовской пояс.

Сам Стефан Пермский приобрел чудесные свойства демиурга в легендах коми. Он смог плыть на камне (каменном плоту), когда языческая «чудская» княгиня отказалась дать ему лодку (пораженная чудом язычница утопилась в реке). Рассказывают, что во времена Стефана водились гигантские рябчики, но один из них, вспорхнув, испугал коня святого. За это Стефан проклял птицу, и рябчик уменьшился в размерах.

Колдуны в поверьях коми сохраняли способность превращаться в разных животных — медведя, волка, черную собаку, коня, поросенка, курицу, лягушку. На Печоре верили, что колдун, желающий превратиться в медведя, снимает одежду и трижды кувыркается «против солнца»: для обратного превращения ему достаточно перекувырнуться «по шерсти солнца».

Богов и духов коми-язычников христиане считали бесами. Фольклор коми сохранил для нас древние мифы о языческих богах и сотворении мира, но и эти мифы испытали влияние христианских легенд о противостоянии Бога и Сатаны. Бог-творец Ен в поздних легендах коми нередко отождествляется с библейским Богом.

В мифах коми о сотворении мира бог Ен как творец хорошей и праведной части мира противостоит своему брату Омолю (или Кулю у коми-пермяков) — создателю всего плохого и злого. Имя Ена означает «бог, небо» и близко именам других небесных богов, в том числе удмуртского Инмара. Имя Омоль — «плохой, гадкий» — по некоторым предположениям отражает наименование высшего бога Юмала у соседей коми, западных финнов. Имя Куль — общее для наименования злого духа у коми и обских угров.