Сказанные чудесным младенцем слова — не просто оскорбление: это магическое заклинание, лишающее старца сил. Вспомним, что сам Вяйнямёйнен также родился от девы после чудесного зачатия.

В рунах говорится также, что чудесного младенца крестят. Это означает, что новая религия приходит на место старым культам и заклинаниям Вяйнямёйнена. В Карелии сохранилась легенда о соперничестве христианского Бога и Вяйнямёйнена. Бог хотел убить Вяйнямёйнена, потому что тот долго жил на свете и считал себя могущественнее самого Господа. Но Вяйнямёйнен взмолился, чтобы Бог дал ему еще один век жизни — пока он не стопчет железных сапог. Создатель дал ему три пары сапог, но хитрый Вяйнямёйнен не стал носить их — ходил в собственных сапогах. Когда Божьи посланцы вновь пришли по душу Вяйнямёйнена, то увидели, что сапоги не сношены. Бог разгневался и проклял старца — «Пусть душа в тебе сидит, пока Вселенная стоит!» — и изгнал его с лица земли.

Вяйнямёйнен с плачем отправился в Похьелу, но ее хозяйка отправила его еще дальше, в глотку Куримуса, в водоворот посреди Мирового океана — «в гадкую пучину моря», где он был обречен на вечное заточение.

Загадочный уход Вяйнямёйнена из своей страны характерен для деяний культурных героев-первопредков: так же уходит и легендарный предводитель мордвы Тюштян, о котором еще пойдет речь.

Спутник и соперник Вяйнямёйнена Ильмаринен (Илмайллине, Илмойллине) — также один из создателей мира в финской и карельской мифологии. Образ Ильмаринена восходит, вероятно, к финно-угорскому божеству неба, ветра, воздуха (финское ильма переводится как воздух, небо, погода) и родственен демиургу других традиций — Инмару, Ену. Ильмаринен — «кователь небесного железа», что сближает его с небесными кузнецами других мифологий (сравните греческого Гефеста). Он выковывает небесный свод так, что «след молота не виден, не видны следы клещей в нем», делает первый плуг и меч для героев Калевы.

Вспомним, что у ижоры сохранились руны, где кузнец оказывается истинным творцом мира. Яйца падают из гнезда ласточки-касатки в океан, она летит к кузнецу и просит, чтобы тот помог добыть их или выковал из разбившихся яиц светила.

В некоторых рунах Ильмаринен замещает Вяйнямёйнена как творец: это он первым высекает пламя, а происхождение огня и грозы, как известно, — один из центральных сюжетов не только в финских поверьях, но в мифологии вообще. Значит, Ильмаринен не просто культурный герой, создатель земных благ; его образ, как уже говорилось, восходит к общефинскому небесному божеству, которому присущи и функции громовержца.

Естественный для божественного кузнеца культурный подвиг — создание кузнечного искусства. В специальной финской руне о происхождении железа рассказывается, как дикие лесные звери — волк и медведь — на своих лапах вынесли руду из болотной топи. Но руду невозможно было подвергать ковке, пока некая «черная небес девица с кожей цветом словно воздух» не сцедила на землю молоко: черные капли делали железо ковким, белые превращали его в сталь (в других рунах капли кроваво-красные, что означает медь). Тогда Илмоллинни сделал кузницей свою рубаху, из шубы сотворил меха, в молот превратил свой локоть, а колени использовал как подпорки-наковальни. Стал он ковать женские уборы, «кончики иголок женских, острия мечей геройских». Чтобы железо было «злобным» и оружие наносило смертельные раны, при ковке требовалось использовать и яд черной гадюки. (Далее рассказывается знакомый нам миф о том, как Вяйнямёйнен, стругая челн, поранился железом, и как он стал добывать заговор, чтобы остановить кровь.)

В некоторых рунах волшебные девы именуются Луоннотар или Сюннютар — «рождающие». Их три (они подобны девам судьбы в мифологиях разных народов — мойрам, паркам и норнам). Молоко этих трех дев способно излечить от всех болезней. Столь странные мифологические ассоциации между тремя девами, определяющими судьбы всего живого, объясняются сюжетами мифологической картины мира, свойственной многим народам. Три девы, воплощающие судьбу, сидят у корней Мирового древа, возле источника, питающего весь мир. Они связаны с Матерью-Землей и ее рудоносными жилами, которые часто считаются кровью Земли. Молоко этих дев так же целебно, как и само железо — оберег против всяческой напасти.

Часто Ильмаринен выступает вместе с Вяйнямёйненом: в карельских рунах Вяйнямёйнен, Ильмаринен и Еукахайнен — братья, которые родились от непорочной девицы, съевшей три ягоды. В отличие от древнего мудреца-заклинателя, добывающего культурные блага у существ иного мира, Ильмаринен своими руками выковывает чудесные предметы, даже небесный свод, но умение преобладает у него над сверхъестественным знанием. Как творец Вяйнямёйнен могущественнее Ильмаринена: когда хозяйка Похьелы похитила светила, Ильмаринен выковал искусственные солнце и месяц, но они не могли светить, как ни старался Ильмаринен повесить их на небе. Вяйнямёйнену пришлось добывать настоящие светила в Похьеле.

В рунах о сватовстве в Похьеле Вяйнямёйнен и Ильмаринен — соперники. Вяйнямёйнен хочет опередить кузнеца, взять в жены красавицу, которую уже сосватал Ильмаринен. Тайно Вяйнямёйнен отправляется в ладье свататься, но девушка, стирающая на берегу, вызнает его тайну и рассказывает о ней Ильмаринену. Тот спешит на санях в Похьелу, но Вяйнямёйнен опережает его и раньше выполняет трудные задачи хозяйки Похьелы. При этом Вяйнямёйнен использует свои магические способности: чтобы вспахать змеиное поле, он впрягает в соху медведя или лося, при помощи Укко укрощает коня Похьелы — небесный бог засыпает горячего жеребца снегом. Чтобы выловить гигантскую щуку к столу «свекрови», Вяйнямёйнен превращается в орла, когтит добычу в реке Туони и выносит на чудесный дуб с яблоками. В некоторых рунах Вяйнямёйнену удается похитить невесту Ильмаринена, и кузнец выковывает себе золотую деву, но понимает, что не может с ней спать.

Хозяйка Похьелы требует, чтобы Ильмаринен выковал чудесную мельницу сампо в качестве свадебного дара — и об этом будет отдельный рассказ.

В других рунах Ильмаринен в одиночку или при помощи братьев Вяйнямёйнена и Еукахайнена совершает героическое сватовство к красавице — дочери Хийси, погубившей всех женихов. Жена Хийси ломает по дороге хомут и полоз саней, но Ильмаринен заговаривает заклинаниями лесистые острова на море и делает новые хомут и полоз (в более архаичном варианте Ильмаринен летит в Похьелу на гигантском орле). Изгородь вокруг дома Хийси — из ста колов, на которые надеты головы неудачливых женихов: лишь один кол свободен — для Ильмаринена. Но он выполняет трудные задачи Хийси: «наговаривает» песнопениями озеро с рыбой, вспахивает змеиное поле (при этом Вяйнямёйнен заговаривает змеиные укусы), моется в огненной бане (ее охлаждает Вяйнямёйнен), вылавливает гигантскую рыбу к столу (в одном варианте приволакивает даже спящего бога Укко), вьет веревку из мякины. Сам он попадает в пасть к змее, рыбе (когда пересчитывает песчинки на морском дне) или к демоническим отцу (матери) невесты, но выковывает в утробе врага нож и выходит оттуда живым. Отец (или мать) невесты гибнут, и та вынуждена ехать с Ильмариненом. На обратном пути Ильмаринен наколдовал песнопениями островок на море, а на островке — железный полог для брачной ночи. Но хитрая невеста просит всемогущего жениха сделать в пологе дырочку, в которую может пролететь муха, и бежит от Ильмаринена. В некоторых рунах она ломает сани, превращается в звезду, в других — в ерша, но Ильмаринен, превратившись в щуку, ловит невесту. Наконец, в отместку он превращает несговорчивую деву в чайку, чтобы вечно стонала у каменистых берегов и была досадной помехой рыбакам.

Немало мифологических сюжетов связано со сватовством и подготовкой свадебного пира Ильмаринена. Так, поимка чудесной щуки героем, обернувшимся орлом, напоминает сходные мотивы в свадебной поэзии, где орел — это жених, а невеста — щука (вспомним русалку Велламо). Поглощение Ильмаринена чудовищем — символ брачного испытания: в архаичных обществах переход из одного социального состояния в другое сопровождался особыми испытательными обрядами — инициациями. Считалось, что мифологический «патрон инициации» — как правило, зооморфное существо, — поглощает испытуемого, а затем возвращает его к жизни уже обновленным. Такие же инициации должен был проходить всякий шаман-знахарь — вспомним Вяйнямёйнена, ищущего магические слова в утробе Випунена.