Ну ладно… Разве, что один раз… Вы так вкусно это делаете… Дайте и мне, вот этот маленький кусочек… Но все равно, это варварство!

Алексей смотрел на окружавшие его удивленные, вытянутые знаком вопроса лица и объяснял Сергею простые истины и понятия.

— Они, ведь почему, эти друзья заграничные, с трех-пяти рюмок, от души блюют и основательно болеют?

— Откуда ж мне знать? — Сергей думал о чем-то о своем и только ради того, чтобы поддержать беседу ответил: — Это ты у нас специалист-любитель по питью и питанию.

— Оттого, что не приучены закусывать, — он выпил, зажевал огурчиком, тщательно перемолол заброшенный в рот кусок колбасы и продолжил. — Еда отдельно, алкоголь отдельно. Правильный, здоровый организм, эту утонченную пытку отказывается нормально воспринимать, и, избавляется… И, фонтанируя всеми имеющимися в нем отверстиями…

Он очень образно руками показал, как организм отторгает из себя все противное и неправильное. Сергей, глядя на гусаровскую жестикуляцию очень живо вспомнил свою давнюю попытку знакомства с алкогольным отравлением. И сославшись на то, что до сих пор не попросил у отца прощение, с подкатившимся к горлу комом, как можно быстрее ретировался из этой веселой компании.

Выпили брудершафт, троекратно облобызались, стали закусывать. Беседа, после перехода на «ты», сразу приобрела неформальный характер. Правильный русский был забыт, как, правда и неправильный… Манеры задвинуты подальше… Фраки и смокинги расстегнуты, манишки приспущены, а короны сдвинуты чуть набок и набекрень.

После, повторили за здоровье Организации Объединенных Наций. Все присутствующие посчитали себя обязанными присоединиться. Опять наливал Алексей. Он всех громко предупредил, что за такое пожелание, все уважающие мирные инициативы российского правительства и наши национальные традиции, обязаны выпить стоя и до дна.

Давились, но пили. Национальные традиции стоили того.

После, каждый из присутствующих посчитал себя обязанным выпить за здоровье ЮНЕСКО. Потом за процветание церкви. И уже в конце концов, каждый был вынужден выпить за мир во всем мире. Но, когда попытались воплотить это желание в жизнь, осуществить т.с. многовековое стремление народов к миру, выяснилось, что пить уже нечего. Обслуге пришлось срочно спускаться в погреба и протирать бутылки…

— Нас здесь не любят, — на чистом русском завопил обделенный любовью Гусаров. — Где Серега, где этот несносный симулянт? Ноги нашей здесь не будет…

Сергей пошел проводить маму в спальню и пожелать ей «спокойной ночи». Он не видел, как начал расстраиваться его приятель, а то, конечно бы расстроился сам.

Синоним — «старушка дней моих суровых» видя внутренние переживания «нью-юного Вертера» так сильно огорчился, что начал имеющейся у него персональной зажигалкой, в знак протеста против бесчеловечного отношения к его новому другу, поджигать висящие на стенах гобелены. Пришлось призвать распоясавшегося хулигана к порядку, конфисковать зажигалку и лишить участия в ближайшем тосте.

Всего через каких-то полтора часа, Синонима развязали и он попытался научить Алексея и соответственно всех присутствующих, популярной в недавние годы песне «Мурка». Чтобы не ударить лицом в грязь, Гусаров стал доказывать, что и он не лыком шит, и ноги у него растут из правильного места. Под разудалые звуки шотландской боевой волынки, он станцевал популярный греческий танец «сиртаки». Помогала ему воплощать задуманное и танцевать взявшись с ним за плечи, конечно Мариша…

Ну и так далее… Много еще чего было… Еще дважды, выпивающие эксплуататоры гоняли почти спящих слуг в подвал за пополнением припасов… Но анекдоты, перебивая и перекрикивая друг друга, в этой компании не рассказывали. Наверное у собравшихся они попросту отсутствуют. Зато и носы со скулами, ближайшим своякам и соседям, не выворачивали. Обошлось без драки, хотя это и нетипично.

После всего прочего, кто-то сказал, что ему необходимо срочно повстречаться с бурей, с ветром, с непогодой. Алексей эту мысль поддержал заявив, что настала пора, помочь запорожцам дописать письмо турецкому султану. Поднялся оделся в то, что висело на вешалке и ушел. За ним гурьбой потянулись и все остальные…

Те же, кто осуждал, еду и питье после обеда и от этого не выдержали напряжения дискуссии, остались на месте. Эти ребята спали удобно пристроивши свои лаковые тела в креслах и на полу, обхватив в жарких объятиях ножки рояля или оторвав от стены дорогостоящие гобелены…

Выйдя ночью на поле битвы с зеленым Змием, Борис Платонов под карканье слетевшегося, прожорливого воронья, глядя на эту трогательную картину, даже прослезился от удовольствия. Увиденное напомнило ему его собственные гулянки, молодость и старые добрые времена наполненные табаком и дешевым «Арбатским» портвейном…

Вздохнув, он отправился на кухню. Там как ни в чем не бывало сидел хитрый Синоним, щерился фиксами и дул чифирь.

— Что будем делать с Рысаком? — зевая спросил Платонов. — Говорят он появился во Франции и сейчас направляется в первопрестольную?

— Все остается в силе, — прихлебывая напиток и затягиваясь сигаретой, жестко сказал старый вор. — Ассенизатор снова интересовался заказом. Я подтвердил и наше решение, и сумму.

— Лады, — хозяин дома поднялся. — Ну, ты отдыхай, а у меня, сам знаешь, режим. Пошел спать.

Когда на следующее утро они проснулись от вкусного запаха свежезаваренного кофе, аромата яичницы с беконом и тостов. Пришлось определяться, исходя из особенностей ландшафта и складок местности, где находятся их бесхозные тела. Эту неблагодарную миссию Сергей возложил на себя.

Так. Посмотрим. Ага. Алексей спит на незнакомой кушетке. Сергей сдвинул голову, насколько ему позволяли обстоятельства… Незнакомая обстановка. Гардины. Бронзовые светильники в стиле расцвета Римской империи. Сводчатый потолок с нимфами и наядами. Стал припоминать… Одну из нарисованных на плафоне белокурых див, он вчера определил себе в жены…

Ход его дальнейших умозаключений внезапно прервался. Зашла пожилая горничная. Только тогда он вспомнил, что они у разлюбезного сердцу полюбившегося японца Абоко.

— Джентльменам пора завтракать, — проскрипела все такая же, старая и ворчливая служанка его родственника. Проворчала и вышла.

— Вот ведь старая перечница, поспать не дает, — откуда-то из-под потолка раздался неведомый голос.

Видно вчера, они чисто по дружески навестили хозяина апартаментов и, чтобы ему ночью не было холодно и одиноко, всей хмельной ватагой здесь заночевали. Судя по стоящим вокруг предметам, пустым стаканам и бутылкам. Они испытывали серьезную жажду и, коль скоро все спали на месте разбитого бивака, утоляли ее достаточно активно. Неторопливый ход его мыслей опять был прерван.

С хохотом и смехом в комнату ворвалась, вкусно пахнущая свежим воздухом и духами Маринка. Сразу полегчало. А болели ли раны? Он прислушался? Нет не болели. Можно было вставать.