Отряд продолжил свой путь. Шагая рядом с Чучей, Владигор размышлял о том, как мало еще он знает о стране, в которой вознамерился княжить. Вот ведь и «Синегорские Летописания» от корки до корки прочел, и множество других фолиантов осилил, а что толку? Подземельщики — целый народ со своей непростой судьбой и загадочными сказаниями — ни в одной книге не упоминаются. Почему? И что за богатырь такой — Ладорий? А какую руду подземельщики здесь добывали? Откуда сей жуткий стон берется и что означает?

Одно оправдание находил он себе: сперва нужно Злыдня изгнать, очистить Синегорье от поганой заразы и только потом уж все прочие заботы на плечи взваливать. Если, конечно, люд синегорский захочет в нем своего князя признать.

Чуча вновь остановился. На этот раз — перед плоским камнем, прислоненным к стене возле глубокой и просторной ниши. На камне, едва различимые в неровном свете факелов, проступали древние надписи. Похоже, Чуча довольно бегло мог их читать, потому что без тени сомнения указал Владигору на эту нишу и сказал:

— Отсюда начинается проход в подвалы дворца.

— Но ведь это…

Подземельщик, не дав ему договорить, усмехнулся:

— Руку-то протяни, князь, пощупай стенку.

Владигор шагнул к нише, ткнул рукой… и чуть не потерял равновесие. Никакой стены тут не было! Рука без малейшей помехи прошла сквозь камень. Довольный произведенным впечатлением, Чуча объяснил:

— Стародавний секрет наших мастеров. Для глаза — гранит, а пощупаешь — пусто! Жаль, что нынче никто не помнит, как предки такое делали… Сказывают, даже обманные дворцы эдаким секретом могли сотворять, чтобы иноземцев губить. Поставят над пропастью, ворота изобразят распахнутые, а захватчики и рады — сдаются, мол, подземельщики. Бросятся убивать и грабить, да и полетят с кручи вверх тормашками!

Князь насторожился:

— А мы-то сейчас не угодим в такую же западню?

— Не беспокойся, Владигор. Здесь, — он указал на письмена, — все разъяснено. Прямой путь к дворцу княжескому. А сделан был, когда о дворце еще и не помышляли, рудокопами Гастом, Тимором, Увашкой и Луном. Заслон для чужих глаз поставил мастер Вачана.

— Ну, ежели так, не будем время терять.

Владигор шагнул вперед и оказался в новом туннеле. Присмотревшись, он понял, что здесь кто-то побывал до них — и совсем недавно. Вековая пыль с камней сбита, на низком своде видна свежая копоть, какая бывает от пламени смоляных факелов, а чуть дальше, у стены, в плотный ряд поставлены дубовые бочки — не меньше двух дюжин. В конце туннеля находилась дощатая дверь.

— Кажется, мы уже на месте, — сказал Чуча, когда весь отряд миновал обманный заслон мастера Вачаны и столпился рядом с князем. — Вероятно, когда по указу Климоги перестраивали подвалы, наткнулись на старую шахту рудокопов, но дальше не сунулись — заслон обманул.

Один из воинов сбил крышку с бочки и, удивленно присвистнув, подозвал князя. Бочка доверху была наполнена черным порошком.

Чуча тоже подошел к ней, принюхался, затем взял щепотку странного порошка и кинул ее в огонь факела. Яркая вспышка ошеломила воинов, а подземельщика привела в восторг.

— Задери меня Переплут, если это не «ведьмин песок»! Откуда он здесь?! — воскликнул Чуча. — В былые времена мы использовали его, чтобы раскалывать гранитные громадины. Пока запасы не истощились. А новые сделать уже не сумели — наша последняя ведьма тайну этого «песочка» открыть не пожелала, в могилу с собой унесла.

— Может, это и есть ваш старый запас, о котором все забыли? — предположил один из воинов.

— Нет, бочки-то совсем новенькие, — отрицательно покачал головой Чуча. — Да и отличается он немного от «ведьминого»: наш «песочек» покрупнее был, зернистее.

— Я знаю, что это, — вдруг сказал Владигор. — Точно такой порошок Филька стащил у Черного колдуна… Худо дело, братцы. Неспроста здесь столько бочек поставлено. Аресу достаточно колдовские слова произнести, чтобы огонь запалить в бочках, и тогда… Видели, какую беду сотворили его «снаряды» у крепостных ворот? Сдается мне теперь, что они как раз таким вот «ведьминым песком» начинены были. Подземельщики им горы на кусочки раскалывали, а если не под горой запалить — в дворцовом подвале? Устоит ли дворец?

— Такого количества, князь, вполне хватит, чтобы весь Ладор в пух и прах разнести, — немного подумав, ответил Чуча. — Не считаешь ли ты, что Арес может…

— Черный колдун — слуга Триглава. И если он поймет, что мы побеждаем, то пойдет на самые жестокие меры, лишь бы выполнить волю своего хозяина — изничтожить Синегорье огнем и железом.

Воины, услышав это, заволновались. Одни предлагали перекатить бочки подальше от Княжеского дворца, другие — помаленьку, горстями, сжигать «ведьмин песок» и постепенно уничтожить весь колдовской запас, третьи отмалчивались, ожидая слов князя.

— Есть только одна возможность лишить силы «ведьмин песок», — сказал подземельщик. — Он, как и все ведьмы, боится воды.

— А ведь верно, Чуча! — Владигор хлопнул себя рукой по лбу. — Огонь против воды ничего сделать не сможет, значит, и заклинания Ареса на мокрый «песок» не подействуют.

Однако, посмотрев на длинный ряд бочек, он вновь загрустил:

— Где ж мы столько воды возьмем? Здесь и сотни ведер мало, а у нас даже дырявой кадушки нет.

— Кадушки нет, зато целая подземная река совсем рядом, — заявил Чуча. — В письменах про нее сказано. Вот ежели нам ее сюда завернуть…

— Какая река? Где?

— Не слишком полноводная, не река в общем-то, а ручей. И течет он как раз над туннелем, по которому мы сюда пришли. Правда, своды там больно крепкие. — Чуча с сомнением поглядел на мечи и боевые топоры воинов. — Боюсь, не прошибем. Да и времени у нас до полудня с гулькин нос остается.

— А «ведьмин песок» на что?! Ты же говорил, что вы, подземельщики, умели им камни крошить. Или не сумеешь?

— Верно, князь! Как же я сам-то не сообразил? — обрадовался Чуча. — Одну бочку туда откатим, факелом подпалим — так громыхнет, что свод наверняка обрушится. Ручей сам сюда хлынет и весь остальной «ведьмин песок» зальет!.. Хотя, погоди. Ведь тогда и нам дорога будет закрыта, не сможем мы к винному погребу у Поречных ворот подземный путь найти. А он где-то здесь, поблизости, я уверен.

— Не за этой ли дверью? — спросил Владигор и, не дожидаясь ответа, приказал: — А ну-ка, ребята, навались!

Дверные доски затрещали под дружным натиском. Еще мгновение — и мятежники ворвались… куда? Картина, открывшаяся им, сначала вызвала оторопь среди бывалых вояк, а затем — громкий возмущенный ропот.

Прочные деревянные клетки, каждая не более двух аршин высотой и столько же шириной, заполняли подвал. И в этих страшных клетках, тесных даже для зверя, находились люди. Скорчившиеся в неестественных позах, истощенные и полуослепшие, измученные пытками, жаждущие лишь одного — смерти. Многие из них и шевельнуться едва смогли, заслышав треск ломаемой двери и звон железных доспехов: не было для этого ни сил, ни желания, ни понимания происходящего. А те, в ком еще теплились искорки разума, оказались способны лишь на протяжные стоны, более похожие на собачий скулеж.

— Что это? — внезапно осевшим голосом спросил Чуча.

— Острог для непокорных, — ответил Владигор. — Правда и Совесть нашей вотчины, упрятанные Климогой в подвалы дворца.

Ждан кинул взгляд на слепящий круг солнца, потом на свою тень, укоротившуюся до трех пядей, и отдал приказ: пора! Тут же Тараска ударил в большое медное било — и тревожные звуки набата разнеслись по всей округе, извещая своих и чужих о начале великой битвы.

Первыми к главным воротам Ладора устремились «щитоносцы». Черному колдуну и борейцам, наблюдавшим за мятежниками с высоты Надвратной башни, на несколько мгновений показалось, что по склону холма движется огромный лоскутный ковер. Присмотревшись, они сообразили, что «ковер» составлен из двух-трех десятков больших деревянных щитов. Одни покрыты рогожами, другие — мхом и кусками дерна, третьи — зелеными ветками. Но нет никакой возможности разглядеть тех, кто прячется под щитами.