Владий услышал рядом с собой хриплое дыхание коня: верный Лиходей пришел ему на помощь. Склонив шею, он упер свою лобастую голову в камень, вместе с хозяином надавил на него что есть мочи и… получилось! Дрогнув, тяжеленный валун отделился от края площадки и со страшным грохотом, сбивая и увлекая за собой множество других камней, полетел на головы борейцев.

Грохот камнепада, предсмертные вопли всадников и отчаянное конское ржание слились воедино. Многократное жуткое эхо разнеслось среди разбуженных горных вершин. Через несколько долгих, очень долгих мгновений все вновь погрузилось в сонную тишину.

Княжич старался рассмотреть последствия устроенного им обвала. Похоже, тропу засыпало камнями как раз в том месте, где до этого он видел отряд борейцев. Никакого движения внизу он не заметил. Неужели погибли все?

Филин, круживший над пропастью, спустился к площадке. Прогукав что-то на своем птичьем языке, он требовательно клюнул юношу в грудь. Владий только после этого странного поступка птицы понял, чего она от него добивается. Сунув руку за пазуху, он нащупал перстень и, чуть помедлив, извлек его наружу.

В тот же миг из чародейского аметиста скользнул ослепительный голубой луч! Как молния пронзил он сумрак ночи, осветив скалу по другую сторону пропасти. Княжич невольно вскрикнул: на вершине ее вдруг возник прекрасный Белый Замок! Золоченый шпиль устремлялся к звездному небу, мощные стены из белого самосветящегося мрамора были увенчаны по углам дозорными башенками, ажурный навесной мост перекинулся над ущельем до края площадки, где застыл потрясенный княжич.

Ворота замка медленно распахнулись. В них стоял седовласый старик в белой хламиде. Владий сразу его узнал — тот самый, из давнего сновидения! Сколько раз повторял про себя княжич его слова: «С отцом равняйся, о княжестве думай, не отступай! Свидимся, когда время придет…». Вот и пришло то время.

С трудом передвигая ноги, качаясь от усталости, юноша и его белоснежный конь ступили на мост, ведущий к чародейскому Белому Замку. Большекрылая птица с радостным клекотом взвилась в небо, приветствуя своего хозяина и его долгожданных гостей.

Гнев Ареса был ужасен. Разъярился он не оттого, что его верные люди погибли, не сумев одолеть мальчишку. И не оттого, что княжич вновь ускользнул в последний момент, когда оставалось лишь руку протянуть!.. Нет, более всего злился он на себя самого — почему не послал к Старой дороге дополнительный отряд стражников, понадеявшись на опыт и коварство Гудима? Почему не обратился за помощью к Великому Господину? Почему не продумал все до мельчайших подробностей?!

Черный колдун понимал, что за почти невероятными выскальзываниями мальчишки из надежно расставленных ловушек скрывается нечто большее, нежели простое везение. Княжичу покровительствуют могущественные силы, с которыми его магическому искусству трудно тягаться.

Стены Белого Замка неприступны. Сам Арес приблизиться к ним не может, а для простых смертных они и вовсе невидимы. Значит, остается лишь ждать, когда княжич выйдет за пределы чародейской защиты. Но где и каким он появится вновь? Кто будет с ним рядом? С какими человечьими и волшебными силами придется сражаться, где и на каких условиях?

От сегодняшней неразрешимости этих вопросов колдун не находил себе места. Он, как дикий вепрь, метался по дворцовым покоям, устраивая взбучку всякому, кто попадал под руку.

Ворвавшись в княжескую залу, он увидел Климогу.

Тот расслабленно полулежал на подушках и страдал. Князя изводила похмельная лихорадка, вызванная чрезмерными возлияниями последних дней. Но Аресу, как обычно, не было дела до мучений князя, он их просто не замечал. Да и чего ради? Кто обращает внимание на блоху, прыгающую на собачьем хвосте и считающую при этом, что именно она заставляет собаку лаять и бежать в нужную сторону? Такая блоха годится лишь для того, чтобы выместить на ней свою злость.

— Сколько раз говорил я тебе, что нужно усилить заставы вдоль Чурань-реки! — без всяких предисловий завопил Арес.

Княжьи телохранители, знакомые с подобными сценами, поспешно удалились. Климога, негромко застонав, повернул голову к своему «советнику», но ничего не ответил.

— Я предупреждал, что крысенок умеет кусаться! Я требовал ежедневных докладов от наместников!.. Я настаивал!.. Я указывал!..

Захлебнувшись слюной, Арес закашлялся, схватил со стола наполненный княжеский бокал и торопливо опрокинул его себе в глотку. Вино пришлось ему не по вкусу. Смачно сплюнув точнехонько на сафьяновые сапожки князя, он продолжил:

— На что ты вообще годишься?! Простейшее дело уладить не способен — до сих пор с малахольным Дометаем договора не заключил, поэтому даже паршивое вино закупаешь у ильмерских купцов с непомерной пошлиной! Как же думаешь тогда до бунтаря Фотия добраться? Молчи!.. Говорить будешь, когда я позволю!

Он вновь, хотя и поморщился, хватанул вина из бокала. Климога не выдержал. Встав и слегка покачиваясь, он отчаянно шагнул к столу, взял двумя руками серебряный кувшин и влил его содержимое в свое жаждущее нутро.

Арес опешил. Пьяный Климога утер вислые усы рукавом, грохнул кувшин о стену и сипло рявкнул:

— Не сметь!.. Не сметь мною повелевать! Я кто для тебя, а? Синегорский князь или быдло простецкое? Не сметь повышать голос в моем присутствии! Чихать мне на твое словоблудие… Не моя вина в том, что мальчишка сбежал. Твоя, колдун, твоя оплошка! Я только твоим советам следовал, людей по твоему разумению по всему княжеству рассылал. И что же? Ты сговариваешься с речными бандитами, которых давно бы повесить надо, они тебя обводят вокруг пальца, а я виноват?!

Черный колдун с нескрываемым интересом уставился на князя. Встретив его взгляд, Климога еще больше разбушевался:

— Ну, давай превращай меня в камень, в железку! Или сам в змею подколодную превращайся, в медведя, в хорька зубастого! Стращай, задуривай, ты это умеешь. Но вокняжиться в Синегорье все одно не сможешь! Никогда мой народ чужестранца не примет! Значит, никогда тебе здесь не властвовать!..

Климога пьяно и самодовольно захохотал. Арес вместо ответа накинул на голову капюшон своего неизменного черного плаща, быстро зашевелил губами, отошел в темный угол горницы. В воздухе возник неприятный резкий запах. Заколебалось пламя светильников. Колдун медленно повернулся:

— Конечно, любезный мой друг, иноземец не будет править Синегорским княжеством. И правда, зачем нам пришлецы?

Это не был голос Черного колдуна. Но чей же тогда?..

Арес медленно спустил капюшон с головы и отвел ладони от лица. Климога ахнул, попятился. На князя смотрел, презрительно и зло улыбаясь, он сам! Словно зеркало вдруг поставили перед ним: те же глаза, тонкие бы, черные усы, лоб с залысинами, малоприметный Шрам у левого виска.

Климога обессиленно рухнул на стоящую возле стены лавку. Его дрожащие пальцы едва удерживали кинжал, который он выхватил из ножен, когда изрыгал проклятья Аресу, наивно собираясь защититься им от Черной магии. Колдун подошел к князю, сел рядом, забрал кинжал из безвольных рук и вложил его в ножны.