«Мечтают друзья, чтоб влюбился…» Мечтают друзья, чтоб влюбился. Мечтают враги, чтобы спился. Но поздно, теперь не влюблюсь, теперь ни за что не сопьюсь. Рассветы мои не женаты, стаканы хрустально чисты. Мечты, что сбылись – нежеланны. Да здравствуют снова мечты! А время, как коршун над полем, застыло тревожно в тиши. Кто жизни на земле этой понял, тот, право, уже не спешит. «Меняются года, надежды, вехи…» Меняются года, надежды, вехи… Подмостки те же, тот же гул. В объятья нынешнего века двадцатый век меня швырнул. Он был неистов, неразборчив среди побед, среди пробел. Его непостоянный почерк остался и в моей судьбе. Я мимоходом здесь и пусть я в том веке – часть его вины. Расплата неизбежна: с грустью смотрю на будущие дни. «Аллергия на осень…» Аллергия на осень… Все куда-то спешат. И листву свою сбросил, не стесняясь, наш сад. В небе грустно-осеннем вдруг сверкнёт яркий свет, словно в дни потрясений бывшей радости след. Он внезапен вначале, как из прошлого весть. Всё же в каждой печали что-то светлое есть. «Правдивы только зеркала…» Правдивы только зеркала… Они не льстят, не унижают, они бесстрастно отражают и чувства наши, и дела. Твой взгляд, из зеркала маня, коснулся трепетно, чтоб снова я ощутил- из времени иного- с надеждой смотришь на меня. В том времени, где ты была, мне недоступен мир зеркальный такой чужой, холодный, дальний. …Правдивы только зеркала. «Не стоит врагов наживать…» Не стоит врагов наживать, когда наши дни быстротечны. Небесная синь и трава, улыбка любимой – не вечны! Становишься в жизни мудрей и вдруг понимаешь, о боже, всё меньше и меньше друзей, врагов же всё больше и больше. «Вы знаете…» Вы знаете, когда приходит старость? Вы знаете, когда берёт в плен обречённость? Я знаю! Вот уже последние три года живу без грёз и в небе звёзд не замечаю… «Взбаламученных листьев лёт…» Взбаламученных листьев лёт, и осенняя грусть ожиданья… Только чудится сквозь шуршанье: Час пробьёт! В суете повседневных забот, заглушив все земные печали, вдруг пронзительно и отчаянно Час пробьёт! Безразличен звезды полёт, когда руки – за ворот рубашки, когда самый последний, тяжкий Час пробьёт! Как прекрасно, что жизнь идёт, что и солнечно, и ненастно. Сожаленья смешны. Прекрасно: Час пробьёт! «Сколько раз дорогой прощальной…» Сколько раз дорогой прощальной уходил и совсем не знал: на меня тревожно, печально смотрит женщина из окна. Как ей смотрится тёмной ночью? Почему она так грустна? Ухожу, а мне в спину молча смотрит женщина из окна. И меня, словно в море, смоет набежавших людей волна. Но мне чудится, хоть не смотрит, — смотрит женщина из окна. Я в чужих городах терялся, и прошедшему – грош-цена. Вспоминал, иногда смеялся- смотрит женщина из окна. Сквозь удачи и сквозь потери, сквозь судьбу, что так неясна, всё по-прежнему, в это верю, — смотрит женщина из окна. И боится, что к ней случайно не вернусь. В тревоге она. И поэтому всё печальней смотрит женщина из окна! Январь Январь суровый на исходе, вот скоро вкатится февраль. И неприкаянно в нас бродит томительное слово «жаль». Нам январи напоминали: смотри вперёд, а не назад. Мы первый месяц разменяли, и остальные пролетят. Перетасую все потери… Но неотступно снится мне: мы встретились… Ты слышишь? Двери скрипят в грядущем январе. «Я иду, весьма небритый…» Я иду, весьма небритый, если б было, да кабы… Не врагами – жизнью битый, я – не баловень судьбы. Жизнь – стеклянка! Жизнь— болтанка! Кто виновен, не поймёшь, что живешь, как наизнанку, словно ты и не живёшь. То ли время? То ли люди? Кто виновен, жизнь – игра? Иль мороз, что нынче лютый? Иль минувшая жара? Или черти те, что нами правят, прячась по кустам? На чертей валить не надо, может, ты виновен сам, что идешь весьма небритый, что вздыхаешь: «Эх, кабы…», что наотмашь жизнью битый, что не баловень судьбы? |
