«Хлопнул дверью…» Хлопнул дверью. Заплакала дочь. Тишина пополам раскололась. Лил солёный на улице дождь, и сквозь дождик догнал его голос: – Ты уходишь? Надолго? Куда? Я не верю! Не верю! Не верю! Усмехнулся в ответ: – Не беда! Не волнуйся, вернусь в этом веке. Хлопнул дверью — и с прошлым порвал. Позабылись и радость, и горесть. Но покоя весь век не давал тот, его догоняющий, голос. Кукушка Накукуй мне столько счастья, накукуй мне столько дней, чтобы в горе и ненастье верил «истине» твоей. Если честно, я ведь знаю: кукование – враньё. Мне надежды не хватает, верю в лживое твоё. И кому какое дело, что отдашь, а что возьмёшь. Просто сердце захотело в этот миг поверить в ложь. «Та прошлая жизнь улетела…» Та прошлая жизнь улетела, распалась, куда-то ушла… Чего-то иного хотела, к другому стремилась душа. Я жил! Жил весёлый и юный, не зная, что значит покой. Звенели от зноя июни, и звёзды я трогал рукой. Совсем я не думал о счастье, не знал об изменах и лжи. И жил без любви настоящей, представьте, прекрасно я жил. Плевал на чужие победы, своим было тесно в груди… Но я одного лишь не ведал, что всё впереди, впереди… Уста августа Уста августа чуть прохладные, пахнут рыжиками и яблоками. То ль по Волге, а то ль по Ладоге, то ль на лодке, то ли на ялике — прикоснуться к воде августовской, к пролетевшему летнему свету. Породниться с душой августовской, в душе августа — опыт лета. В душе августа осень пульсирует, и деревья вот-вот листья сбросят… Как не хочется катальпутироваться Мне из августа — в осень! «Совсем не золото молчанье…» Совсем не золото молчанье. Как говорить себя заставить, когда с бессмысленным отчаяньем не в силах в строчки переплавить свои надежды и тревоги? Без грусти и без крика вроде, по неизведанной дороге моё — несказанным уходит. Я вслед пытался — из гортани летело непонятно, дерзко. Что ранее звалось словами, теперь — всего лишь лепет детский. За что такая кара? Снова молчу и днями, и ночами, и не могу найти я слово, чтоб заглушить свое молчанье. «Дерево пахнет свободой…» Дерево пахнет свободой, особенно это заметно, когда свою крону наводит на звёзды, глядящие бледно. А звёзды, когда ночами одна тишина — ни звука! Пахнут немного печалью и почему-то разлукой. «А за окном опять гроза…» А за окном опять гроза, деревья радостно намокли. И гром, раскатами грозя, стучится прямо в окна. Темно на улице… Темно. Мурлычет что-то дождь. Не спится. Стучится гром в моё окно, никто другой не постучится. Свадьба Мы шумной свадьбы не играли, не баловала жизнь рублём. В провинциальном ресторане её отметили вдвоём. И под салат дрянной «столичный» я пил дешёвое вино. И было как-то непривычно назвать тебя своей женой. Оркестр размеренно пиликал, и люди таяли в дыму, И было что-то в наших ликах, но только что – я не пойму. По ним скользила отчужденность, когда всё знаешь наизусть. Была неловкость, принужденность, совсем не свадебная грусть. И вместе с тем светилось счастье, как за окном вечерний снег. …Промчались годы. Вижу часто я свадьбы русские во сне. Я сам – жених, весёлый, бойкий, гармонь ревёт, аж нету сил. Несется свадебная тройка, и пляшут, пляшут на Руси. «Как мне хочется всё бросить…» Как мне хочется всё бросить и уехать далеко!.. Там, где щедрые берёзы расплескали молоко, там, где разговоры птичьи нашим спорам не чета, леса тайное величье, даль хрустальна и чиста, там, где время мчится скрытно, пряча бег волшебный свой, где сильней любого крика в перепонки – тишиной, где от зелени до сини обретений виден свет, где печали нет в помине, где и смерти даже нет, я почувствую в осеннем, в зимнем, в летнем – всё равно, чудотворное спасенье, что на время нам дано. |
