Эх, жили же люди! Причем не в Лас-Вегасе или гамбургском Санкт-Паули, а прямо здесь, в Киеве, на том самом месте, где теперь торчит Исторический музей с унылыми черепками и несет пережаренным маслом от бара «Ольжин двор».

Публичная любовь так нравилась древнерусским дружинникам, что все окрестные народы просто сбегались на них посмотреть. Главной статьей киевского экспорта был, кстати, не мед и не воск, как пишут в школьных учебниках, а красивые девки. Русы ловили их в подвластных деревнях, отмывали от крестьянской грязи и везли на Волгу — в славный мусульманский город Булгар. Отсюда живой товар расходился по всему Востоку.

Русы верили, что настоящий мужчина не может обойтись без секса даже после смерти. Вместе с конем, мечом и кольчугой дружинник прихватывал на тот свет еще и любимую бабу, которую предварительно с соблюдением красивых народных обычаев душили его друзья. Арабский путешественник Ибн-Фадлан в 922 году в Булгаре стал очевидцем колоритнейших похорон русского купца. Он описал их с мельчайшими подробностями, бережно сохранив для науки все, что смог рассмотреть.

«Когда умер тот муж, о котором я говорил раньше, то сказали его девушкам: «Кто умрет вместе с ним?» И ответила одна: «Я». Ее поручили двум девицам, чтобы они были с ней, куда бы она ни пошла — они даже мыли ей ноги своими руками. А девушка каждый день пила и пела, радуясь будущему.

Когда же наступил день, в который должны были сжечь покойника и девушку, они нарядили мертвеца в кафтан с золотыми пуговицами и парчовую шапку и отнесли на корабль, посадив на стеганый матрац и подперев подушками, а девицу его подняли к нему.

И я увидел, что она растерялась. Мужи стали бить палицами по щитам, чтобы не было слышно ее крика, потому что другие девушки перестали бы стремиться к смерти со своими господами.

Потом туда поднялось шесть человек из числа родственников ее хозяина, и все как один совокупились с девушкой в присутствии мертвеца.

Как только они покончили с осуществлением своих прав любви, девушку уложили рядом с ее господином. Двое схватили ее за ноги, двое — за руки, пришла старуха, именуемая ангелом смерти, накинула ей на шею веревку и дала ее конец двум мужам, а сама стала вгонять огромный кинжал между ребер девушки, в то время как мужи душили ее, пока она не умерла.

Тогда ближайший родственник умершего взял палку и зажег ее от костра. Не прошло и часа, как корабль, девушка и ее господин превратились в пепел».

Шокирующий отчет Ибн-Фадлана своему любопытному багдадскому халифу — на самом деле исключительно точный документ. Раскопки древнерусских могил подтвердили: с соблюдением именно таких сексуальных ритуалов наши предки и хоронили своих самых уважаемых мертвецов.

Особенно крутым половым разбойником был князь Владимир Святой. Жизнь его — бесконечная череда плотских подвигов. Когда полоцкая княжна Рогнеда отказалась выйти за будущего крестителя Руси замуж, тот не просто захватил Полоцк, но еще и изнасиловал переборчивую невесту прямо на глазах у родителей.

Владимир был еще подростком. Самому ему такое и в голову бы не пришло. Но у него был дядя — знаменитый русский богатырь Добрыня. Тот, как пишет историк Татищев, повелел Владимиру быть с Рогнедой «пред отцом и матерью». И Владимир «был», приспустив портки и закинув девке подол на спину, после чего «нарек имя ей — Горислава».

По утверждению Нестора-летописца, главная «малина» князя Владимира была в Вышгороде. Там он держал триста девок. Еще одна в Берестовом — прямо у стены нынешней Печерской лавры. А третья — в Белгороде, бывшем тогда пограничной крепостью с печенегами. Всего же у «святого» имелось восемьсот наложниц и шесть законных жен. Но этим он не ограничивался, ибо «был такой же женолюбец, как Соломон — ненасытный на блуд, и, приводя к себе замужних жен и дев, растлевал их».

Функционировал князь как безотказная секс-машина. Захватив Киев, он правил тут до принятия христианства всего шесть лет, после чего, если верить летописцу, стал примерным мужем византийской принцессы Анны. Куда девался гарем Владимира после крещения — неясно. Но можно представить, с какой интенсивностью спаривалось это чудо природы во дни своей языческой юности. А ведь нужно было еще и в поход сходить, собрать дань, отогнать от границ орды диких кочевников… Воистину князь по праву заслужил свое былинное прозвище — Красное Солнышко!

Быт и нравы цивилизации легко понять по ее уголовному кодексу. Едва научившись писать, Киевская Русь тут же стала покрывать стены своих соборов ругательствами и издавать своды законов об улучшении нравов. Один из них — «Церковный устав князя Ярослава» — рисует живописную картину морального падения наших пращуров. Знали они все — вплоть до лесбийской любви и скотоложества.

«Аще кто с животиною блуд сотворит, — указывает этот кодекс, — митрополиту 12 гривень». Тридцать гривен штрафа полагалось за групповой секс с двумя сестрами. Двадцать — за многоженство. Сорок — за инцест — когда «отец с дщерию».

Со временем склонность древних русичей к распутству только усиливалась. «Церковного устава» стало не хватать, и князю Владимиру Мономаху пришлось ввести новое законодательство, где штрафы заменялись поркой и отрезанием носов. По сто ударов плетью получали любительницы розовой любви, если «блуда ради бесилися, лезучи на купу, творящи иже муж едина, а другая женою». Извращенцы, «приложившиеся» к девице моложе тринадцати лет, продавались в рабство с конфискацией всего имущества. А кровосмесителей — пороли и разводили.

Зацикленность древнерусских законодателей на половых вопросах не должна удивлять. Во-первых, всякое извращенчество — дело действительно интересное. Борясь с ним, можно получить несравненное удовольствие — тоже по-своему в высшей степени извращенное. А во-вторых, регулируя телесный разгул, пытались спастись от венерических хворей, ибо презервативов — даже примитивных, из бараньих кишек — еще не знали, а наслаждения жаждали. Гнусный миф — что сифилис появился в Европе только после открытия Америки. На Руси его хватало всегда — даже за четыреста лет до хождения великого генуэзца в Новые Индии. Как утверждает вышедшее несколько лет назад в Москве солиднейшее исследование «Восточные славяне», «у населения Белой Вежи ставится бесспорный диагноз сифилиса». Ту же «радость» обнаружили при раскопках Старой Ладоги.

Белая Вежа — пограничная крепость на Дону. Ладога — такая же, но на Балтике. Перефразируя советскую песню, «от Дона до Балтийских морей древнерусский сифилис был всех сильней». Зараза, занесенная в гарнизон, живущий замкнутой жизнью, повергала в ужас самых закаленных вояк. Если бы вы видели снимки этих изъеденных плотской «любовью» человеческих костей! Даже смотреть страшно!

Вот такая она была — жизнь сексуальная на «светло светлой и прекрасно украшенной земле Русской»!

Отправляясь летом в Крым, читатель, не пропустите Кафу — нынешнюю Феодосию.

Оторвите утомленный отдыхом зад от нежного феодосийского песочка, поднимитесь к старинной Генуэзской крепости, присядьте в тени ее башен и спросите себя: «Отчего это в XIV веке, когда на месте Киева сорняком зарастали развалины княжеских дворцов, тут выперло такие небоскребы»? А между тем связь прямая!

Природа не терпит пустоты. В одном месте убудет, в другом — прибавится. От разгрома Киевской Руси Батыем неожиданно выиграла… Италия. Точнее, два предприимчивых города-государства, вылупившихся на ее территории, — Венеция и Генуя.

Со школьных лет мы запомнили рассказ о татарских людоловах, охотившихся по всей Украине за зазевавшимся мужичьем. Только соберет селянин зерно и, почесав пузо, задумается: а не развить ли ему теперь еще и культуру, как узкоглазые монголоиды с арканом уже под хатой! Хвать бедолагу и в Крым — сочинять невольничьи плачи. А вот куда девался этот ротозей дальше? Крым — он маленький. На карте, как гроздь винограда. Переварить тучи «сезонных рабочих» экономика полуострова просто не могла. Зато в документах из западноевропейских архивов то и дело попадаются рабы и рабыни со славянскими именами — Лукьяны да Марьи. Отнюдь не турки были первыми, кто придумал припахивать несчастных украинских мужиков! «Просвещенная» Западная Европа; отметилась в этом задолго до них!