Потому и наша система должна передвигаться в случайном направлении, входить в среду, полную неподвижными и движущимися объектами. Среди объектов могут встретиться те, что энергетически полезны. Но система, кроме самого поведения, еще ничего «не знает».

Наша СУА или психика не только управляет движением. Далее работают ощущения системы. СУА должна быть способна выделять в потоке ощущений S (ense) отдельные объекты среды S на фоне окружающего пространства. Это и есть задача восприятия – огромная технологическая задача для любой технической системы управления. Но в живом организме она успешно решается (правда, по сути, тоже не сразу, а с обучением). Наша СУА, таким образом, выделяет изначально каждый новый объект, который рядом с АМ и перед АМ, направляет АМ к объекту или удаляет АМ от него. То есть поведение АМ в управлении СУА напоминает младенца.

Примем пока важное временное ограничение – В СИСТЕМЕ НЕ ВСТРЕЧАЮТСЯ ОПАСНЫЕ ОБЪЕКТЫ.

В отсутствии памяти система выявляет и исследует каждый попадающийся в поле ощущений и воспринимаемый объект. Используется 1) поисковое поведение и 2) нападение (агрессия) на любой первый встречный подвижный или неподвижный объект, выделенный восприятием S.

И внимание конструктора в этот момент обращено на то, в каком порядке появляются любые средовые объекты в ощущениях S нашей адаптивной системы.

Появление и приближение внешних объектов среды к нашей системе воспринимается (почти) ВСЕГДА системой через последовательность внешних ощущений S₁ S₂ … S_n.

Потому между внешним (сенсорным) ощущением объектов среды на расстоянии и моментом физического тактильного соприкосновения с любым объектом среды всегда появляется пространственная и временная задержка. А далее должны возникать контакт и тестирование. И эти процессы конструктор тоже должен организовать.

Стыковка с первым объектом. Начинается тестирование на полезность – наличие энергии и полезных материалов. Это вступление в физическое, то есть сначала в обонятельное, а потом в тактильное взаимодействие с объектом. Последующее поведение состоит в попытке разрушения – в разделении на части, дефрагментации объекта и в его исследовании в зоне первичной обработки – это обычно полость пасти или рта.

О чем мы говорим? Есть ли такой аналог в живом?

В реальном мире малыш берет рукой любой предмет в рот, начиная с собственного пальца, и сосет или кусает предмет. Доступный предмет проверяется на запах, на жесткость при облизывании, затем на вкусовые ощущения, когда слюна ребенка растворяет фрагменты пищи и создает вкусовые ощущения. Затем идет попытка откусывания. И все это – ощущения кожи слизистой на отсутствие горечи, отсутствие боли или острых краев при облизывании и откусывании. В тесте участвует раствор слюны, производящий химическую реакцию с составом пищи. Результат растворенной пищи в слюне тестируется рецепторами слизистой оболочки полости рта. Это тоже химическая реакция и проверка на вкус (при сосании). В случае приемлемого на вкус растворенного в слюне материала идет попытка жевания и …глотания. Глотание производится при соответствии по размеру и при отсутствии отрицательного вкуса почти всегда…. И это тоже врожденные механизмы поведения, аналогичные поисковому, о чем в 2.10.

Нечто абстрактное в этом духе можно считать приемлемым и для адаптивной машины – по крайней мере, современные машины для переработки мусора должны обладать большинством этих свойств. В частности они должны вовремя останавливаться, если в рабочую полость попал чрезвычайно твердый предмет, например, стальная болванка. Но не это ли самое делает геолог во время поисковой экспедиции? Его молоток отбивает образец породы, его лопата «бьет шурф» – это канал от полуметра глубиной до двух десятков метров. И, кстати, туда закладывают взрывчатку, его буровые установки бурят скважины. Так же ведет себя Человек, тестируя среду в поисках полезного. Но он это делает уже на основе сознания. А Живое? Наш проект вышел на модель поведения, который в приличном обществе именуется агрессией.

Все предшествующее указывает, что все же некоторая начальная (то есть врожденная) память или алгоритм у адаптивной машины, как и у младенца и звереныша, должна существовать. А что же является признаком или сигналом и решением АМ (или СУА) о полезности объекта (его фрагмента) по энергопригодности?

У животного – это факт принятия пищи в рот или глотание. Но «решение» – это вовсе не работа сознания и мышления. Это совпадение целого набора разрешающих подсознательных условий – по виду, запаху, нередко и звуку, тактильным ощущениям, вкусовым ощущениям. Если акт глотания совершён, то это означает по факту «решение» о пользе пищи. Оно в принципе еще будет подтверждено отсутствием отрицательных реакций в желудке и в самочувствии.

Совокупность и соединение «сигналов разрешения» воедино и создает «состояния признания полезности» захваченного объекта. Комплекс минимальных ощущений для приема пригодной пищи существует в природе всегда от рождения. Тогда и так начинается использование оттестированного впервые объекта в энергопотреблении.

А теперь следующая задача! Наша система обнаружила новую полезную пищу, а это есть информация для АМ и для СУА – условно первая в нашей системе.

В итоге АМ совершила цикл адаптации, она обнаружила, что совершило оптимальное поведение. Она выявила в среде полезный для усвоения объект среды. Такую обнаруженную информацию как ПОЛЕЗНУЮ наша СУА обязана сохранить в своей системе памяти (которую мы еще будем проектировать). Скомандовать такой записью может и наш Диспетчер.

Что же требуется записать? Здесь всего три объекта и три кандидата в объекты памяти:

1) Тип вторичного ощущения – напряжение голода;

2) Полезное поведение (например, место и опыт нападения и захвата);

3) Вид живой пищи в комплексе как образ полезного объекта.

А как записать? Об одном ограничении мы уже знаем, см. «принцип последовательной связи» в п. 1.7. А именно, записывать можно только последовательности комплексных объектов и парные связи между ними. И мы, как и историки или исследователи на бумаге записывают порядок событий, обязаны писать последовательности в природе – ничего сложного.

Порядок событий и ощущений, как и поведения и его ощущений, играет не просто большую, но прямо определяющую роль. Это только позже всего анализа и вплоть до появления речи, выясняется, что природа памяти делает слепок последовательности ощущений всех объектов (поведение – тоже объект) в виде связанной цепи комплексов ощущений. Если объект – комплекс ощущений – это энграмма (то есть совокупность нейронов – часто это многие десятки тысяч нейронов), то сама последовательность записывается в виде связей между энграммами. Тогда вся совокупность этого опыта адаптации есть цепочка из трех вышеприведенных объектов. Причем само вторичное напряжение в памяти не пишется, но цепочка должна быть помечена знаком этого напряжения. Само напряжение подсознательно (непроизвольно) воспроизводится в момент недостатка энергии. Теоретически можно сказать, что оно «вызывается голодом». Это состояние (биоэлектрохимическое – это сейчас уже вполне известно) возбуждается в древних частях мозга (и это тоже множество интернейронов). Потому реальная запись всего адаптивного и успешного поведения пройдет как запись связи (этого типа или с пометкой типа) вторичного напряжения с цепочкой образов полезного поведения и объекта.

Итак, мы готовы что-то записать! Но вот незадача! Оказывается момент фиксации «полезности» пищи и сигнал «полноты энергопотребления» должны во времени различаться. Поэтому сигнал останова энергообеспечения мы пока не определяем. Как с этим должны была справиться природа? И об этом в следующем разделе.