Из приведенных там же примеров видно, что смысл обычных условий усматривался О.С. Иоффе в их совпадении с диспозицией диспозитивной нормы, в то время как случайные представляют собой варианты, которые, совпадая по пределам своего действия с одной из диспозитивных норм, вместе с тем содержат отличный от ее диспозиции вариант.
И. Б. Новицкий выделил, кроме существенных, прежде всего такие пункты, которые обыкновенно встречаются в определенных договорах, вследствие чего эти пункты предусматриваются диспозитивными нормами (обычные пункты договора). Следовательно, если даже стороны совсем не предусмотрели подобного рода вопроса, предполагается, что они имели в виду обычный способ его решения, который выражен в диспозитивной норме. Если стороны желают придать своему договору в этой части иное содержание, им предоставляется возможность включить в договор соответствующее указание, и тогда диспозитивная норма не получит применения. Тем самым речь идет об обычных условиях. Наряду с ними выделены также «случайные пункты, т. е. такие, которые не являются ни необходимыми, ни обычными частями договора и входят в его содержание лишь тогда, когда того пожелают стороны (например, условия в техническом смысле слова)»[459].
Таким образом, приведенные взгляды в вопросе об обычных условиях (пунктах) совпадают: оба автора относят к их числу условия, которые закреплены в диспозитивной норме. Что же касается условий случайных, один из авторов включает в это число только те, которые отступают от диспозитивных норм (О.С. Иоффе), а другой (И.Б. Новицкий) – любые, кроме существенных и обычных.
Применительно к взглядам О.С. Иоффе, связывающего и обычные, и случайные условия договора с тем, как решается вопрос в соответствующей правовой норме (в согласии с ней или в отличие от нее), остается неясным, к какой именно группе следует отнести условие, по поводу которого самим законодательством решается вопрос в виде не императивной, а только диспозитивной или факультативной нормы. Поскольку с точки зрения О.С. Иоффе группы обычных и случайных условий в равной степени являются замкнутыми, следует отнести согласованные условия, не предусмотренные действующими нормами, к существенным. Такой вывод соответствует ст. 432 ГК, которая оставляет нишу для подобных условий, устанавливая, что, среди прочих, существенными являются любые условия, относительно которых по требованию одной из сторон достигнуто согласие. И это, как постараемся показать, является наиболее отвечающим природе договора решением.
Что же касается позиции И.Б. Новицкого, то она, полагаем, расходится с той же ст. 432 ГК. Имеется в виду, что, если случайные условия появляются всегда, когда «стороны этого пожелают», остается открытым вопрос о том, чем же такое условие отличается от существенного. Речь идет о том, что как раз последнее и создается «по заявлению одной из сторон, в силу которого должно быть достигнуто согласие». Соответствующая норма – ст. 432 ГК, таким образом, без каких-либо ограничений называет существенным условие, созданное по воле, следовательно, «по желанию» одной из сторон.
Об устойчивости оспариваемой точки зрения можно судить по тому, что и в последнем по времени его издания учебнике гражданского права автор соответствующей главы (Н.Д. Егоров), высказав ряд весьма интересных, хотя и не бесспорных, на наш взгляд, соображений относительно классификации договорных условий, использует все те же исходные положения для разграничения указанных трех групп: существенных, обычных и случайных условий.
Не возражая против признания договорными только условий, служащих результатом соглашения, Н.Д. Егоров вместе с тем полагает, что соответствующие условия охватывают и положения, закрепленные в императивных нормах. Он опирается при этом на то, что включение императивных норм в состав договорных условий также основано на соглашении сторон. Имеется в виду, что «если стороны достигли соглашения заключить данный договор, то тем самым они согласились и с теми условиями, которые содержатся в законодательстве об этом договоре»[460].
Указанный вывод представляется спорным. Любое соглашение предполагает определенный выбор из различных вариантов. Между тем императивные нормы такой выбор исключают, поскольку договорное условие, которое расходится с императивной нормой, заведомо объявляется недействительным. Принципиальное значение имеет то обстоятельство, что, к какому бы результату в соглашении между собой стороны ни пришли и что бы ни было ими включено в договор, все равно будет действовать положение, закрепленное в императивной норме. К этому можно добавить и то, что договорное условие – составная часть договора, а значит, тем самым и составная часть соглашения. Однако всем, что присуще роду, обладает и каждый его вид. И тогда трудно объяснить, как может быть элементом соглашения то, по поводу чего заведомо соглашаться не только не нужно, но и бесцельно, поскольку согласие на условиях, противоречащих императивной норме, представляет собой действие противоправное со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Одна из особенностей позиции О.С. Иоффе, И.Б. Новицкого, Н.Д. Егорова и всех других, кто выступает за трехчленное деление условий договора, проявляется при определении сущности обычных условий. Эта особенность получила выражение, в частности, в споре О.С. Иоффе с В.И. Кофманом[461] и Р.О. Халфиной[462]. Применительно к первому оппоненту спор касался вопроса о том, следует ли императивные нормы включать в число обычных условий. В противовес взглядам В.И. Кофмана, полагавшего, что положения императивных норм являются не обычными, а существенными условиями договора, О.С. Иоффе указывал на то, что «существенные условия характеризуются … такой особенностью, как обязательность их согласования сторонами и непосредственное выражение в самом договоре, который в противном случае не считается заключенным. Если же по своей объективной природе условие относится к числу обычных, то, хотя бы оно закреплялось императивной нормой, подобное требование не предъявляется»[463].
В своих возражениях Р.О. Халфиной, которая вообще исключала императивные нормы из числа договорных условий, О.С. Иоффе обращал внимание на то, что «суть обычных условий в том и состоит, что стороны их не согласовывают, а принимают правила самого закона. И если даже они были лишены возможности видоизменить условия, императивно закрепленные законом, самый факт заключения договора свидетельствует о том, что они согласились подчинить его также и этим условиям»[464].
Однако возражения О.С. Иоффе в том и в другом случае кажутся все же спорными.
Полагаем, что, принимая решение о заключении договора, стороны имеют в виду по общему правилу не конкретную императивную норму, а подчинение своего договора действующему в стране правовому порядку. При этом сам этот порядок во всех случаях является абсолютно обязательным для сторон.
Кроме того, если обычное или существенное условие договора представляет собой согласование воли сторон, то в отношении безусловно обязательной, императивной нормы это будет означать: речь идет не о том, согласились ли стороны с действием соответствующей нормы, а о другом: они заключили договор, согласовав его условия. Подчинения правовому порядку они не согласовали, а только принимали необходимость его во внимание при определении отдельных условий договора и заключении договора в целом.
Что же касается идеи, в силу которой норма должна быть признана договорным условием, поскольку она становится правилом, лишь если стороны заключили договор, то такое «если» характерно для действия едва ли не любой нормы, поскольку оно заложено в самой ее природе. Например, таможенные правила начинают действовать только при условии, если лицо или груз пересекают границы страны, а правила дорожного движения – если лицо сидит за рулем автомашины.
