— Ловушка! Третья ловушка! — вскричал Менион, оправившись от начального потрясения.

Но за его спиной уже раздался грохот огромной каменной плиты, закрывающей им выход; с треском и грохотом чудовищная дверь повернулась на ржавых петлях, заживо замуровав их в этом зале. Горец метнулся к выходу и ударился о захлопнувшуюся дверь в тот самый миг, когда ее несокрушимый замок с громким щелчком закрылся. Он медленно сполз на истертый каменный пол; его сердце бешено колотилось в гневе и отчаянии. Никто больше не двигался с места. Они молча стояли, с тоской глядя, как стоящий перед дверью горец закрывает лицо руками. В холодных стенах заметалось слабое, но отчетливое эхо раскатов приглушенного хохота, издеваясь над их глупостью и горьким, неизбежным поражением.

Тонкие полоски серого тумана расчерчивали холодное безжизненное небо Севера, на бледном фоне которого угольно-черной громадой выделялись зазубренные пики одинокой горы, служившей замком Повелителю Колдунов. Вдалеке над окружающей равниной Королевства Черепа, подобно ржавым зубьям пилы, поднимались изломанные вершины горных хребтов Лезвие Ножа и Лезвие Бритвы, непреодолимых преград на пути любого смертного. Между ними возвышалась умирающая гора Повелителя Духов, забытая природой, истерзанная временем и медленно разрушающаяся. Пелена смерти, окутывающая ее высокие пики, с ледяным равнодушием липнущая к ее крошащимся склонам, пропитывала испарениями зла всю эту землю, источая смертельную ненависть ко всем тем редким искрам жизни и красоты, что еще тлели здесь. В северном королевстве Повелителя Колдунов терпеливо ожидала своего часа проклятая эпоха. Настал час гибели, и последние следы жизни медленно скрывались в земле, оставляя лишь внешнюю оболочку природы, бывшую когда-то яркой и удивительной.

Внутри черепа одинокой горы лежали сотни забытых временем пещер, чьи несокрушимые каменные стены никогда не видели солнца, тлеющего в неизменно сером небе. Они извивались подобно смертельно раненым змеям, судорожно бились в толще скал. Безмолвие и смерть царили в сером тумане королевства духов, во всепроникающей тоскливой полумгле, в которой бесповоротно умирала надежда, гибли веселье и свет. Но даже здесь двигалось что-то живое, хотя такие формы жизни не были известны смертным. Источником движения служил одинокий черный провал в склоне серого пика, чудовищный зал, с севера открытый тусклому свету безжизненного неба и бесконечному хребту мрачных гор, образующих северные ворота королевства. В этом пещерном зале, чьи стены покрылись росой от пронизывающего скалы холода, суетились черные как ночь прислужники Повелителя Колдунов. Их маленькие темные тела копошились на полу погруженного в безмолвие зала, их лишенные позвонков спины гнулись в содрогании от страшной, губительной силы их Хозяина. Даже способность к прямохождению была отнята у них. Лишенные разума призраки, они существовали лишь затем, чтобы служить нуждам их господина, властвующего над своими рабами. Они все время бормотали, хныкали и стонали; в их голосах звучала непереносимая мука. В центре комнаты высился большой пьедестал, на котором покоилась огромная чаша с водой, от чьей мутной неподвижной поверхности веяло смертью. Время от времени одно из маленьких копошащихся существ торопливо подбиралось к ее краю и с опаской заглядывало в ледяную воду, украдкой всматриваясь в ее глубину, чего-то ожидая, на что-то надеясь. В следующий же миг оно с тихим поскуливанием спешило отползти назад, растаять в тенях пещеры. «Где Хозяин, где Хозяин?» — раздавался в серой мгле хнычущий шепот, и маленькие создания подергивались от страха. «Он придет, он придет, он придет», эхом доносился злобный ответ.

Затем воздух яростно завихрился, словно вырываясь из установленных границ, и туман у края чаши стекся в громадную черную тень, медленно уплотняясь в материальную форму. Туман сгустился, закрутился вихрем и стал Повелителем Духов, громадной черной фигурой в плаще, словно висящей в воздухе. Рукава плаща поднялись, но в них не было видно рук, и развевающиеся полы его одеяния скрывали лишь воздух. «Хозяин, Хозяин», хором зазвучали дрожащие голоса его созданий, и их скорчившиеся тела покорно распростерлись перед ним. Безликий капюшон повернулся к ним и чуть наклонился, и они заметили в его мраке крошечные огненные искры, пылающие утоленной ненавистью, сверкающие в зеленоватой туманной дымке, висящей в глубине черного плаща. Затем Повелитель Колдунов отвернулся, и они уже были забыты, и он пристально глядел в воду странной чаши, ожидая, пока на ней возникнет картина, которую он мысленно пожелал видеть. В следующий миг тьма исчезла, сменившись видом зала Паранора, где пылала адская печь и лицом к лицу со страшным Носителем Черепа вновь встал отряд Алланона. Злобные глаза в зеленой дымке повернулись сначала к юноше, затем отвлеклись поединком двух темных фигур, пока те не перевалились через железную решетку и не исчезли в печи. В этот момент за спиной у Повелителя Духов раздался резкий шорох, и он помедлил и обернулся. В зал через один из темных туннелей горы вошли двое Носителей Черепа и безмолвно остановились, ожидая его внимания. Он не был готов к беседе с ними и поэтому вновь повернулся к водам чаши. Они снова просветлели, открыв ему картину башни, где потрясенные члены отряда в немом восхищении застыли перед Мечом Шаннары. Несколько секунд он медлил, играя с ними, наслаждаясь своим господством над людьми, приближающимися к Мечу, как мыши — к куску сыра в мышеловке. В следующий миг мышеловка захлопнулась — он развеял иллюзию прямо у них на глазах и увидел, как захлопывается дверь в башню, навечно замуровывая их в этом склепе. Двое крылатых слуг, стоящих у него за спиной, ощутили, как из его бесплотного тела волнами вырывается леденящий смех.

Не оборачиваясь, Повелитель Колдунов резко взмахнул рукой, указывая на открытую часть пещеры, на север, и Носители Черепа без промедления двинулись прочь. Без единого вопроса они поняли, что требуется от них. Им следует лететь в Паранор и уничтожить плененного сына Шаннары, последнего владельца ненавистного Меча. Когда погибнет последний потомок Дома Шаннары, а Меч останется в их руках, они наконец перестанут бояться его мистической силы, превосходящей их собственную. Меч Шаннары уже находился в пути из Паранора в королевство Севера, где он будет погребен и забыт в бесконечных пещерах горы Черепа. Повелитель Колдунов слегка повернулся и бросил взгляд на своих слуг, неуклюже ковыляющих по темному залу. Добравшись до его открытого края, они тяжело поднялись в серое небо и повернули на юг. Разумеется, король эльфов Эвентин попытается отбить у них Меч, вернуть его своему народу. Но его попытка провалится, и Эвентин попадет в плен — последний великий правитель всех земель, последняя надежда всех рас. Когда Эвентин окажется в его темнице, Меч Шаннары — в его руках, а последний потомок Дома Шаннары умрет, война окончится, еще не успев начаться. Самый ненавистный его враг, друид Алланон, уже погиб в пламени печей Паранора. В Третьей Войне Рас он не потерпит нового поражения. На этот раз он победит.

Со взмахом рукава его плаща вода в новь помутнела, картины Крепости Друидов и попавших в ловушку смертных исчезли. Затем вокруг черной фигуры возник яростный вихрь, и она вновь начала расплываться, постепенно таять в заполняющем пещеру тумане, и наконец зал с каменной чашей опустел. Долгие минуты ничто не нарушало тишину, но наконец павшие ниц прислужники Повелителя Колдунов убедились, что Хозяин вновь покинул их, и выползли из теней; их маленькие черные фигурки суетливо подковыляли к краю чаши и с любопытством стали всматриваться в мутную воду, стонами и плачем выражая свою муку.

В высокой башне Паранора, в уединенной и недоступной комнате Крепости Друидов, превратившейся в темницу, подавленно шагали от стены к стене четверо молчаливых усталых путников, члены маленького отряда, вышедшего из Кулхейвена. Лишь Дарин молча сидел на месте, прислонившись спиной к стене, ибо болезненная рана мешала ему двигаться. Балинор слегка покачивался на каблуках, стоя перед высоким зарешеченным окном Крепости, наблюдая, как слабые солнечные лучи тоники полосами висящей в воздухе пыли освещают полутемную комнату, расчерчивая каменные плиты пола маленькими светлыми квадратиками. Они находились здесь уже более часа, безнадежно запертые за исполинской, окованной железом дверью. Меч был потерян, а с ним исчезла и последняя надежда на победу. Сначала они терпеливо ждали, веря, что Алланон скоро найдет их и сокрушит каменную преграду, отрезавшую им путь к свободе. Они даже выкрикивали его имя, в надежде, что он услышит их голоса и направится в башню. Менион напомнил им, что Флик отстал от отряда и, возможно, сейчас блуждает по залам Паранора и ищет их. Но вскоре их вера в друида ослабла, а затем окончательно истощилась, и каждый в душе вынужден быть признать то, чего никто не хотел выражать словами — что спасения не будет, что отважный друид и Флик пали жертвами неуязвимого Носителя Черепа, что Повелитель Колдунов победил.